Я почувствовал, как кровь начала поступать к моёму лицу. Управляющий тактично отвернулся и начал рассматривать вещи. Возился он недолго, и довольно скоро передо мной появилась одежда на выбор.

— Э-э-э... — замялся я, не зная как обратиться.

— Управляющий Пикас... Так меня здесь все называют.

— Управляющий Пикас, к сожалению, я ничего не знаю о здешних традициях и... и прочем. Я не понимаю, в чём отличие вот этого от того.

— Я предложил бы выбрать вот эти штаны, рубашку, камзол без рукавов, и да, вот эту шляпу. Для смены я порекомендую... — управляющий быстро вынимал одежду, слегка прикладывал к моему телу, что-то откидывал обратно, а что-то откладывал для дальнейшего сравнения, — вот это и это.

Мне было неудобно утруждать, наверняка, занятого человека, но самостоятельно я бы ничего не выбрал без того, чтобы после не оказаться предметом скрытых насмешек.

Довольно скоро всё было подобрано и я, от души поблагодарив господина Пикаса, отправился в свою комнату. Там я обнаружил Дону, которая заканчивала вытирать стол. Увидев меня в новой одежде, она вдруг разулыбалась и, взяв из рук другую, бросилась раскладывать её по ящикам.

— Дона, расскажи мне о местных порядках.

Раз эта женщина проявляет радушие, то надо воспользоваться случаем и разузнать обо всём как можно подробнее.

— Слуги просыпаются с восходом Жёлтой матери, — начала Дона. — Стражники живут согласно своему распорядку. Господа обычно встают в восемь часов. В девять часов завтрак. Полдник в час дня. Обед в шесть вечера и может продолжаться до появления звёзд. Спать господа ложатся... как придётся. Иногда и до полуночи не спят. Ой! Сегодняшний обед пропущен! — служанка испугалась. — Я забыла предупредить об обеде.

— Не беспокойся, я поел в поселении.

— Я обязательно принесу что-нибудь с кухни, — засуетилась женщина. — Сейчас и принесу...

Не успел я её остановить, как она выбежала наружу. Ладно, хуже не будет. Осталось узнать, где здесь умываются и где уборная. И да, где именно мне питаться: вместе с владетелем, со стражниками или слугами?

Дона вернулась примерно через четверть часа. Я уже примерно понял, сколько длятся местные сутки, и осталось только к ним привыкнуть. Служанка принесла на блюде кусок пирога и кувшин с морсом. Ну и кружку, конечно, за что ей отдельное спасибо.

Разузнав у женщины ещё о многом, что мне должно пригодиться, и перекусив, я вышел для того, чтобы получше рассмотреть все внутренние строения. Моя комната находится на первом этаже длинного деревянного двухэтажного здания. Входы в некоторые комнаты были прямо со двора, а в другие — из внутреннего коридора. Здесь живут слуги, которые работают в самом доме владетеля. На другой стороне двора около ворот стоит казарма. За ней — конюшня, птичник и разные хозяйственные постройки. Кухня находится в самом каменном доме, в обособленной пристройке; зал для господских обедов — на втором этаже. Там же имеется кабинет владетеля, его спальня и другие комнаты, из которых две отведены для важных гостей. Оруженосцы, а их двое, спят в одной комнате почти надо мной. Возможно, я что-то пропустил, но сейчас мне и этой информации хватает за глаза.

Конечно же, я и сам выступил в качестве объекта для наблюдения. Кто-то смотрел на меня в открытую, другие же изучали исподтишка. Было немного неприятно ловить на себе сразу множество пар глаз, но ничего не поделать. Я ещё долго буду предметом для разговоров, споров и... злорадства, наверняка.

Последней моей мыслью перед тем, как провалиться в сон, было: «Забыл познакомиться с другими оруженосцами!»

Несмотря на моё ещё неокрепшее за прошедший день тело, спал я неплохо. Да, ворочался пару раз от болей, просыпался, но почти сразу же засыпал. Окончательно проснулся от звуков за окном и понял, что теперь уж точно надо вставать. Поднялся, потянулся и, подойдя к окну, распахнул деревянные ставни.

«Уже хорошо!» — подумал я, поняв, что в это ранее время оба светила находятся где-то за спиной, и окно покрыто отбрасываемой стеной тенью. Разобраться бы в движении Жёлтой матери и Красного сына... Как я уже понял, днём тут называется время, когда видно жёлтое солнце. Свет от красного солнца довольно слабый и особо ни на что не влияет. Иногда оно восходит вместе с жёлтым, а иногда они видны в разное время. Если красное светило появляется ночью, то можно увидеть ближайшие предметы достаточно чётко. Лица уж точно можно различить. Как сказала Дона, самые глазастые служанки даже умудряются шить. Ладно, человек ко всему привыкает, привыкну и я. Хмм... Почему я решил, что эти два светила непривычны мне?

Я так и не разобрался, этот мир — мой родной или нет. Сообщения от системы можно понимать по-разному. Ясно пока лишь одно, что произошёл какой-то несчастный случай (сбой, как пояснила система), в результате чего я лишился памяти. Возможностей системы пока хватает лишь на то, чтобы давать мне какие-то знания и получать некоторые новые навыки. Значит, ответ на вопрос «Кто я?» придёт не скоро, если вообще получу когда-нибудь. Пока вроде бы всё идёт неплохо. Почему на ум пришло слово ‘легализовался’?

Так, над какими словами я задумывался вчера? ‘Хрюкяша’, ‘зоология’ и ‘время’. С последним словом я разобрался. Что касается второго, то понимаю его лишь частично. Ну а с первым всё стало ясно, когда я с Уром шёл по селению. Эти грязноватые животные называются свиньями.

Как сказала Дона, перед завтраком, полдником и обедом происходящими в доме владетеля, бьют в маленький колокол, звук которого хорошо слышен всем, находящимся во дворе. А у ворот находятся солнечные часы, по которым можно понять приблизительное время. Ладно, надо одеваться. Управляющий Пикас, — хороший человек, вроде бы, — сказал, что на людях всегда надо появляться хорошо одетым. И не важно, что ты делаешь в этот момент: идёшь ли в нужник или на обед. Здесь все ошибки в поведении помнят долго, а твои хорошие дела забывают быстро.

Хмм... Значит, моё появление в оборванной одежде будут помнить много дней. Жаль. Хорошо, что другие оруженосцы меня не видели, а то... А что ‘то’?

Всё-таки мне кажется, что моя новая одежда, — кстати, а кто её носил ранее? — немного мне не по размеру. Хорошо, что обувь удобна. Спасибо управляющему Пикасу. Ведь он мог дать и первую попавшуюся.

Я оделся и вышел наружу. Стоп! Оставил ключ на столе! Пришлось возвращаться, а потом запирать дверь. Дона сказала, что здесь воров нет, но лучше всё-таки поберечься и не вводить никого в искушение. Странную фразу ещё произнесла: «замки существуют для того, чтобы честный человек случайно не взял чужое».

Редкие люди ходили бесцельно по двору. Несколько стражников, позёвывая, косятся на меня. Видимо, служба у них спокойная, и, возможно, скучная. Подойти и познакомиться? Или же нельзя? Скажут ещё, что отвлекаю. А вот с тем добродушного вида мужчиной, что вышел из казармы, поговорить, пожалуй, можно. Он явно ничем не занят, а мне дополнительная информация всегда пригодится.

— Доброе утро! — подхожу я, — Меня зовут Айвор Камадос.

— Доброе! Я десятник Зар.

— А фамилия? — решил уточнить я.

— Фамилией обзаведусь, когда стану полусотником, — усмехнулся стражник.

— А тут у всех так... с фамилией? — удивился я.

— Да, господин оритин, — произнёс десятник уже без всякой усмешки.

«Похоже, обо мне тут все знают», — мелькнула мысль.

— Простым людям, живущим в гератиях, фамилии и не нужны особо.

— А если в селении несколько человек имеют одно и то же имя? — опять удивился я. — Среди стражников подобное тоже может быть.

— Бывает, — кивнул Зар. — В таких случаях, да и без них тоже, используются прозвища. К примеру, Ур, что привёл тебя сюда, имеет прозвище Бугай, хотя в селении других мужчин с таким именем нет.

— Прозвище можно считать фамилией?

— Нет, сегодня он Бугай, а завтра, к примеру, поскользнётся у всех на виду на свежей коровьей лепёшке и его станут прозывать... Как-нибудь иначе станут прозывать.