Власа не ответила, только покачала головой. Если бы от неё что-то зависело сейчас… Но выбора не было у неё давно — ровно с той ночи, когда она решилась ступить на злосчастную поляну с ведьмиными слезами. Спасла чужую жизнь, а свою едва не сгубила. Теперь придётся расплачиваться за это.

Рано утром Власа проснулась от криков петухов, которые спозаранку заголосили так, будто перекричать хотели друг друга и выяснить, кто же самый голосистый. Самым голосистым, как назло, оказался соседский петух…

Власа в полудрёме поплелась к бочке с водой, умылась, взбодрилась, окончательно просыпаясь, а следом и Мирон встал.

— Доброго утреца.

— Доброго. Кашу сейчас варить буду, — сказала ему Власа, готовясь разжигать печь. — Масло только нету…

Нелегко здесь без хозяйства будет, подумала Власа. Ни тебе свежих яиц от курочек, ни молочка от коровы или хотя бы козы… Не говоря уже о чём другом. И не купишь ведь — монет нет. А в доме только пара старых плошек и на месяц-другой припасов в погребе. До зимы и то не хватит.

— Пройтись, что ли по соседям? Спрошу, может, обменять масло на что согласятся. Хотя мы здесь чужие, — Мирон без особо желания вышел во двор.

Власа закончила перебирать крупу и засыпала её в горшок. Негоже, конечно, жаловаться. Кров дали и хоть какие-то припасы на первое время — и то хорошо. Могло и того не быть. В городе, поди, никто и краюхи хлеба просто так не дал бы.

Мирон вернулся с плошкой, где лежал кусок масла. Немного, но пока вполне хватит.

— Старушка там живёт одна, с виду обычная, а как за маслом пошла, так я смотрю — у неё на стене черепа звериные висят и пахнет травами едкими. Даже не знаю, стоит ли есть, что она дала. Потравит ещё… — отчего-то засомневался Мирон.

Власа посмотрела на масло, понюхала. С виду обычное. Да и нет смысла какой-то старушке их травить — вреда-то они ещё никому не сделали.

— Хорошее масло. Ты главное не ссорься здесь ни с кем, тогда и беды не будет, — уверенно заявила Власа.

Мирон только хмыкнул в ответ и уселся на скамью. Власа же тем временем достала из печи горшок с готовой кашей, и они сели есть. Каша получилась наваристой и сытной.

Внезапно кто-то постучался в дверь. Мирон пошёл открыть — на пороге стояла Агния, разодетая в бело-красный сарафан, с жемчужными бусами на шее, да с распущенными волосами.

— Как поживаете? — она с интересом заглянула в дом.

— Бывало и получше, — усмехнулся Мирон, сложив руки на груди.

— Хорошо всё. Обживаемся потихоньку. — Власа бросила на него сердитый взгляд. — Спасибо за дом и припасы в погребе. Иначе бы туго пришлось.

— Ох, да там и припасов-то мышкам на зубок! — всплеснула руками Агния. — Ну, ничего. Ты в обрядах и травах разбираешься? Подучишься, а там и наладится всё, — пообещала она, хотя что могло наладиться, Власа так и не поняла.

Агния же тем временем перевела взгляд на Мирона. — А тебя ведьмак Яромир к себе велел позвать, говорить с тобой хочет.

— О чём?

— Так сходи к страже на воротах — узнаешь, — подмигнула ему Агния и снова обратилась к Власе. — А тебя Хельга ждёт в шатре перед капищем. Учить тебя будет, так что поспеши.

— Сейчас, кашу доедим и пойдём, — согласилась Власа.

— Какая каша⁈ — всплеснула руками Агния. — Таких, как Хельга, не заставляют ждать. Да и ведьмаков тоже, — добавила уже Мирону. — Советую вам обоим поспешить.

— А кто такая эта Хельга? Имя такое странное, — задумалась Власа.

— Северная ведьма, пришла к нам из края, где суровые зимы лютуют. Она старая уже, но мудрая и строгая. Поможет тебе управлять даром, — объяснила Агния. — Ты только слушай её внимательно, ни словечка не пропускай. А я пойду уже, ещё свидимся.

Одарив Власу и Мирона очередной улыбкой, она поспешила дальше.

— Странная она всё-таки, — сделал вывод Мирон, когда за Агнией закрылась дверь.

— Есть немного… зато помогает нам, — вступилась Власа.

Больше не тратя времени на болтовню, они быстро собрались и поспешили в разные стороны, кто куда. Власа отправилась к капищу, где возвышались идолы древним богам, а Мирон пошел, наоборот, в другую сторону — к воротам.

По дороге Власа гадала, чему её здесь станут учить? Уж точно не травам и знахарству. Может, колдовству тёмному? Власа зябко передёрнула плечами. Нет, не станет она такими вещами заниматься, пусть даже не надеются.

По дороге Власа по-прежнему ловила на себе взгляды местных жителей, хотя уже заметно меньше, когда шла одна.

Молодой худощавый мужчина, с белыми волосами, то ли седыми, то ли с рождения такими, проходя мимо, задел Власу плечом.

— Эй, осторожней, — воскликнула она, едва устояв на ногах.

— Извиняюсь, — мужчина слегка придержал её и неожиданно сжал ладонь Власы в своей руке.

Встретившись с ним взглядом, Власа на мгновение застыла. Глаза мужчины были словно две льдинки, светло-голубые, холодные. И смотрели будто не на Власу, а сквозь неё. Колдун!

Она почувствовала жжение в ладони, которую сжимал беловолосый мужчина и, спохватившись, вырвала руку. Отступила на шаг. Но её реакция, похоже, нисколько не смутила колдуна. Он переместил свой взор на серебряную птицу, висевшую на шее Власы.

— Понятно, почему тебя Старшая оставила, — он слегка усмехнулся то ли Власе, то ли своим мыслям, и кивнул на оберег. — Занятная вещица.

Потеряв к Власе всякий интерес, беловолосый мужчина пошёл дальше. Она увидела, как он по дороге перебирал в руках чёрные бусины на браслете.

Какое-то время Власа простояла на месте, приходя в себя. Да, непросто будет привыкнуть к местным жителям, которые были совсем не так обычны.

Наконец она добралась до шатра, который сверху был обложен звериными шкурами, и вошла во внутрь. Посередине горел очаг, дым от которого уходил наверх, через отверстие в шатре. В воздухе пахло едкими незнакомыми травами, отчего у Власы с непривычки закружилась голова. В котелке, подвешенном над огнём, булькало варево, а рядом с ним на костяном стуле сидела Хельга. Она и правда была старая, всё лицо испещрено морщинами, длинные седые волосы свисали аж до пояса. Но глаза её были ясные, взгляд прямой, цепкий.

— Мне Агния сказала, чтобы я пришла к вам учиться, — робко произнесла Власа, вежливо склонив голову. Она ещё не до конца знала местные порядки, но решила на всякий случай проявить уважение к старой ведьме.

— Сядь, — коротко распорядилась Хельга, указав на такой же стул напротив.

Власа подчинилась, осторожно усевшись на стул. А ведь и правда из костей сделан и шкурой волчьей сверху обтянут.

Теперь Власу и Хельгу разделял круглый стол из старого пня, на котором были разложены руны.

— Прежде чем всякой ворожбе учиться, должна ты сперва освоить Внутреннее безмолвие. Научиться собирать свою силу и направлять её, слышать и видеть, как оно есть, иначе твой взор будет вечно затуманен.

Власа кивнула, внимательно слушая.

— Закрой глаза, — приказала Хельга, и Власа подчинилась. — Забудь обо всём мирском и погрузись в себя, почувствуй, как горячая кровь бежит по твоему телу, как бьётся твоё сердце, воздух наполняет тебя и покидает, — начала говорить Хильга хриплым голосом. — А теперь услышь голос своего рода, голоса тех духов, что стоят за твоей спиной…

Власа нахмурилась, изо всех сил вслушиваясь в тишину, но ничего не заметила, кроме шуршания мышей за шатром и отголосков разговоров местных жителей, когда те, проходили мимо.

— С первого раза редко у кого выходит, — утешила её Хельга, когда Власа рассказала ей о том, что слышала.

После этого практика повторилась.

В какой-то момент Власа впала в состояние где-то между сном и явью, голос Хильги стал слышаться ей будто издалека. И тогда Власа услышала тихое шептание незнакомых ей голосов, они не были похожи на шипении Чермомара, скорее на шелест осенних листьев, что уже давно опали на землю…

Испугавшись, Власа вздрогнула и очнулась.

Птица-оберег на шее нагрелась и начала обжигать кожу. Власа недоверчиво коснулась её пальцами — как есть разогретый металл.