— Да. Они, вроде бы, господина владетеля хотели просить выкупить его оптом, чтобы обратно не везти, но я не знаю, что было решено. Да и какая тебе об этом печаль? Я ещё понял бы, спроси меня Укхур о товаре...

— Ты же рассказываешь о случившемся днём, вот я все подробности узнать и хочу, — отвёл я от себя подозрения в крохоборстве или повадках, приличествующих торгашам.

— А... Тогда ладно. Не дело будущему рыцарю в торговлю лезть... Наше дело — война и помощь всем нуждающимся, сирым и...

— Ладно, спасибо, что рассказал. Мне надо к господину Ануракту сходить и отчёт дать за прошедшие дни.

— Идём вместе... Ну, со мной, то есть. Я тоже туда иду, а ты к господину владетелю и поднимешься.

— Скажи, а ты... случайно, конечно, когда в сторону разбойников скакал, о древко штандарта головой не ударился?

— Хмм.. Тебе Укхур рассказать успел?

— Нет, просто я тебя слушаю и... Ладно, надо идти...

Ральмевик Ануракт был не один. В том смысле, что он, рыцари и ещё какие-то люди, сидели в обеденном зале и смотрели, как Асеир Каталид играет в шахматы с неизвестным. Судя по напряжённым лицам большинства присутствующих, бой идёт нешуточный, почти как недавний с разбойниками.

— Мат! — громко произносит незнакомец и Асеир, ударив в сердцах кулаком по столу, резко поднимается и отходит.

Большинство людей сразу начинают громко что-то обсуждать, и слова господина владетеля тонут в общем гвалте. Да уж, нашёл я время отчитываться. Надо было позже прийти. Может, и придумал бы, что насчёт серебра буду отвечать.

— Господин Иган Рейн, — наконец-то сквозь возгласы пробивается голос владетеля, что удивительно и происходит чрезвычайно редко. — Тебе сегодня везёт уже который раз. Первый был там, на дороге, пятый — сейчас, когда ты оставил моего рыцаря Асеира Каталида без коня, а рыцаря Сокетура Думейна без его цепи.

— Это не везение, господин Ральмевик Ануракт, а строгий математический расчёт. Мы, люди финансового мира, часто презираемы за нашу любовь к точным цифрам и просчитыванию всех рисков. Так что сейчас я на деле показал, что холодный ум может запросто победить сильную руку. Нет, господа! Нет! — торговец поднял обе руки. — Я ни в коем разе не насмехаюсь над благородными рыцарями! Да будут мне Ркару и Аботин свидетелями! Но я говорю всегда лишь то, что могу доказать. Поэтому меня и уважают не только все торговцы в нашей гильдии, но и в городах гератии, господин владетель.

— Скажи, господин Иган Рейн, — продолжил Ануракт. — Если я предложу сыграть с моим оруженосцем? Это же не будет умалению достоинству уважаемого торговца?

— С оруженосцем? — мужчина чуть выпятил нижнюю губу, но быстро спохватился. — С оруженосцем господина владетеля? Нет, конечно! Сегодня он оруженосец, а вскоре — храбрый рыцарь.

— Айвор Камадос! — поманил меня господин. — Сыграй с уважаемым торговцем пару партий.

— Только будет ли ему что поставить? — спросил Рейн. — Играть на интерес не приличествует людям моего сословия.

— У меня есть перстень, — пролепетал я, хотя очень не хотел расставаться с таким украшением.

— Могу ли я его увидеть? — спросил гость.

— Да, сейчас принесу.

Пришлось направиться в свою комнату и принести выигранное ювелирное украшение.

— Хороший перстень и камень тоже хороший. Сразу видно качественную работу старого мастера, — оценил предмет торговец. — Что оруженосец Айвор Камадос хочет из поставленного мною?

— Цепь, которую проиграл рыцарь Сокетур Думейн.

— Цепь?!.. — Рейн в голос расхохотался, и его приятели с готовностью поддержали подобное веселье. — Сразу видно молодого оруженосца! Цепь стоит в несколько раз дороже этого перстня.

— Я добавлю недостающую сумму, — внезапно сказал владетель.

Шум сразу стих.

— Господин Ральмевик Ануракт готов поставить пятьдесят золотых?

— Да! И порукой будет моё слово!

В наступившей тишине стало слышно, как спариваются мухи на потолке.

— Я играю белыми! — быстро заявил торговец...

[Как будем играть? Долго или быстро?]

«Давай долго, Инна».

Стратегия была проста: съесть безнаказанно одну из белых пешек и начать разменивать одинаковые фигуры, чтобы в конце игры на пустой доске выиграть с перевесом в одну фигуру.

Да, Иган Рейн играл хорошо. Система, конечно, просчитывала его ходы, но даже ей пришлось это делать несколько дольше, чем с другими. Чем меньше оставалось фигур на доске, тем дольше торговец думал. Все, наблюдавшие за игрой нервничали. Причём, Сокетур Думейн волновался почему-то больше всех. Видимо, ему не хотелось, чтобы его цепь уехала с этим торговцем, и чем дальше, тем больше он волновался. Но как Рейн себя не расхваливал, против системы не попрёшь. К его изумлению моя проходная пешка дошла до последней линии, и мужчина сдался.

На этот раз его товарищи-торговцы не аплодировали, а вот владетель, рыцари и оруженосцы чуть ли не обнимались.

— Как известно, новичкам часто везёт, — с досадой произнёс Рейн. — Вот и господину оруженосцу просто повезло. Он воспользовался, что я на несколько мгновений потерял бдительность.

— Как бы там ни было, это победа, — произнёс Ануракт. — Вы же не приняли бы никакого оправдания своего соперника. Правда, господин купец?

— Да-да... это победа, — негромко произнёс торговец. — Но во второй партии я докажу, что это была случайность. И да, раз дело пошло настолько серьёзное, то требую безоговорочно придерживаться правила: взялся за фигуру — ею и ходи.

— Согласен, — кивнул я.

— Что господин оруженосец попросит поставить в этот раз?

— Коня, проигранного рыцарем Асеиром Каталидом.

— Коня?!

— Коня, — снова кивнул я. — Разве это много для уважаемого торговца. Я же поставлю цепь.

— Этот конь стоит как две, а то и три таких цепи... — опять начал торговаться Рейн.

— Моё слово остаётся в силе! — произнёс Ануракт.

— Принимается! — торговец буравил меня пытливым взглядом. — Я снова буду играть белыми. — И пока фигуры расставлялись, он изрекал: — Тот, кто играет белыми, всегда может поставить мат в три хода. Это самая короткая из всех возможных побед! Почему мне это нравится? — с видимым воодушевлением воззрел на всех мужчина. — Потому что в мире денег всё должно быть быстро. Если смог что-то сделать быстрее другого, то это уже победа. Если смог сделать мат в три хода, — ты лучше того, кто победит через десять ходов.

Все одобрительно поддержали это высокомерное высказывание.

Партия должна была начаться стандартно, скорее всего. Но, то ли мухи устали резвиться на потолке и решили полетать у лица моего противника, то ли он до сих пор не пришёл в себя от прежнего поражения, но его рука неожиданно дрогнула, — он взялся не за ту пешку, и, тут же поставив её на место, потянулся к другой.

— Господин Рейн! — сурово сказал владетель. — Кто-то настаивал на правиле «взялся за фигуру — ею и ходи».

— Да-да, господин владетель. Я просто задумался. Мухи...

— Что? Причём тут мухи?

— Нет, совершенно не причём, — произнёс торговец и вынужденно двинул через одну клетку пешку, стоящую у коня.

Я двинул пешкой от короля. Рейну ничего не оставалось, как защитить свою неудачно выдвинутую пешку другой.

— Мат! — произнёс я.

— Господин оруженосец! Нельзя быть таким невеждой. Это...

Иган Рейн хотел ещё что-то добавить, но мой ферзь уже двигался через половину доски до самого края.

— Мат, господин Иган Рейн! Бывший конь рыцаря Асеира Каталида мой.

— Это... Это... Это неправильный ход! Это...

Все сгрудились у доски и, вытаращив глаза, просчитывали ходы.

— Изумительно! — не сдержал свои эмоции Асеир Каталид.

— Потрясающе! — вторил ему Сокетур Думейн.

А владетель подошёл и, положив свою ладонь на моё плечо, одновременно кивнул...

Удивительно, но я был полностью спокоен. Инна тоже молчала, правда, она что-то там сказала типа «ничего удивительного», но мне показалась, она была счастлива. Счастливая система? Хмм... Это круче, чем мат в два хода!