Поэтому он здесь и обретается. Не в смысле, что в мертецкой при госпитале, а в том, что в захолустье, тогда как некроманты державе нужны. Но, наверное, не ломаные.

И я даже понимаю его.

- Тогда тем лучше, что не действует, - сказала я. А он кивнул, но так осторожно, будто не способный до конца поверить, что этакое возможно.

На Софию поглядел.

И та кивнула, подтверждая, что тоже не сказать, чтобы восприимчива.

- Так чего с покойниками-то? – я поняла, что еще немного и застрянем тут куда как надолго. – И с головами…

Голов я до сих пор не видела.

Ярополк задумался, повернулся спиной к нам и лицом к камерам. Свет, яркий над столами, чуть дальше был приглушен, а потому серебристые дверцы, отделявшие покойников от живых, терялись в полумраке.

- С голов начинайте, - решилась я. – Кто там первый?

- Митрошка, - Ярополк подошел к стене. А высокая. И камеры идут в три ряда. Явно не для госпиталя строились. Остались с прежних времен? Или же возводились под какие-то ныне не ясные городские нужды? – Митрофан Музин.

Дверца отворилась бесшумно. И потянуло холодом, точнее силой, запертой за этой вот, металлом укрытою, дверцей. Ярополк же вытащил коробку, которую и поставил на стол, чтобы вернуться за другой.

И за третьей.

- Я их рядышком держу, - пояснил он. – Так… компактней.

С этим я не могла не согласиться.

- И что скажешь?

- Смерть наступила… в отчете там, будет, я писал. Он тут вон сколько лежит, так что с датами проще… но если навскидку, то за сутки до того, как голова попала ко мне. Плюс-минус час.

То, что при морге нынешнем состоял всамделишний некромант, нам повезло. Эти со смертью на короткой ноге. И рассказать про покойника могут многое.

Ярополк вытащил голову из ящика и поставил на стол.

Голова как голова. Чутка заиндивелая, но в остальном вид вполне приличный, если можно так выразиться. Ни повреждений видимых, ни следов разложения.

Отличная, в общем, голова.

- Умер он быстро. Я бы сказал, без боли… - Ярополк осторожно убрал прядку длинных волос, которая упала на лицо.

А потерпевший совсем молодой паренек. Лет двадцать, судя по роже.

- А причина смерти?

- Сложно… - он чуть поморщился и вздохнул. – Мне бы тело…

- Мне бы тоже, - разделила я некромантскую печаль.

- Так-то на ощущениях только если… говорю же, быстро умер. Думаю, даже понять ничего не успел.

И как-то вот не вяжется это с прочими зверствами.

Зачем уродовать труп?

- Голову отделяли уже мертвому, - он повернул её на бок. – Видите? Кости не окрашены. Более того, такое вот…

Он щелкнул пальцами.

- Крови мало.

- Стекла?

- Оно-то да, должно бы, да… не настолько. Ткани почти полностью обескровлены. Причем интересно, что в глазах… в глазных яблоках, вот, сейчас покажу…

- Не стоит! – остановила я рвение. – Я на слово поверю.

- …лопнувшие сосуды. И локусы с застоявшейся кровью.

- Как если бы его подвесили вниз головой?

- Пожалуй, - Ярополк задумался, но ненадолго. – Да, именно… подвесили и…

- Спустили кровь?

- Да, - это он произнес уверенней. – Причем сделали это, когда сердце еще билось. Хотя, конечно, несколько противоречит… если сердце билось и он был жив…

Он поглядел на жертву задумчиво.

- Он должен был бы испытывать страх. Или ярость. Или какие-то эмоции. В любом случае, не было бы этого ощущения… покоя?

Ярополк качнулся.

Прикрыл глаза.

Да и замер.

Сила, его окружавшая, клубилась. Расползалась. И пусть я к ней была не слишком-то чувствительна, но приятного мало. Да, не давит, но вот такое… сомнительное удовольствие касаться. Могильный холод? Хорошее выражение. Холодом по ногам и потянуло. Могильным. Или вроде того.

Я поежилась.

- Знаете, - Ярополк открыл глаза и потер. – Извините… если вдруг… сила отзывается легко, но… впечатление мы производим не самое приятное.

Ну да, когда зрачок расплывается так, что радужку вытесняет, да и сама эта радужка темная. А в белках глаз проступают кровеносные сосуды. Причем снова почему-то черные. Поневоле поверишь, что у них, со смертью повязанных, вместо крови предвечная тьма.

- Вам просто надо больше отдыхать, - Софья поднялась и принюхалась. – Кофе… я сделаю вам кофе. Вы ведь здесь живете? Рядом?

- У меня дом имеется. Но… да, большей частью здесь. У меня не убрано!

- Ничего. Я слепая. Порой в этом есть свое преимущество, - солнечно улыбнулась Софья. И решительно двинулась в сторону двери, выкрашенной в тот же, белоснежный цвет, что и стены. А потому почти от стен не отличавшейся.

- Не надо, - я покачала головой. – Если она решила что-то сделать, то сделает.

- Но ей же помощь… нужна? – он завершил фразу очень тихо.

- Нужна. Всем нам помощь нужна, - проворчала я и указала на Митрофана. – Так что с головою-то? Не так?

- С нею-то все как раз в порядке. Это я… получается, ошибся… понимаете, ощущения мертвых весьма своеобразны.

Я думаю. Тут порой от живых такие ощущения, что своеобразней некуда.

- Сам факт смерти, прекращения существования для тела размыт, а именно с телом мы обычно и имеем дело. Тут важно многое. Скажем… сохранность, в первую очередь мозга. Чем раньше покойник попадет ко мне, тем больше я могу вытащить. Этот сутки пробыл… и пусть ночь была довольно прохладной, но день-то жарким. Вот и поплыла, что плоть, что остаточные воспоминания. Да и сама смерть, повторюсь, была спокойной.

Ярополк вытащил вторую голову, которую поставил рядом с первой.

- Если позволите, я проверю кое-что…

Мы с Девочкой переглянулись и позволили. Почему бы и нет, в конце-то концов? Для хорошего человека не жалко. А еще подумалось, что в штате нам бы некромант пригодился.

Даже слегка порченный.

Мы и вправду все там слегка… подпорченные, но ничего, как-то вот работаем, пользу обществу приносим.

Со стороны это не выглядело ни жутко, ни странно. Так, замер человек, любуется будто бы. А чем уж там любуется, так меня еще когда учили, что у каждого свои представления о прекрасном. Как по мне головы нынешние куда как менее жутки, чем те женщины, в кристаллах альбита.

Я даже не знаю, извлекли ли их. Или…

Не знаю и знать не хочу.

Или все же спросить? У Бекшеева. Пусть он матушке отпишется, она-то будет в курсе.

- Другое… - с удивлением произнес Ярополк. – Хотя и он умер быстро… быстрая смерть, она разумом воспринимается далеко не сразу. Это как… порезаться чем-то очень острым. Сперва кровь будет, потом боль.

Это я понимаю.

- А вот он пил много… очень много… алкоголь мешает, - пожаловался некромант.

А сила его выплеснулась-таки ледяной волной. И заскрипело что-то в стенах, мигнула и на мгновенье вовсе погасла лампа под потолком. Но зажглась-таки снова. И ощущение, что за спиной твоей стоит она, та самая, которая рано или поздно, за каждым явится, отступило.

В отличие от желания убраться из мертвецкой куда подальше.

К слову, теперь понятно, почему санитары предпочитают держаться наверху. Если уж меня настолько пробило, то нормальным людям рядом с ним вовсе невыносимо находиться.

- Кофе, - донесся бодрый Софьин голос. – Вы ведь с молоком предпочитаете?

- Обычно, да… но оно киснет быстро. Тоже… чувствительно к энергетике.

- Это пока не скисло…

- К вечеру…

- Тем более надо выпить.

Некромант поглядел на приоткрытую дверь. И выражение лица его стало столь тоскливым, что я сказала:

- Если нам тут стоять не обязательно, то можем и там обсудить.

Кофе Софья сделала в литровой кружке из темного стекла. Я бы такую не осилила, а вот в лапищах некроманта она смотрелась весьма даже гармоничной. За дверью обнаружилась кладовая, переделанная Ярополком под маленькую кухоньку. На второй стене её виднелась еще одна дверь, тоже, что характерно, белая, но запертая. Девочка подошла к ней, понюхала и плюхнулась на пол.