А дальше снова начался мой день сурка. Бурчащая Меда и работа на кухне. Питрау теперь поручал мне еще и другие задачи, не только очистить батат. Иногда он посылал меня в кладовую за продуктами или во двор набирать воды.

Я постепенно изучала местные порядки и продукты. Но информации было катастрофически мало, да и брать ее было неоткуда. Библиотека была только в главном здании, а слуги-рабы были неграмотными.

Если бы я общалась с другими людьми, я бы смогла уже более-менее освоиться, но меня избегали. Оставались только редкие объяснения Питрау и одиночные разговоры с Арионом.

К Меде с расспросами я даже не приставала, не знаю за что, но женщина меня явно не любила и даже не скрывала этого. Открыто оскорбляя, когда мы оставались наедине. Последнее время она злорадно улыбалась, встречая меня у спальни господина, и намекала, что вот-вот меня сошлют на рынок рабов.

Кроме того, что я надоела Ариону, теперь меня пугали еще и его скорой помолвкой. Как рассказывала женщина, у дочки артефактора дурной характер, и она не терпит людей в своем доме, а уж тем более рабыню в постели своего жениха. Мне клятвенно обещали, что как только помолвку заключат, я тут же отправлюсь на продажу.

Я бы испугалась, но надеялась, что как только Арион заключит помолвку, то я действительно покину поместье, но отправлюсь не на рынок рабов, а домой. Я бы сожалела о нашем расставании с Арионом, но проведенные два месяца в его мире показали, что мне тут не место, а проведенные тридцать лет рабства показали, что ему не место в моем мире.

Расставаться с ним, передав другому хозяину, было бы хуже, чем если каждый пойдет своей дорогой в своем привычном мире. Вот только, что ждет меня после возвращения. Иногда я пыталась об этом подумать, но перспектива вернуться пока была слишком туманной, и вопрос выживания не позволял строить планы на такое далекое будущее.

Понять, что Арион уже покинул поместье, было не сложно. Слуги заметно оживились и расслабились. Первые несколько часов я ожидала каких-то сюрпризов, но их не было.

До того самого момента, пока Питрау не послал меня во двор за водой.

Первый раз, когда он вручил мне два огромных ведра, я немного остолбенела, не понимая, как донесу столько воды. Однако оказалось, что мир не просто так магический, и на ведрах были нанесены какие-то руны, которые сохраняли вес независимо от того, сколько и чего в них лежит.

Я пошла уже по привычному маршруту. Бамбуковая труба, из которой можно было набрать воду, находилась во внутреннем дворе между нашим корпусом и корпусом для слуг эльфов.

Как и обычно, двор пустовал. Эльфы, в основном, выполняли работу внутри главного дома, чтобы хозяин не чувствовал вони от людей. Поэтому встретить кого-то из них днем было редкостью. Что значительно облегчало мое передвижение. Не нужно было бояться и все время смотреть в пол.

Уже, набрав воды, я собиралась идти обратно, когда меня окликнули.

“Эй, Рыжая,” — пропел женский голос, который показался смутно знакомым.

Я поставила ведра и опустила голову, но не повернулась.

Только когда девушка встала напротив и заговорила, я вспомнила, что уже видела ее в первый день, когда меня привели в поместье. Она одна из пяти наложниц Ариона.

“Вот так встреча. Любимая рабыня господина,” — пела девушка, обходя меня по кругу. — “Ты поплохела. Видимо, работа не пошла на пользу. Можно порадовать девочек, что скоро господин снова обратит на нас внимание. Не станет он проводить ночи с такой замухрышкой. Как бы искусна она не была.” — заявила она ехидным тоном.

Я вздохнула, но молчала и продолжала смотреть в пол. Кажется, моя реакция только больше заводила эльфийку, и она начала описывать мои недостатки. — “Какие отвратительные руки, как только хозяин позволяет касаться себя ими и волосы как мочалка. Интересно лицо тоже попортилось.” — сказала она и попыталась коснуться моего подбородка, но я резко отскочила назад, и девушка потеряла равновесие, свалившись в болото, которое не успело просохнуть после дождя.

Она завопила, будто раненая курица, и начала ругаться словами, которые моя татуировка не перевела.

“Да, как ты посмела, жалкая рабыня. Это платье стоит больше, чем десять таких, как ты,” — вопила наложница, продолжая сидеть на земле.

“Прекрати вопить, Асира!” — прозвучал холодный голос у меня за спиной, и я едва подавила желание оглянуться.

“Сириус, посмотри, что она сделала с моим платьем. Эта мерзавка толкнула меня в болото, когда я сказала, что хозяин скоро вернется к нам,” — начала причитать Асира, продолжая пачкать свой наряд и руки.

“Помолчи,” — заявил холодный голос, и между мной и наложницей выросла рослая фигура эльфа. Я не видела его лица, потому что продолжала смотреть в пол. Но судя по тому, что было в поле моего зрения, он был высоким и широкоплечим. Своими размерами этот эльф был покрупнее Ариона и, возможно, на полголовы выше.

“Что ты скажешь, рабыня? Зачем ты унизила наложницу своего господина и испортила дорогой наряд,” — прозвучал строгий голос.

“Я ее не трогала, она упала сама, поскользнувшись в болоте,” — спокойно ответила я.

“Она врет, Сириус!” — завопила девица, и я вздохнула.

“Кому из вас я должен верить, наложнице эльфийке или рабыне человеку?” — задал риторический вопрос главный над эльфами и тем самым подсказал мне ответ.

“Если бы я трогала ее, на мне бы остался ее запах. Но его нет, потому что она врет,” — спокойно сказала я, и наложница снова завыла, но эльф шикнул на нее, она заскулила и замолчала.

“ТЫ предлагаешь МНЕ обнюхать тебя?” — зашипел Сириус.

“Я ничего не предлагаю. Вы спросили, кому верить. Я просто объяснила, как можно определить, кто из нас врет. А как это определить, решайте сами. Магия, артефакты или носом, я не знаю как,” — сказала я, и Сириус зашипел, приближаясь.

“Ты слишком дерзкая, как для человеческой рабыни, и если бы не особый приказ хозяина, я бы лично выпорол тебя перед главным входом. Но его симпатия не вечна, и зря ты так уверена в своей неприкосновенности, Рыжая. Я не забуду твою дерзость, и за нее ты обязательно ответишь,” — прорычал мужчина, склонившись к моей голове, и, гаркнув на Асиру, пошел в сторону корпуса эльфов. Наложница недовольно шипя пошлепала за ним, бурча под нос непереводимые слова.

“Молодец, Милана, ты приобрела еще одного врага,” — сказала я сама себе и, подняв ведра, пошла обратно на кухню.

Похоже, стычка между мной и наложницей хозяина разлетелась как пирожки к ужину. Когда я вошла в столовую, все снова стали шушукаться за спиной. Даже Питрау выглядел мрачнее обычного.

“Это было очень глупо и безрассудно, Рыжая,” — шептал он, перебирая кусочки батата в тарелке. — “Ладно, еще пустоголовая наложница, но дерзить Сириусу. Это практически добровольно залезть в повозку на рабский базар. Даже Меда никогда не осмеливалась на такое, что уж говорить про обычных рабов. Он отомстит, Рыжая, обязательно отомстит. Пока нет хозяина, сиди в комнате и не высовывай нос. Будем надеяться, что завтра господин вернется, иначе будет беда,” — обеспокоенно сказал мужчина и, опустив голову, принялся есть.

От слов всегда грозного Питрау, по моей спине пробежал холодок. Я думала, он самый грозный из всех обитателей поместья, но видимо Сириуса боялся даже суровый повар, и это доказало, как крупно я облажалась.

С кухни я отправилась сразу в свою комнату. Был соблазн пойти набрать воды и хотя бы ополоснуться после всего, но жить мне хотелось больше, чем быть чистой. Я заперла дверь в свою комнату и, укутавшись в какой-то плед, села у стены. Не станет же Сириус ломиться ко мне в комнату, а вот подослать кого-нибудь из наших — запросто.

Шаги других слуг в коридоре стихли, и от воцарившейся тишины захотелось спать. Свернувшись клубочком на деревянной лавке, я уснула.

_______________________

Поместье Советника Сидуса. 2 часа ночи. Крыло человеческих рабов.