- Ушел. Вот… - пальцы загибаются, губы шевелятся. – Аккурат на утро… тринадцатого апреля. Четверг. Ушел и сказал, чтобы к ужину не ждала. Денег оставил. Сто сорок пять рублей и шестьдесят три копейки. У меня все записано.

- Откуда деньги?

- Работа, - у этой женщины лицо почти неподвижно, оно подобно маске, некогда застывшей и на века. – Он нашел работу.

- Где?

- Сдельную. Артель. Лесоповал. Третий участок. Я описала в заявлении.

Её заявление и вправду выделялось четкостью изложения и обилием деталей. Вот только никаких артелей, которые бы валили лес на третьем участке не было. О чем имелась справка. Правда, на том расследование закончилось.

- Да душная она, - сказал Шапошников, поморщившись. – Небось, сбежал мужик.

- Его могут признать без вести пропавшим? А лучше мертвым? – у нее волосы зачесаны гладко, один к одному. И одежда, пусть не новая, но аккуратная. – Тогда будет полагаться пенсия. Мне детей растить.

Четверых.

- Я постараюсь провести экспертизу… и поторопить.

- Благодарю…

Она не скандалит в отличие от той, что была до нее. И не плачет. Не требует немедля найти пропавшего любимого, который совершенно точно не собирался покидать, но наоборот, они заявление в имперскую канцелярию готовы были подать. Не смотрит с надеждой.

Она выставляет на стол сверток с вещами.

- Я читала, что экспертиза требует наличия личных вещей, пребывавших в близком контакте, - сверток завернут в промасленую бумагу. – Я еще тогда отложила…

- Скажите… - Бекшеев смотрит на бумаги. – Валентина Игоревна, а вы кем работаете?

- Кладовщицей, - край губы чуть дергается. – Раньше секретарем была. Еще в Екатеринбурге. Но замуж вышла. Переехали. А тут и вовсе работы нет.

- И сколько получаете?

Немного.

Даже откровенно мало. За такие деньги с четырьмя детьми не выжить.

- Стенография?

- Владею. Но давно не занималась.

- Машинка?

- Старые модели все. С новыми… не знаю. Надо смотреть и разбираться.

- А вы не хотели бы попробовать снова…

Бекшееву одному не справиться с бумагами, которых в кабинете слишком много. Пусть Тихоня и старается, но он тоже почти потерялся в этих вот. А еще протоколы перепечатывать надо.

Подшивать.

Заверять.

Взгляд женщины скользит по комнате. А голос на мгновенье перестает быть равнодушным:

- Боюсь… это будет неразумно с моей стороны. Вы здесь ненадолго. А назад меня не возьмут.

Тихоня крякает.

Недолгая задумчивость. И выражение лица такое, что явно он почти готов жениться и усыновить всех четырех детей, если это избавит его от необходимости писать протоколы. Но раньше, чем он успевает предложить этот удивительный в простоте вариант, женщина продолжает:

- Но я могу взять отпуск по основному месту работы. У меня скопились за несколько лет. Если это вас устроит… к слову, работу муж нашел через знакомого. Я видела его не так давно.

Глава 21 Красный зверь

«Местный же народ именует красным зверем не только лису, коих в оных местах водится великое множество, но и волка. Однако след упомянуть, что тамошние волки с виду весьма отличны от наших, ибо размером невелики, худоблявы и шерсть порой имеют окраса темного, с рыжиною…»

«Записки охотника»

Мертвогляд.

Я теперь понимаю, что она хотела сказать, наша разлюбезная квартирная хозяйка. Взгляд у этого человека и вправду был мертвым. А вот сам он…

В первое мгновенье я даже растерялась.

Надо же…

Огромный какой. Выше меня на голову. А уж шире настолько, что и представить сложно. Как он вообще в дверь-то проходит. И главное, халат ему нашли.

По размеру.

Белый.

Белого в подвале морга вообще много. Белый кафель на стенах. Белый же – на полу. Белый потолок, отчего-то с лепниной, хотя кому вообще в голову пришло украшать лепниной морг? И белые простыни на столах.

Пахнет…

Моргом и пахнет. Чистящим средством. Дезинфектантом. И самую малость – мертвечиной.

- Доброго дня, - непривычно вот так голову задирать, силясь разглядеть человека.

Лицо…

Красивое, пожалуй. С этой самой печатью аристократизма, которая бесит невероятно, наверное, подспудным пониманием факта, что у меня этой печати нет.

Нос с горбинкой.

Высокие скулы.

Губы почти идеальной формы, разве что слегка пухловатые, отчего и кажутся капризными. Брови вот густые черные и сросшиеся над переносицей. Это слегка портит внешность, но не настолько, чтобы совсем уж. Волосы длинные, собранные в хвост.

И запах…

Мертвогляд?

Да некромант он! Настоящий. Я как поняла, даже оскалилась. А Софья – вот знала, что не стоит её с собой брать, но нет же ж, как откажешь после ночных-то откровений, - протянула руку и пропела.

- Доброго дня… у вас тут так… спокойно.

Теперь уже растерялся некромант.

Наверное, так на него еще никто не реагировал. А от растерянности взял и Софьину руку принял, и наклонился к ней, целуя. Ну-ну, хочет поставить милую дамочку, не сообразившую, где оказалась, на место? Сила у некромантов и вправду неприятная.

Хотя чего ждать от тех, кто со смертью возится.

- А табачное зелье, - сказала Софья с легким укором. – Никому еще на пользу не шло.

- Это Софья, - представила я её. – А вы… господин…

- Ярополк, - голос у некроманта оказался низким и гудящим. – Ярополк Святославович…

Интересно.

Как-то вот… мне представлялось, что у некромантов имена должны быть другими. Более зловещими, что ли? Хотя… что я о некромантах знаю?

К сожалению, больше, чем хотелось.

И на войне… боги миловали, в бою с ними не сходилась, ибо были некроманты редкостью, едва ли не большей, чем маг-аналитики и провидицы. Но слышать доводилось.

И видеть.

Там, в лагерях…

- Но можно по имени, - дозволили нам.

- Спасибо, - Софья не спешила убирать руку, а он так и стоял, явно не зная, что делать дальше. – А это Зима… вы не смотрите, что она хмурится. На самом деле она хорошая. Добрая.

Хмыкнули уже мы вдвоем, с некромантом.

А Девочка, вежливо посаженная за дверью, в дверь-таки сунулась.

- Ваша тварь? – поинтересовался неркромант и руку убрал, как почудилось, с сожалением.

- Она воспитанная. Никуда не полезет и вообще…

- Можно? – он присел на корточки и протянул руку уже к Девочке. И та, повинуясь молчаливому разрешению, подошла, ткнулась носом в раскрытую ладонь. И погладить себя позволила. – Надо же… истинная…

А теперь в голосе слышалось уважение.

- Это как? – Софья осторожно коснулась пальчиками стены.

- Это… правильно, - некромант подскочил. – Осторожно, тут порожек. Вы… может, пока присядете? Тут вот…

И руку подал.

Мы с Девочкой только переглянулись.

- Правильно – это хорошо, - глубокомысленно произнесла Софья, усаживаясь на стульчик. Стульчик, к слову, был с бархатною красной подушкой.

- Кофе?

- Может, - не выдержала я, - сперва все-таки дело?

- Дело? – в мертвых глазах мелькнула тень понимания. – Ах да… вы по поводу материала.

Явно хотел выразиться иначе, но посмотрел на Софью…

Я на Девочку.

Истинная.

И главное, я ведь прекрасно понимаю, что он имеет в виду. Те, другие твари, с которыми мне приходилось сталкиваться, были бледным подобием Мрака. Свирепые.

Неуязвимые практически.

И в то же время не способные действовать без четких указаний погонщика.

А еще существовали они пару-тройку лет, будто измененное извне тело категорически не желало принимать чуждую ему силу.

Истинная, выходит.

- Заключение пока не готово, - он чуть сгорбился и нахмурился, и потянуло холодной могильною силой.

- На меня не действует, - предупредила я на всякий случай.

- Это… это не специально. Я не вполне контролирую силу… выбросов не допускаю, но вот так… частенько бывает, - он развел руками. – Обещали, что со временем восстановится, но все как-то… никак.