«И что это значит для меня?»
[«Боёвка-4/11» не может обнаружить ни нейросети, ни ИНН-системы. С помощью имплантатов можно лишь значительно улучшать свои возможности, как воина]
«Уф!..» — с облегчением выдохнул я. — «Теперь понятно, каким образом он остаётся одним из лучших фехтовальщиков.
[Имеется дополнительная информация. С вероятностью 65% мы находимся на планете, которую колонизировало одно из сообществ оров-технофобов]
«Кто это»?
[Цивилизация оров является высокотехнологичной, но не все её представители принимают последние достижения науки, считая, что с их помощью происходит вторжение в частную жизнь. Оры-технофобы переселяются на неразвитые планеты и ведут замкнутый образ жизни. Обязательным условием для этого является отсутствие коммуникационных передатчиков и спутников, с помощью которых можно следить за гуманоидами через нейросети. Общение с материнской планетой сведено до минимума]
«Значит, если тут и есть нейросети, то они бесполезны?»
[Нейросети, установленные у таких оров, могут связываться между собой лишь на небольшом расстоянии, определяемыми версиями и настройками]
«Обнаружат ли эти оры-технофобы меня... то есть, тебя?»
[Имеется 92% вероятность, что нет. В ИНН-системах присутствует функция подавления собственного излучения, воспринимаемого нейросетями]
«А другие ИНН-системы могут обнаружить тебя в таком случае?»
[Военная версия сканирующего модуля распознает с вероятностью 98% даже на дальних дистанциях]
«Такие вряд ли здесь имеются. Хорошо, а есть ли смысл сканировать драккана?»
[Генно-модифицированные разумные животные не имеют нейросети, поскольку являются продуктом генной инженерии]
«Может ли в этом и соседних зданиях находиться нечто, представляющее для меня опасность или особый интерес?»
[Необходимо произвести сканирование всей территории]
«Производи постоянное сканирование в течение сегодняшнего дня!»
[Принято]
Весь день я занимался тренировками и хождением по разным закоулкам. Как я и предполагал, были обнаружены склады оружия и амуниции, в которых находились предметы не только этого мира, но и других. Что меня удивило больше всего, — наличие неизвестной женщины на втором этаже дома ората. Кто она, и почему он её прятал? Я постарался забыть об этом, поскольку напрямую это никого не касалось.
Потом мне пришла идея, снова заняться хождением по городу с постоянно активированным сканером, с приоритетным поиском контейнеров для модулей и различных высокотехнологичных вещей. Я не оставлял надежду найти оружие или предмет амуниции.
Три дня я таскался по улицам, двигаясь как можно ближе к зданиям для лучшего охвата их внутренних помещений. И это дало свои плоды, как ни странно. Нет, контейнеры с совместимыми модулями я не обнаружил, а вот кое-что из амуниции нашлось. В частные дома я, конечно, не заходил, но если нечто было в лавках, то, задавая наводящие вопросы, иногда удавалось побуждать продавцов искать на полках странные вещи и показывать их мне.
В результате я приобрёл немного одежды для скрытного ношения и специфичные сапоги, наподобие уже имеющейся обуви штурмовика. Пришлось потратиться, конечно, но оно того стоило. Например, о сапогах система поведала, что ноги в них потеют намного меньше, а неприятный запах быстро нейтрализуется благодаря специальной подкладке. К тому же они не промокают и в них почти одинаково комфортно зимой, и летом. Жаль, что они не новые, а то могли бы прослужить лет двадцать.
Мне сразу захотелось посмотреть на полный комплект подобной одежды, но это всего лишь неосуществимые мечты. Ладно, и то хорошо. В найденной буду таскаться по дорогам и лесам, а местную стану надевать, когда соберусь в приличное общество.
Вскоре орат объявил о дате отъезда, и рыцари потихоньку начали готовиться, хотя особого ажиотажа и не было, поскольку происходит не первый раз. Я же переживал о судьбе своей рукописи, и как только пришло время, сразу нагрянул к издателю.
— Книга соответствует нашим требованиям, — заявил Отакт. — Только редакторы видят необходимость определённой доработки.
— Если считают, то пусть и дорабатывают, — безразлично пожал я плечами.
— Да, но дополнительная работа сказывается на стоимости книги, что, в свою очередь, отрицательно отражается на скорости её продажи.
— И что? Какие будут предложения?
— Я предлагаю уменьшить авторские отчисления, дабы снизить конечную стоимость книги и, тем самым...
— Уважаемый господин Рамас, — перебил я издателя. — Давайте мы определимся раз и навсегда с нашим сотрудничеством. Если кого-то что-то не устраивает, то я вижу лишь два пути решения проблем. Первый — исправления делаются за счёт того, кто узрел проблему. Я проблему не вижу, поэтому обсуждать уменьшение своей и без того небольшой доли не собираюсь. Если же это для издательства неприемлемо, то я вижу второй путь, заключающийся в прекращении сотрудничества.
— Нет, я не предлагаю...
— Вот и хорошо, — перебил я неожиданно жёстко. — Если вы видите проблему, то и решайте её в своём издательстве. Я-то здесь причём?
— Стоимость книги будет несколько выше...
— Попробуйте варианты снизить стоимость. На самом деле, это не мои проблемы. Более того, чем скорее я пойму, что имеются проблемы с публикацией рукописей здесь , тем скорее начну искать других издателей.
— Зачем же так, молодой человек...
— Меня зовут Айвор Камадос. И ко мне по праву рождения приличествует обращаться ’господин Айвор Камадос’.
— Да, господин Айвор Камадос, — покраснел Отакт.
— Теперь обсудим финансовую составляющую нашего сотрудничества, — решил я не упускать инициативу, раз издатель замешкался. — Я открыл счёт в местном банке господина Арама Ротсилда. Так что все деньги, которые мне полагаются по двум заключённым контактам, следует перечислять на него. Вот нужные реквизиты, — и положил перед обомлевшим Отактом бланк, полученный в банке. — Имеются другие вопросы? Нет? Тогда я готов ознакомиться с контрактом. На днях я уезжаю, так что мы какое-то время не увидимся.
Издатель имел вид человека, которому по голове ударили деревянным молотом, и он не понимает, где находится, и что вокруг происходит. Ну а я внутренне ухмылялся, понимая, что кто-то здесь предполагал, что будет свободно распоряжаться деньгами до моего возвращения. А вернусь ли я через год или нет, — никому не известно. Теперь же придётся раз в два месяца приносить мою долю в банк. Какая неприятность!
Да, на этот раз я решил, что единократная сумма в четыреста монет за относительно толстый роман не является слишком привлекательной, а торговаться мне не хотелось. Ну откушу я ещё пятьдесят или, даже, сто. Разве это много? В среднем книги начинающих писателей продаются по пятнадцать монет. При тираже в пятьсот экземпляров мне будет положено семьсот пятьдесят. Если же будет производиться допечатка тиража, — а я в этом уверен, — то сумма удвоится или утроится. Так что выбор простой: четыреста монет сейчас или полторы-две тысячи потом. Я пока с голоду не умираю... К тому же в следующий раз можно будет завести разговор о повышении процента отчислений. Если же такого процента не было, то и повышать нечего, как мне кажется.
Выражение лица Рамаса Отакта было бесподобно в своей беспомощности, когда я, прочитав договор, зачеркнул несколько слов и дописал особые условия об отчислениях с дополнительных тиражей, и о том, что все права на книгу я оставляю себе. Спасибо системе, что она подробно рассказала, как дурят неопытных авторов-новичков, закрепляя за собой монополию на издание их произведений. Хватит Отакту и прав на тот мой первый рассказ, которые я ему передал, на радостях подписав контракт не глядя.
Лошади, уставшие за последний месяц почти постоянно стоять в конюшне, весело бежали по дороге и периодически ржали, задирая молчаливого драккана. Рыцари и мальчишки-слуги тоже были в приподнятом настроении, поскольку через месяц, — если повезёт, конечно, — будем в Центральной гератии. Я покидал Скоил со смешанным чувством. Здесь у меня была первая... нет, не любовь... влюблённость, здесь я впервые посетил бордель, здесь наконец-то приобрёл сканирующий модуль, здесь значительно улучшил свои боевые навыки. Много чего могло и ещё случиться в этом, не самом большом по местным меркам, городе, но, возможно, наверстаю в другой раз.
