Парни и девушки вокруг меня заулыбались, в их глазах вспыхнула решимость, жажда силы, вера в то, что они — лучшие. Я же не был ослеплён молодостью и давно уже не покупался на подобные слова. Я прекрасно видел, как перекосило старика от последней фразы Потёмкина. Ну да, ректор не смог спасти свою жену, даже имея девять звезд, а тут сопляк с изменённым зверем под мышкой сразу всех порешает… Молодости свойственна наивная слепая вера. Мне — нет. Я бы с удовольствием задал один хороший вопрос, если бы только не моё нежелание выделяться из толпы перед Викторией. А вопрос очень простой: почему ни у одного из множества встреченных мною паладинов, не было изменённого зверя, коль эту живность так просто раздают почти любому желающему? То-то и оно, что был во всём этом какой-то изъян, о котором Потёмкин сейчас просто не стал говорить.

Я краем уха слышал про изменённых зверей, но напрямую информацией не интересовался. В любом случае, панацеей такие животные не являлись, как бы ни хотелось верхушке выставить их в таком свете. Я не мог понять, зачем Морозову нужен такой ход. Просто ради поднятия рейтинга? Сомнительно, слишком опасная авантюра, тем более для первоклашек. Но какой-то смысл в его действиях точно был, однако мне пока не хватало фрагментов мозаики, чтобы собрать картинку воедино.

Между тем Потёмкин величественно кивнул Лебедевой, отдавая приказ начинать. Оксана поднялась со своего места, подошла к силомеру, встала рядом с ним. Хрупкая девушка практически терялась на фоне внушительных размеров камня.

Она жестом подозвала первого студента. Незнакомый мне парень покрылся красными пятнами от волнения, но подошёл, остановился около артефакта.

— Правила повторяются один раз, слушайте очень внимательно, — громко проговорила Лебедева, зал погрузился в звенящую тишину. Никому не хотелось упустить что-нибудь важное. — Чтобы силомер смог измерить ваш текущий силовой потенциал, необходимо собрать энергию ядра и выплеснуть её на артефакт. Чем сильнее будет всплеск силы, тем более высокий результат тестируемый получит. Силомер отобразит не просто ваш текущий уровень, он отчасти покажет весь потенциал миротворца, это сложная и древняя система, созданная после войны.

М-да, мне не на руку такой принцип работы артефакта… Но что-то надо было придумать и сделать это быстро, сейчас не время являть миру мою личность. Я-то выдержу, если старые враги решат со мной поквитаться, но вот род Митрофановых попадёт между молотом и наковальней, а у них и так полно проблем. Я не был настроен терять больше никого из своих близких.

Тем временем очередь медленно двигалась, начались первые испытания. Я стоял поодаль и наблюдал за происходящим. Студенты формировали удар, били по колонне, основание шкалы загоралось красным, затем светящийся столбик полз вверх, пока не замирал на одной из отметок. Собственно, в этом и состоял весь тест.

Настя и Лена пробрались к артефакту довольно быстро, обе заработали по четыре балла и отошли, гордые собою. В целом я заметил, что довольно многие выбивали больше трёх очков, так что этот отсев носил довольно малый характер, и лично меня этот факт настораживал. Просто позаботились о детках, чтобы совсем слабые не были убиты в заповеднике?

Пока я терзал свой мозг догадками, к силомеру прошла моя соседка. Емельянова тряхнула светлыми волосами, подмигнула мне перед ударом по артефакту. И как отражение её силы, поднялся ветер, камень задрожал и из него вылетело облачко пыли.

Шкала загорелась, стремительной свечкой пошла вверх, лихо вышла за тройку и замерла только у цифры шесть.

Емельянова сверкнула широкой, пусть и какой-то усталой улыбкой и, довольная собой, направилась к Виктории. Та одарила девушку одобрительным взглядом, мягко коснулась плеча, что-то прошептала ей на ухо.

Я лишь пожал плечами, мне значения артефакта сравнивать было не с чем. Да, шестёрка была самым высоким результатом из виденных мною на данный момент, но, простите, кого мы рассматриваем? Сопляков-первокурсников, которые ещё толком не поняли ни себя, ни энергии мира? Это ж какое значение будет у меня, с учётом всего того, что я прячу в астрале?

А преподавателей результат моей соседки порадовал, они все что-то зафиксировали в блокнотах, в том числе и Лебедева, которая вернулась обратно за стол к Потёмкину.

Смотр продолжился, и если Оксану и Потёмкина процесс интересовал, то Вика обводила присутствующих скучающим взглядом, а старик так и продолжал подпирать стену, мрачно разглядывая силомер. Судя по всему, его происходящее не радовало. Хоть в этом наше мнение совпадало.

Варя, стоящая недалеко от меня, наконец добралась до артефакта. Кое-как выбила три балла, причём до тройки светящаяся шкала еле доползла. Я махнул девушке рукой, прося подойти.

— Как ты себя чувствуешь? — уточнил, убивая двух зайцев одновременно: немного столь редкой для меня галантности не помешает, и разведаю информацию о силомере от свежего очевидца.

На лице Вари появилось жалобное выражение.

— Я не смогла собраться и выложиться на полную, переволновалось ужасно, — пожаловалась она. — Но этот камень, он… он как будто сам все силы вытягивает, я себя чувствую, как выжатый лимон.

Варя действительно покачнулась, но удержала равновесие, а я нахмурился. Ситуация становилась всё хреновее. Судя по тому, что все студенты били по-разному, кто-то слабо, а кто-то Емельянова, только одно их роднило: к силомеру подходили полные энергии одарённые, а от него уползали, еле шевеля ногами. Из чего можно было сделать вывод, что камень обладал радиусом поглощения. Именно поэтому Лебедева просила не стараться бить как оголтелым, артефакт сам возьмёт то, что потребуется. Значит, просто так уменьшив силу удара или не задействуя все звезды, мне не пройти.

Оставался лишь один вариант. Я собрался с духом, шагнул к силомеру в числе последних испытуемых, разгоняя энергию по каналам со скоростью света, после чего резким выбросом вбил всё, что было в силомер, жадно поглощающий мою силу.

Апарат мигнул, быстро и едва заметно. Шкала загорелась и медленно поползла вверх, преодолевая третье, четвёртое, пятое деление… Наблюдая за светом, я краем глаза видел, что Емельянова также следит за шкалой, закусив губу. Я понимал, что девчонке хотелось оставить за собой титул самой-самой, но тут уж, извините, я сделал всё, что мог.

Виктория тоже не оставила процесс без внимания, внимательно глядя за происходящим.

А линия всё продолжала подниматься: шестое деление, седьмое… восьмое.

Будто камень с души упал, когда светящаяся шкала остановила свой ход на восьмёрке. И, судя по разочарованию в глазах Виктории, у меня получилось осуществить задуманное. Она ждала более высоких результатов от того, кого посчитала реинкарнацией Тёмного.

Почему-то в раз потяжелели веки, глаза сами собой стали закрываться. Я только сейчас сообразил, что продолжал стоять в радиусе камня-паразита. Отошёл, пошатнувшись. Тут же с двух сторон меня подпёрли два девичьих плечика.

— Антон, ну ты дал! — Настя похлопала меня по спине.

— Не знала, что в тебе кроется такой потенциал! — Лена тоже смотрела на меня горящими глазами.

— Не поверишь, сам не знал, — голос сипит, но при этом ни капли не лгу. Я ж понятия не имел, сколько моя сила стоит, исходя из этой шкалы.

Лебедева поднялась из-за стола, кивнула мне с характерной улыбкой. Кажется, её беспокойство наконец развеялось. Она тоже не хотела, чтобы я раскрылся перед всеми? Или, как историк, смогла как-то соединить два и два, и понять, что именно перед Викторией мне палиться не стоит? Кто знает, да это и неважно сейчас.

Сама Виктория делает мне честь, подходя и протягивая руку.

— Хороший результат, молодой человек. Я бы добавила, в чём-то уникальный, но это к сожалению не так. Один из тысячи может получить подобную оценку от силомера в вашем возрасте.

— Спасибо, — пожал её холодную ладонь. — Я учту.

Виктория коротко кивнула мне, махнула Емельяновой и удалилась, неся за собой чёткий шлейф разочарования. Лебедева проводила её тонкой победной улыбкой. Ох. Уж. Эти. Женщины!