Вошла.

— Добрый день! Виталий Юрьевич сказал в шестой зайти…

В кабинете стоял один стол, штук шесть шкафов, открытых и закрытых, и стоически-унылый фикус. За столом среднего возраста женщина в неопределённо-бежевом костюме и толстых как лупы очках заполняла какие-то бланки.

— А-а! Да-да, звонил. Присаживайтесь, девушка. Что у вас?

Я выложила перед собой веер всяческих бумаг. Включая свидетельство о браке — паспорт-то новый.

— Ну, прекрасно, прекрасно… А-ха… У нотариуса оформляли?

— Да.

— А-ха, а-ха… Молодец, всё принесла, — Она начала перекладывать бумаги перед собой, — Значит, сейчас посидите, сразу всё сделаем и заберёте.

Сидеть пришлось довольно долго. Тётя заполняла всякие карточки (вручную, естественно, обычной шариковой ручкой), время от времени просила меня расписаться. Это прям был луч бодрости, потому как развлечь себя в этом унылом кабинете было решительно нечем. Периодически она выходила куда-то, снова возвращалась и писала, писала… От безысходности я начала следить за эволюциями двух мух, ползающих по залитому солнцем пыльному окну. И даже начала задрёмывать. И тут она сказала:

— М-хм… Держите, всё готово!

А-а-алилуйя! Я подскочила, стараясь взбодриться:

— Спасибо огромное! — выложила на стол загодя купленную шоколадку (модную тогда «Альпен гольд»), оплата оплатой, а приятное послевкусие после себя оставить надо, мало ли, ещё придётся обращаться, — Всего вам хорошего!

Собрала свои доку́менты (внимательно всё проверяем! забудешь тут — фиг догонишь потом, столько бумаг, затеряют безвозвратно…) и побежала на Горького, к дяденьке Юрьичу.

Виктор Юрьич долго мурыжить меня не стал, бодро всё проверил, бодро снял копии (точнее, деловая секретарша быстренько сняла, каблучками цок-цок-цок…). Недели две, сказал, уйдёт на утрясание. Ну да и ладно, нормально.

Прошлась от него до педа (ну, в смысле — педагогического университета), получила бумажки, что переведена, зачислена на третий курс дошкольного. Добро пожаловать в стены и всё такое. Первого сентября к одиннадцати — ждём.

Вот Анька удивится! В её же группу. Через три дня она, кстати, Зинку-подруженцию вжамуш должна выдавать, приехала, поди со своей реконкисты. Надо зайти.

Зашла. Конечно, зря. Дома была Анина мама, тётя Маша, а сама Анна, как я и предполагала, безвылазно торчала у Зинки, готовя её к жизненному старту. Всякие свадебные конкурсы и плакаты, которые по подъездам модно было развешивать, и прочую белиберду.

Я вышла из подъезда, поразмыслила — и решила не расстраиваться. Пущай свои свадьбы спокойно гуляют. Насколько я помню, они на второй день на дачу к кому-то уедут… Ничего, так или иначе, первого всё равно встретимся.

На входе в квартиру меня поймал телефонный звонок. Я скорее захлопнула дверь и схватила трубку:

— Алло!

— Здравствуйте! А я уж думала, у вас телефон сломался.

— Я вас внимательно слушаю.

— Девушка, вот тут написано: заказ постельного белья по индивидуальным размерам…

— Да-а, — приглашающе подтвердила я.

Записала всё, положила трубку. И тут поняла: вот я тормоз! Люди-то мне, наверное, и звонят… только меня всё больше дома нет. И никого нет. Значит, что? Значит, мне нужен телефон с автоответчиком! И второй номер для бабушки. Потому как она приедет и снова начнёт скучать. Поставить ей прямо в комнату, пусть общается, правильно? Завтра этим и займусь!

Вторник, 22 августа 1995.

Сказано — сделано! Назавтра я с утра снова навестила мужа — надо успевать, пока лето и сплошная физкультура, а потом поехала в телефонную контору. Народу было… Ладно-ладно, не дохрениллион, но человек двадцать. Эх, знали бы вы, ребята, что пройдёт лет десять, и вы начнёте от обслуживания ИрГТС отказываться. Мобильники вытеснят всё.

Но пока мне нужен телефон. Поэтому сидим.

Тётенька-регистратор страшно удивилась, что мне нужен второй телефон в квартиру. Какие-то там у них якобы сложности. Пришлось козырять бабушкиным статусом. Всё-таки ветеран тыла, заслуженный учитель, мать-героиня и всё такое. Дошла аж до начальства. Пригрозила, что статью разгромную про них напишу, тогда только согласились.

Я вот реально не пойму — вам какая разница? Я же платить буду, из своего кармана, у вас не попрошу…

Ф-ф-фух. Ладно, вышла с подписанным договором, завтра жду монтажников (или кто они?). Сразу зашла, купила моднящий телефон. Не только с автоответчиком, но и с определителем номера, не хухры вам мухры! Продавщица, расхваливая этот аппарат, так закатывала глаза, как будто он как минимум космическими технологиями был напичкан. Подумала — дошла до отца. Надо же маленько и собой заняться. Скоро осень, а мне и надеть нечего…

Сила воли у меня теперь уже годами тренирована, поэтому я смогла из массы привлекательных вещей выбрать то, что мне реально А — нравится, Б — подходит и В — точно будет носиться. Но шестьсот рубасов как с куста. Тыщ, тыщ, конечно. Боже, как люди выживают, вообще, на среднюю зарплату в четыреста-пятьсот тысяч в месяц…

Среда, 23 августа 1995.

Сегодня я ждала телефонных мастеров и нервничала, чтоб они не опоздали. Не хотелось бы встречу с милым пропустить из-за того, что кто-то черепашка. Даже если ниндзя.

С утра завернула ковры — по всему дому ходить же будут. Собралась в надежде, что они быстро мне сделают — и сразу выбегу. Платье одела синее с розами, которое я на первое свидание шила. Короче, готова — прям «на старт, внимание, марш!» Пока дождалась — извелась прям вся на удобрения. Тут делов-то! А сколько нервов…

На физкультуру я сегодня чуть не опоздала с этими телефонами. Лечу по привычной уже дорожке — бегают! Бег — основа здоровья. Такова доктрина подготовки военного авиационного инженера, как я её поняла.

Остановилась уже около привычного мне дерева, как раз чтобы услышать:

— Ух ты, смотри какая! Я бы… — тэкс, по ходу кто-то в первый раз меня видит.

— Э, а ну, рот закрыл там! — ага, это Вова.

— Ты чё! Это жена сержанта, — это уже доброжелатели, понятненько…

Пришлось минут десять подождать, пока все добегут, а потом обнимашки!!! Я люблю тебя, солнце моё…

Вернулась я домой, шуршу в замке ключом, а тут соседская дверь открывается и соседка, баба ­­­­Лида, радостно кричит:

— Точно, Оля!

— Что, баба Рая приехала?

— Да! Испугалась твоей двери, ты представляешь? — да уж, представляю… — Её дочка-то хотела назад вести… — из за плеча бабы Лиды показалась наша бабушка.

— А я говорю: ну ещё, не буду я по лестницам лазить. Сижу вот, жду тебя уже два часа.

— Ты моя-то маленькая! Ну, пошли скорей домой.

Перестроения бабушек происходили амплитудно, это почти как корабли в порту местами поменять. Наша бабушка по молодости лет была довольно рослой (ну, по меркам голодных революционных и послевоенных годов) и довольно полной, но к восьмидесяти сильно «уросла вниз», а масса-то… Короче, наша по форме приближалась к идеалу. Баба Лида была посубтильнее, зато ножки у ней с возрастом скривились натурально колесом, и ходила она, сильно переваливаясь из стороны в сторону. Ох, бабульки.

— Оля, тут сумки ещё, — отступая от выхода напомнила баба Лида.

— Заберу, не переживайте. Баба, домой аккуратно заходи, порожек металлический, — я дождалась, пока наша бабушка совершит длинный проход вокруг металлической двери, и забрала пакеты, — Баб Лида, спасибо, что приютили!

— Да ты что, не за что… Рая, ты заходи!

— Ага!

Бабушка упёрлась руками в косяки и сконцентрировалась. Когда вам восемьдесят четыре, приходится, знаете ли, брать на особый контроль такие ответственные вещи, как преодоление препятствий. Так-так, первая нога бодро перешагнула порог, вторая тоже зашла удачно,

— Ой, слава Бох, я дома!

— Ага. Ты не пугайся, там у меня в зале шитьё разбросано.