“Лайтер, ты снова переоценил свои силы,” — тихо сказал Арион, его глаза вспыхнули голубым, и молодой эльф рухнул на землю. — “Пойдем, Милана, времени на споры у нас нет,” — он протянул мне руку, но я попятилась.

Арион прикрыл глаза и резким движением оказался рядом, хватая мою руку. — “Как я сказал, Ми, времени на споры нет,” — холодно заявил он, утаскивая меня в сторону истока.

Эльф прочел какое-то заклинание, и посреди радужной реки появился алтарь.

“Что ты делаешь, Арион? Я не буду жертвовать собой добровольно,” — сказала я, останавливаясь на берегу.

“Другого выбора у тебя нет, Милана. Придется довериться мне, иначе ничего не выйдет,” — уверенно заявил эльф и шагнул на алтарь.

Он снова протянул мне руку, сверля холодным взглядом. Предательские слезы застилали глаза, но я взяла руку эльфа и сделала шаг к нему.

“За что?” — прошептала я, позволяя уложить себя на холодный камень.

“Неверный вопрос, сладкая, не за что, а для чего. Поверь, у меня есть причина, она всегда есть. Считай, что ты спасаешь глупого молодого эльфа от расправы короля. Лайтер помог тебе добраться сюда, понимая, что для него это конец. Даже я не смогу защитить его от гнева Ютера,” — сказал Арион и склонился надо мной. — “Твоя кровь спасет ему жизнь. Просто не сопротивляйся моей магии, это будет почти не больно,” — доставая кинжал, говорил мой эльф.

Его бархатистый голос окутал меня, отгоняя все мысли и тревоги. Моя кровь спасет Лайтеру жизнь, это единственная мысль, которая сохранилась в затуманенном магией Ариона сознании.

“Делай, что задумал,” — прошептала я, чувствуя, как по щеке течет слеза.

Сложно было поверить в то, что это конец, что я сама добровольно пришла в умело расставленную ловушку. В моей жизни было всего двое мужчин, которым я когда-либо верила, и они оба предали меня.

Гладкое лезвие блеснуло, и резким движением полоснуло по руке, которую продолжал удерживать беловолосый эльф, внимательно наблюдая за мной своими голубыми глазами.

“Все хорошо, милая, ты молодец, скоро все закончится, только не сопротивляйся,” — шептал мужчина, склонившись еще ниже.

Он стирал мои слезы, увлекая в голубой омут, а я беззвучно плакала, чувствуя, как на алтарь течет кровь. Арион ранил мою руку, но ощущалось, словно кинжал воткнули прямо в сердце.

“Мне страшно, Ари,” — прошептала я, когда картинка стала расплываться, и темнота подкралась настолько близко, что я чувствовала ее холодные объятия.

“Знаю, Ми, не бойся, я рядом, и я люблю тебя, моя драконица,” — прошептал эльф, и я почувствовала его горячие губы на своих, прежде чем окончательно нырнуть в темную и холодную бездну. Боли не было, был только холод и пустота.

Неожиданно боль вернулась и поглотила меня, сопровождаемая мерным и противным писком. С трудом открывая глаза, пришлось прищуриться от яркого белого света. Если я умерла, то почему так болит рука и все мышцы, словно свело судорогой?

Попытка пошевелить рукой, чтобы прикрыть глаза, не принесла ничего, кроме боли. Поднять руку или ногу не удавалось, кроме боли еще и мешало что-то, словно меня привязали.

Сбоку послышался шорох и чей-то противный голос. — “Я приглушу свет, Мисс Мур, не дергайтесь, иначе мы снова вколим вам снотворное,” — спустя минуту глазам стало легче, и мне удалось различить очертания комнаты.

Попытка задать вопрос также провалилась, вместо слов вырвался какой-то хрипящий звук.

“Это нормально, сейчас я помогу, только пейте маленькими глотками, иначе все вернется,” — сказала женщина и поднесла к моим губам холодную емкость с водой. Сделав несколько глотков, я закашлялась, в горле будто битым стеклом прошлись.

“Где я?” — удалось прохрипеть, когда кашель отступил.

“Городская больница неотложной помощи,” — прозвучал ответ, и я еще раз осмотрелась.

Ответ немного озадачил, но собраться с мыслями не выходило, и я снова закрыла глаза.

Второй раз я пришла в себя уже ночью. Боль отступила, а в комнате царил полумрак. Без противного голоса женщины осматриваться оказалось проще. Занавески, противный писк и окно закрытое жалюзями. В голове немного прояснилось, и пришло осознание, что я уже не на Арунделе. Это была обычная больница. К счастью, раньше мне не приходилось попадать в стационар, но, судя по обстановке, каким-то образом я оказалась в больничной палате.

Снова я попыталась пошевелить рукой, искренне удивившись тому, что привязана к кровати. С ногами была та же история. Мягкие накладки не позволяли ни сесть, ни поднять руку. Сбоку стояла стойка для капельницы, и, судя по пустому пакету, мне внутривенно вводили какую-то жидкость.

На сопротивление и крики с требованием объяснить по какой причине меня привязали сил не было. Я откинулась на подушку и уставилась в потолок. Последние воспоминания надежды не внушали. С того момента, как эльф полоснул по руке кинжалом, воспоминания были туманными. Он что-то говорил, а потом наступила темнота.

Сомневаюсь, что портал я открыла самостоятельно. Единственное возможное объяснение: ритуал на алтаре не сработал, и меня отправили в родной мир, избавившись от проблемы. Как когда-то поступили с девушкой, о которой вспоминал Лайтер.

Вспомнив о молодом эльфе, в котором я все-таки не ошиблась, стало грустно. Надеюсь, ему не сильно достанется, и старший эльф все-таки сможет уберечь его от гнева короля. Я больше никак не могла помочь юному эльфу, который попытался спасти невезучую и глупую бывшую рабыню своего брата. А потому, мысленно пожелав ему удачи, сосредоточилась на том, где я и что делать дальше.

Разумные мысли мой затуманенный разум не выдавал. Требовать объяснений у персонала больницы или устраивать скандал ночью смысла не было. Подергав за браслеты, я закрыла глаза и попыталась уснуть.

Утром женщина с противным голосом вернулась.

“Просыпайтесь, Мисс Мур, я принесла вам завтрак. Думаю, вы уже достаточно окрепли для диетической еды.” — пропела медсестра и передо мной возникла стойка с подносом, заставленным какой-то жижей и разноцветными баночками.

“Я добыла для вас несколько видов желе. Ваш муж говорил, вы любите сладкое.” — словно раскрывая великую тайну прошептала она, и я чуть не подавилась тем, что сунули мне в рот.

“Какой муж?” — прохрипела я откашлявшись.

Медсестра сочувственно посмотрела на меня, как на умалишенную, и резко сменила тему.

“Если доктор позволит, я выведу вас на прогулку. Скоро будет совсем тепло, думаю, свежий воздух вам не повредит.” — тараторила она, продолжая кормить меня с ложки.

“Может, вы освободите мои руки, я в состоянии есть сама.” — как можно мягче попыталась сказать я, и медсестра нахмурилась.

“Ну что вы, Мисс Мур, ваш му…” — она запнулась, заметив мою реакцию на слово “муж” и подумав минуту исправилась, — “Мне хорошо заплатили, чтобы я присмотрела за вами, пока вы не очнетесь. Все вопросы вы сможете задать доктору. Давайте попробуем зеленое, пациенты говорили, оно по вкусу как киви.” — она сунула ложку зеленой жижи мне в рот, пришлось проглотить, решив, что и правда все вопросы задам доктору. Первым вопросом точно будет о каком муже идет речь и кто заплатил, чтобы меня сюда упрятать.

Даже сквозь затуманенный мозг до меня дошло, что это не просто больница, точнее не просто палата. У меня нет соседей, и никто не делает обход ночью. Со мной возится всегда одна и та же медсестра. Слишком непохоже на обычные условия для простых смертных.

Накормив меня сладким, медсестра поставила капельницу и, несмотря на все мои настоятельные просьбы вначале позвать доктора, покинула палату. А я, судя по всему, отключилась, догадываясь, что и капельница явно необычная, а со снотворным.

Следующий раз я очнулась от того, что кто-то осматривал мою руку, ослабив браслеты. Инстинктивно я дернулась, но меня мигом с силой прижали к кровати.

“Не дергайтесь, Мисс Мур, я осмотрю рану. Не заставляйте снова колоть вам снотворное.” — прозвучал строгий мужской голос, и я замерла, внимательно изучая мужчину.