И…

Рядом упало тело.

- Ловко вы его… живой? Дядь, ну я ж так… я решил, что не сдюжите, а вы…

Запах.

Псины. Мокрой шерсти. Крови медвежьей… и смешно, до того смешно, что смехом впору подавится. Обманули дурака на четыре кулака…

…сознание ускользало.

- Слушай, ты точно не переборщил? Точно, а? А то ж плохо будет, если он того…

…надо было.

Надо удержаться.

- Он же ж вон, тощий какой. И вообще, думаешь, будет толк? В нем же ж силы никакой… в нем же ж… слушай, а если эта со зверюгой своей заявится? Может, надо было сразу того? Или по дороге чтобы… а то ж нехорошо. Зверюга у ней знатная… с вот такими зубищами. Нет, я там оставил подарочку, но мало ли… вдруг не займет? И припрется?

Одно не изменилось.

Васька по-прежнему был болтлив без меры.

Сознание ускользало. И не от раны… что-то другое… другое что-то… дурак… самоуверенный. И Тихоня не лучше.

Зима расстроится.

Жена бывшая тоже. Не смерти Бекшеевской, а тому, что случилась она уже после развода. Она бы вдовой, пожалуй, предпочла бы остаться, чем разведенной… и мама… мысли путались. Бекшеев честно пытался их упорядочить, но они все равно разбегались.

Вот…

- Может, все ж перевязать? – с сомнением произнес Васька. – А то еще загнется раньше времени. Слушай? А если он того, мертвый будет, то как тогда? И… а с этими чего? Баба нам на кой? У нее такие глазищи! Страсть просто! Я как глянул, так прямки весь занемел! А она еще говорила! Ты бы слыхал, что она говорила.

- Помолчи.

И Михеича голос. И чужой в то же время.

Хорошая шутка получилась.

Мог бы Бекшеев смеяться, посмеялся бы над собой, дураком.

- Так я чего? Это ж от нервов… думаешь, получится? Он магик, да только хилый… и этот вон… слыхал, чего говорил? Надо б еще… но ежели военные понаедут, то точно не выйдет.

- Не совался бы, не полезли бы.

- Я ж так… я ж просто поглядеть! А чего этот на Аньку пялился? Он же ж к ней подмигивал. И письмецо сунул. Тайком. А она не сказала! И не выкинула! И читала еще! А почему?

И не удержавшись, Васька пнул Бекшеева в бок.

Больно.

Особенно в плече. И… и боль помогает вырваться из липкой мути полусна. Хоть ненадолго. Надо… дар вызвать.

Одно к одному.

Сложить.

Если уцепиться за дар, то муть не вернется.

- Небось, собиралась его к нам привести… а он бы обманул! Позвал бы замуж и обманул бы! Верить никому нельзя. Все врут… и зачем он ей, если… Нет, я все правильно сделал…

- Терпение, - над Бекшеевым склонилась темная тень. И чьи-то пальцы, грубые, жесткие, раздвинули веки. Он бы зажмурился от света, но дар привычно отрезал лишний раздражитель. – Тебе не хватает терпения. Стоило выждать. Всегда стоит выждать.

- Уж больно случай удобный подвернулся, - теперь Васька оправдывался. – Да и хорошо получилось ведь! хорошо! Они знатно офигели, как увидели! А этот, самый важный, и блевал… и теперь-то никто к Аньке не сунется.

Человек тяжко вздохнул и подхватил Бекшеева под мышки.

Снова стало больно.

- Погодь! Давай, я его…

- Бери второго, - Бекшеева перевалили куда-то. – Аккуратно. Всех уложить надо. И не спеши…

- Но ведь искать станут. Сам говорил, что времени почти и нет…

- Это не значит, что нужно спешить. Спешка приводит к ошибкам. У нас нет права на ошибку.

Он произносил это спокойно, безэмоционально, явно повторяя то, что было вложено в его голову. В сознание.

Рядом легло чье-то тело, грузное, навалилось, придавливая Бекшеева.

- Не… должно на этот раз! Вона, и магики, и… эта. А кто она? Глазища-то, глазища…

- Болтай меньше.

- Так я ж говорю, что оно от нервов все. Само болтается… от нервов же ж. Слушай, а если опять не получится? Хотя… чего я с тобой говорю-то… а ты славно к этому вон подошел. Раз и все… очухается, вот веселуха-то будет! Он как раз злой…

Под Васькин треп сознание-таки угасло. Почти.

[1] В нашей истории есть легенда о такой вот посмертной свадьбе Инес де Кастро и короля Португалии Педро I, которая состоялась в 1361 году. Однако после свадьбы и коронации Инес перезахоронили в королевской усыпальнице. Хотя многие историки очень сомневаются, что все было именно так, как в легенде. По официальной версии Инес казнили решением Совета за участие в заговоре против короны. И о присяге мертвой королеве в хрониках нет ни слова. Ныне гробницы Инес де Кастро и Педро расположены друг напротив друга, чтобы в день Страшного суда они смогли подняться навстречу друг другу. Надпись на саркофаге гласит: «Аte o fim do mundo...», что в переводе означает «До конца света…».

Глава 43 Волчий дух

«Иные девицы, прикрываясь современностью, спешат демонстрировать ту свободу нравов, которая граничит с откровенной распущенностью. И порой, не стыдясь, не задумываясь о последствиях, в обществе ведут себя вольно, позволяя не только беседы наедине с молодыми людьми, но и даже вечерние прогулки с оными и без достойного сопровождения».

Письмо графини С. в журнал «Современникъ», посвященное нравам современной молодежи.

Анька вытерла руки о фартук и, снявши его, скомкала да обратно в телегу отправила.

- Дальше чего? – спросила она.

- Не знаю.

На самом деле, не знаю. Отпустить её не могу. Слишком все… странно. Неправильно. В участок тащить? Там мертвецы. И оцепление. Местные, от которых не укроется, куда Анну повели. И нелюбовь к ней всколыхнется с новою силой. А если мы ошиблись?

Я ошиблась?

Я уеду, а ей здесь жить.

И на сердце маятно. Неспокойно вот… от Бекшеева ни слова, ни словечка, не говоря уже о нем самом. Должен был бы вернуться уже.

- В гости пригласишь? – спрашиваю, пытаясь унять нехорошее предчувствие.

- Если пожелаешь, - она пожала плечами и отвернулась.

- Пожелаю. Поговорить…

- Знаешь, - топор, бережно обернутый в холстину, отправился в сено. Анна прикрыла его соломой. – Ты… дурная или бесстрашная? А если и вправду я убиваю?

- Рискни.

Мы с Девочкой оскалились.

- Или не только я… приведу вот тебя, а там Генрих… сидит в засаде. Он славный охотник. Был. И меня учил… охотой мы с Васькой и выживали в первое время. Да и свиньи, - Анна хлопнула по спине сонного конька. – Они тоже жрать хотят и не одну лебеду.

- Мясо? Свиньи…

Хотя… чего я удивляюсь. Едят. Еще как. С превеликим, можно сказать, удовольствием.

Отчего-то замутило…

И глаза у Анны подернулись поволокой. Воспоминания? Если и так, то не из приятных… ладно, ехать все одно надо. К Бекшееву отправились военные и Новинский с ними. Так что я там точно лишней буду.

Тела опишут.

И в мертвецкую спровадят. А я… я по своему следу пойду.

Только все одно на душе неспокойно.

- Садись, что ли, - Анна указала на телегу. – Зверь твой тоже пусть забирается, если хочет…

- Слушай, а эта скотина вообще живая? – я указала на сонную лошадь.

- Живая. Только старая очень. И да… быстро не выходит. Но машина опять сломалась, а я в них ничего не смыслю… так что только так вот.

- Нет, - я покачала головой. – Так не хочу. Я твою лошадь пришибу, из города не выбравшись. Погоди… Девочка, приглянь.

Военных рядом с участком было много.

И ко мне они отнеслись с уважением, и потому просьба моя удивления не вызвала. Выделили грузовичок, да еще и солдатика пытались впихнуть сопровождением, но я отказалась.

Самой проще.

Анна забиралась в кабину с опаской.

- Я сказала, лошадку твою пристроят…

- Сама уже озаботилась, - она села прямо и руки на коленях сложила. Глаза прикрыла. И некоторое время ехала молча, старательно не обращая внимания ни на меня, ни на Девочку, что устроилась в кабине же, благо, хоть на полу.

- Значит, не ты засунула тело в шкаф?

- Зачем мне это?! Я… я просто не знала, что делать с нею. И на кровать… там кровать уцелела. Дом… заговоренный. Не сгорел. Бабушка…