Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Молостов Евгений > Навстречу судьбе > Стр.66
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
65
66
67
...
71

Но вторую поэтическую книгу Владимир не успел издать. И все потому (повторяю), что много расходовал времени на другие дела. То он устраивает литературные чтения в музее деревянной скульптуры А.И. Новикова, то еще в каком-то другом месте.

При Дворце культуры и техники сормовичей есть библиотека им. А.И. Люкина. В ней ежегодно проводятся литературные чтения в честь его памяти, в дни рождения. Мощанский и здесь был одним из инициаторов. Он лауреат премии Люкина, учрежденной Княгининской районной администрацией. Княгинино — родина Александра Ивановича.

В газете «Красный Сормович» Владимир Владимирович готовил литературные странички. Он вообще за многое беспокоился. В день выписки из больницы он с радостью позвонил мне, сообщив, что заходил в библиотеку им. А.И. Люкина, где ценители творчества Александра Ивановича читали стихи и не ожидали там появления Мощанского, а он, несмотря на обнаружившуюся у него болезнь (рак поджелудочной железы), принял в том мероприятии активное участие. «Туда выезжало областное телевидение, и нас там снимали», — похвалился мне по телефону Владимир.

Еще он мне рассказал (тоже по телефону), как на пародию Николая Симонова:

Читал я Мощанского книжку.
На трезвую ясности нет.
А принял 400 с лишком
И понял: вот это поэт! —

он, находясь в больнице, написал свою ответную:

Читал под водку я Мощанского.
Е. Молостова — под шампанское.
Ю. Адрианова — под пиво.
Шамшурина — под коньячок.
Читал под бражку Лукоянова.
Под солнцедар — Андрея Храмова.
И вот уже пьянее пьяного
Брат Юра тычет мне в плечо:
«Ты, Коля, слишком начитался.
Но был каким, таким остался».

У Владимира Владимировича остались мать, жена, две дочери и четверо внуков. Матери — 95 лет. Она очень нежно любила сына.

Светлая память о В.В. Мощанском как о настоящем и добром поэте навсегда сохранится в читательских сердцах.

В стихах

Мне главное на этом свете —

Писать достойные стихи

Осеннее

Лес осенний играет на солнце.
То не свечи — березы горят.
Не цыганка бросает червонцы,
А звенит золотой листопад.
Грозовые дожди отшумели.
Жухнет пижма и никнет люпин.
Не костры у дорог разгорелись —
Зарумянились гроздья рябин.
То не серенькой тучи обличье,
То не ветер протяжный поет —
Над полями, прощально курлыча,
В небе клин журавлиный плывет.

«Однажды наш колхоз купил кобылу молодую…»

Однажды наш колхоз купил
Кобылу молодую.
Я ей в денник овса носил,
Лелеял, как родную.
Хоть было много лошадей
(И я в них разбирался),
Но каждый раз лишь я на ней
В свободный час катался.
В груди моей под птичий гам
От счастья сердце пело.
Я по задворкам и лугам
Летал — в ушах свистело.
Нет, это был не героизм,
Не показная смелость.
Мы строили социализм
И жили, как хотелось.
И солнце с неба, между тем,
Светило нам неплохо.
Но, видно, нравилась не всем
Советская эпоха.
Настал момент, социализм
Ненужным оказался.
В страну вступил капитализм,
И наш колхоз распался.
И корму негде стало брать.
Пришлось, почти что даром,
Кобылу милую продать
На колбасу татарам.
Как много всяческих потерь
Бывает в этом мире…
Не покататься мне теперь
На молодой кобыле.

На стихи Николая Рачкова

День отошел. Смеркаться начинает.
В квартирах зажигаются огни.
Придя с работы, я стихи читаю
Рачковские. Мне дороги они.
Ведь правды в них ему не занимать.
Я вижу, как убитого сыночка,
Привезенного из горячей точки,
С прискорбием оплакивает мать.
Увенчанные лаврами творцы
Лжедемократии судьбу за нас решают.
С каким апломбом зажили дельцы.
С каким трудом крестьяне выживают.
Увидев зло и нищету окрест,
Он, сердцем уподобившись Мессии,
Несет в своих стихах тяжелый крест
Во имя возрождения России.
Чтоб люди свои души берегли,
В тартарары, чтоб всем не провалиться,
Чтобы сиял свет неба и земли,
Ходили в церковь Господу молиться.
Чтоб пчелы собирали в ульи мед,
Чтобы леса повсюду не горели,
Чтоб урожаи были каждый год,
По праздникам, как прежде, песни пели.
Чтоб разговор вели не о Чечне,
И не о ЖКХ кипели страсти,
А о цветущей дорогой стране,
О красоте и о любви и счастье.
Доходчивое золотое слово!
Оно кричит нам в наступившей мгле
Из уст поэта самого Рачкова
О Родине, о жизни, о земле.
За жизнь свою прочел я много книг.
Видал поэтов я немало славных.
Но он в стихах таких высот достиг,
Что по России мало ему равных.

«В честь женщины этой стихи я слагал…»

В честь женщины этой стихи я слагал.
В горячей любви ей признаться мечтал.
Была она гордой.
Красивой была.
И дружбу лишь только с «тузами» вела.
И с ними (не верю себе самому)
На долгие годы попала в тюрьму.
И мне с того часа немилым стал свет.
Увидел ее лишь спустя много лет
В церквушке одной. Пред иконой стоит.
И шепчет молитву. Тот гордый свой вид
Она потеряла. И стала седой,
Как будто бы и не была молодой.
Шептала про тайное горе свое.
И слезы текли по щекам у нее.
Шептала, что скоро покинет житье.
А мне так хотелось утешить ее:
«Не плачь, не рыдай, дорогая, скорбя.
Я боли твои все приму на себя.
Ты будешь здоровой. А если умрешь,
То обязательно в рай попадешь.
Я стану, чтоб ты оказалась в раю,
Молиться за грешную душу твою».
И тут словно током пронзило ее.
От радости дрогнуло сердце мое.
Она обернулась. Шагнула ко мне
(Как будто все это я видел во сне).
Сказала: «Простите, родной человек,
Я думала, вас потеряла навек.
Но вы, видит Бог, неслучайно нашлись.
Я вам благодарна. Спасли мою жизнь.
Я знала тогда: вы любили меня —
И этим гордилась, вас тайно дразня.
И вот он теперь мой печальный итог —
За гордость мою покарал меня Бог».
И я ей сказал — прямо, глядя в упор:
«Любовь к вам я в сердце храню до сих пор.
И я вас по-прежнему буду любить.
Не стоит себя так жестоко казнить».
66
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"879996","o":1}