Вопросы войны не должны рассматриваться исключительно с точки зрения короля. Король, конечно, важен. Но и рядовые рыцари, оруженосцы, слуги также должны быть приняты во внимание. Сеньоры, крупные и мелкие, мобилизовывали своих вассалов или набирали рыцарей; города, когда они находились вблизи театра боевых действий, предоставляли пеших солдат, в которых нуждалась любая армия; монастыри, со своей стороны, чаще всего вносили денежный вклад; но, в зависимости от ситуации, города и монастыри также посылали воинов в королевскую армию. В масштабах королевства расход средств, вызванный войной, был очень значительным, особенно в десятилетие 1294–1304 годов, когда прямо или косвенно большая часть населения была затронута службой королю.

Долгое время война не стоила слишком дорого. Это была роскошь, которую могли позволить себе короли. Общая сумма расходов за шесть лет пребывания Людовика IX за границей, с 1248 по 1254 год, составила около 1.500.000 турских ливров. Огромность этой суммы можно объяснить сбором армии в Эг-Морте, выплатой участникам похода, приобретением вооружения, снабжением кораблей, расходами, понесенными в пути, и, наконец, выкупом, выплаченным египтянам. Четыре года, в течение которых король оставался в Сирии, были менее затратными, чем предыдущие, хотя он потратил большие суммы денег на укрепление стен городов, все еще находившихся в руках христиан: почти 100.000 ливров, согласно оценке, сделанной бухгалтерами в конце XIII века. Стоимость крестового похода 1270 года не поддается количественной оценке. Кампания была короткой, всего несколько месяцев, но Людовик IX хотел возглавлять экспедицию организованную на высшем уровне, поэтому и подготовка была проведена соответствующая. Нет уверенности, что несколько месяцев в Тунисе стоили в общей сложности намного меньше, чем шесть лет, проведенных в Египте и Сирии[325].

Обе экспедиции финансировались одинаково. Главным спонсором была Церковь: Святой Престол дважды даровал Людовику IX децим, то есть налог в размере 10% на доходы священнослужителей королевства, действующий в течение трех лет. Годовой децим давал от 200.000 до 250.000 турских ливров: и теоретически, перед двумя отъездами за море король имел по 750.000 турских ливров. Это огромная сумма, но она правдоподобна: по словам Жуанвиля, когда король прибыл в Акко после египетской катастрофы, уничтожившей его армию, Людовик IX все еще тратил только церковные деньги, то есть доходы от децима[326].

При Людовике IX ежегодный доход королевского домена составлял около 250.000 турских ливров, но значительная часть этого дохода направлялась на различные структурные расходы: на содержание Двора, офицеров, административного аппарата (даже рудиментарного), зданий, дворцов и крепостей[327]. Поэтому можно было привлечь несколько тысяч ливров из доходов домена, но прежде всего необходимо было изыскать чрезвычайные средства. Офицеры короля делали это, например, путем конфискации имущества евреев. Но такой меры конечно же было недостаточно.

Поскольку он отправлялся в крестовый поход, король мог потребовать выплаты "феодальной помощи", которую вассалы должны были своему сюзерену в четырех случаях: посвящение в рыцари старшего сына сюзерена, замужество его старшей дочери, выплата выкупа и, соответственно, его отъезд в крестовый поход. Оба раза перед своими крестовыми походами Людовик IX собирал помощь со своих прямых вассалов: другими словами, только в королевском домене, а от остальной части королевства ему ожидать было нечего[328].

До Египетского крестового похода наибольший вклад вносили именно города. Суммы иногда были ничтожны (4 ливра для Шампиньи-сюр-Йонн), но могли быть весьма значительными (10.000 ливров от Парижа, 1.750 от Бове). Общая сумма взносов, о которых мы имеем сведения, составляла 57.500 парижских ливров (или 71.800 турских ливров), но здесь не учтены взносы от очень богатых нормандских городов. Когда король находился за морем, города снова были призваны на помощь. Например, Нуайон заплатил королю 1.500 ливров перед его отъездом, а регентша Бланка Кастильская впоследствии получила от города только 50; в 1254 году, когда Людовик IX вернулся в свое королевство, казна была пуста и тогда Нуайон одолжил королю 600 ливров, из которых было возвращено только 100[329]. В целом, по оценкам американского историка Уильяма Джордана, сумма, пожертвованная городами на финансирование Египетского крестового похода, достигла 274.000 турских ливров[330].

Сбор помощи для Тунисского крестового похода был встречен в королевстве с меньшим энтузиазмом. Однако на этот раз у короля было три причины для требования помощи: его отъезд в крестовый поход, посвящение в рыцари его старшего сына (будущий Филипп III был посвящен в рыцари на Пятидесятницу 1267 года) и замужество его дочери (Изабелла вышла замуж за Тибо, короля Наварры). Возможно, потому что города уже много заплатили во время его правления, новые требования Людовика вызвали протест, о чем свидетельствуют некоторые споры, вынесенные на рассмотрение Парламента. Тем не менее, король вышел победителем из противостояния, а добрым городам было приказано платить. Бурж заплатил 2.000 турских ливров, Исудён — 300[331].

Несмотря на высокую стоимость, два крестовых похода Людовика, похоже, не отяготили финансы Капетингов в долгосрочной перспективе. В Святой Земле в период между 1250 и 1254 годами Людовик продолжал получать деньги из Франции и при необходимости его платежеспособность считалась достаточной, чтобы занимать деньги у генуэзцев и тамплиеров. Из Туниса Людовик, а затем Филипп III убеждали регентов прислать им деньги и, если потребуется, взять заем в 100.000 турских ливров, погашение которого будет осуществлено из децима и собственных доходов королевства; но ни разу не возникло вопроса о реальном финансовом затруднении[332]. В итоге создается ощущение, что обычные ресурсы королевского домена, достаточные для обеспечения скромного образа жизни Капетингов, не пострадали от двух крестовых походов: причина этого, несомненно, в том, что именно Церковь королевства взяла на себя основную часть расходов.

Арагонский крестовый поход в 1285 году был первой экспедицией, стоимость которой бухгалтеры короля Франции оценили в 1.230.000 турских ливров. Финансирование осуществлялось из тех же источников, что и при Людовике IX. Церковь опять приняла в этом активное участие. В 1284 году Папа Мартин IV предоставил королю децим на четыре года, что означало, что доходы не будут полностью собраны до конца четвертого года, то есть в 1288 году. Тем временем офицерам короля пришлось покрывать расходы, вновь мобилизуя ресурсы королевского домена — при Филиппе III доход домена, увеличившийся за счет земель, унаследованных от Альфонса де Пуатье, вероятно, достиг 400.000 или 450.000 ливров. Старший сын короля, будущий Филипп Красивый, был посвящен в рыцари в августе 1284 года и поэтому можно было затребовать феодальную помощь. Были предприняты кампании по займам, очевидно, прежде всего у городов, как королевского домена, так и других. Аррас предоставил 6.250 ливров, Гент — 7.500, Брюгге — 10.000. Однако при Филиппе Красивом были предприняты конкретные усилия по погашению этих займов, хотя не все они были погашены к 1320 г. Некоторые города делали безвозмездные пожертвования, например, Пуатье, который предоставил 1.500 турских ливров, а Тулуза 10.000 ливров, а также еще и  одолжила королю деньги, которые были потом возвращены[333].