Внезапный порыв, и я поднимаюсь на цыпочки. Одной рукой хватаюсь за его плечо, чтобы удержаться, а второй сминаю тунику в попытке притянуть обратно. Кайден поддаётся, прижимая меня за талию, и мы сталкиваемся в поцелуе: диком, дурманящем и в таком голодном.

Напористый шаг, и я оказываюсь зажата между стеной и принцем. Горячая ладонь скользит под мою футболку или это моя собственная кожа раскалена до предела — не разобрать. Кончики его пальцев проводят вдоль моего позвоночника, и мелкая дрожь пробегает вслед за прикосновениями, пробуждая желание большего. Я хвастаюсь за его лопатки и шею, вжимаюсь грудью в торс: прося и умоляя. Наши языки сплетаются снова и снова, и я чувствую, как сильно он возбуждён. Мы таем, словно мёд, ловя сладкие вдохи друг друга, и уже не отличить, где он, а где я. Из моей груди вырывается лёгкий стон. Он ловит его своим ртом и резко, будто от огня, отстраняется.

Тихий охрипший голос разрезает меня на до и после:

— Это… ошибка.

Он пятится назад, стараясь избегать прямого контакта, и раскрывает Тропу. Треск исчезает так же быстро, как появляется.

Я стою посреди коридора и дрожу в один из самых жарких дней лета.

Совершенно одна.

Люди врут, а больше всего они врут самим себе. Патрик Несс«Поступь Хаоса»

Вечер. Я лежу, как амёба, на подушках в углу гостевой комнаты и занимаюсь рефлексией уже битый час.

После случившегося в коридоре мне пришлось вернуться, в спальню Зельфейна, где он по-прежнему утешал Шай. Её глаза покраснели от слёз, а лицо опухло. Она с надеждой посмотрела на меня, когда я вошла, ожидая увидеть рядом брата, но я солгала, что не смогла его найти. Ложь перетекала в привычку. Повезло, что в связи с развернувшейся семейной драмой никто не заметил моего смятения после того, что произошло между мной и принцем.

Прислуга провела меня до гостевой комнаты и предупредила о начале бала ровно в полночь. Бал? Чего-чего, а плясать мне совершенно не хотелось, но я знала, как важно было присутствовать.

У меня есть то, что ты ищешь.

Поговорим на балу.

Рута собиралась рассказать нечто важное, и это нельзя проигнорировать. У меня были дела, которые куда важнее любых переживаний. Даже если их имя начинается на «Кай» и заканчивается на «ден».

В дальнем углу комнаты спит чёрная кошка. На моё «кс-кс-кс» мадемуазель презрительно зевает и отворачивается к стене.

Вместо тысячи слов.

Четырежды стучат в дверь. Я не подаю признаков жизни, но стук раздаётся с новой силой уже более настойчиво. Дверные петли скрипят, как мел по доске. С трудом поднимаю голову и вижу Шай с большим свёртком ткани.

— Можно?

Протираю глаза, но принцесса всё ещё там. Признаться, я грызла себя за то, что устроила шоу из-за дурацких страхов. Мне стоило сразу же рассказать ей, что я знаю про её отношения с Зельфом. Это помогло бы избежать лишних слёз и разочарований. И хоть разум твердил, что я поступила верно, муки совести продолжали отравлять его.

— Проходи и смотри под ноги. На полу мины.

— Мины?

— Ага. Из винограда, который не попал, — тычу пальцем в плетёный мешок на другом конце комнаты, — вон в ту корзину.

— И что тебе сделала несчастная ягода? — игриво спрашивает она.

Печально вздыхаю и падаю обратно на пол из подушек, раскинув руки в форме звезды.

— Выросла с косточками.

Шай смеётся и садится рядом со мной. Кошка неожиданно вскакивает с поднятым трубой хвостом и бежит на нас. Первая мысль: спасаться бегством от разъярённого зверя. К моему удивлению, хищница обращается милым созданием. Она ласково трётся о руки принцессы и мяукает. Та поглаживает её, не сводя с меня озабоченного взгляда. Таким любил меня одаривать отец с тех самых пор, как в моей жизни появились мальчики и неприятности. Причём одно не исключало другого.

— Фэй, в чём дело? Ты чем-то расстроена — и явно не виноградом.

— Нет, не им. Косточками.

— Фэй, — она с укором смотрит на меня.

Вот липучка!

Я поднимаю своё бренное тело и пытаюсь не сильно кряхтеть. Получается не очень. Усаживаюсь поудобнее и киваю на свёрток рядом с Шай.

— Что это?

— Не думай, что сможешь легко увильнуть от вопроса, — хмурится принцесса. — Это моя фишка.

— Хорошо, хорошо. — Издаю стон разочарования и пытаюсь подобрать нужные слова. — Не ожидала, что после случившегося, ты придёшь ко мне… вот так.

Шай натянуто улыбается.

— Сначала я плакала из-за брата, а потом… — Она прислоняет указательный палец к моему лбу и слегка толкает. — А потом злилась из-за тебя. Почему ты не сказала, что в курсе нас с принцем? Я бы всё рассказала брату.

— Прости. Ты не представляешь, сколько я думала об этом, но было кое-что…

— Договаривай.

Я ёрзаю на попе и мечтаю проснуться завтра, где этот разговор уже пережит.

— Сначала видение Гары, указывающее на Зельфейна, позже твои клинки. Затем странные допросы наложниц, когда Далила заявляет, что принцесса пробирается под накидкой во дворец к принцу. Я попыталась вывести тебя на правду, но ты увиливала. А что потом? Позвала в дремучий лабиринт!

Шай хлопает глазами и медленно открывает рот.

— Хочешь сказать, что решила, будто я… убить тебя задумала?

Я жмурюсь сильно-сильно и протягиваю ей мизинчик.

— Мир?

Вместо примирения получаю по голове чем-то мягким и вскрикиваю. Шай держит в руке круглую подушку с бахромой и тяжело дышит:

— Убью тебя!

В меня летит ещё один снаряд, но я успеваю увернуться. Хватаю ближайшее средство защиты, что покрупнее, и замахиваюсь. Принцесса с грацией увиливает от удара, и мне прилетает новая оплеуха. Издаю рык и прыгаю с ноги на ногу, как боксёр на ринге, чтобы в следующий раз вовремя увильнуть от выпада соперницы. Та коварно смеётся. Делаю опасное лицо (или он такое только в моём воображении):

— Давай, нападай! Я занималась скрапбукингом целый год!

Шай не выдерживает и прыскает со смеху.

— Скрапбукингом? Звучит опасно.

— Не то слово. — Сдуваю волосы со лба. — В детстве я сделала блокнот из газет и бумаги и подарила папе. В результате неделю жила без сладкого. А почему? — Мы кружимся и пытаемся подловить момент, когда кто-то из нас откроется для удара. — Оказалось, что среди прочей макулатуры затесался чек на кругленькую сумму, выписанный клиенткой.

— Ты просто чудовище! — Шай хохочет и бросает подушку на пол. — Сдаюсь!

Я играю невидимыми мускулами.

— Напомните-ка, Ваше Высочество, сколько вам лет?

— Двадцать, миледи.

Принцесса делает элегантный реверанс.

— Самый разгар детства.

— Вот я всегда так говорю.

Мы улыбаемся до ушей и устраиваемся поудобнее на кровати бок о бок. Мне сложно поверить, что девушка, которую я знала когда-то, так изменилась, но незримая нить между нами никуда не делась. Я чувствую тепло, исходящее от Шай. Рискую ли, греясь в нём, когда следовало бы сосредоточится на работе?

Пожалуй, рефлексии на сегодня достаточно.

Шай выгребает из подушек странный свёрток. Я с интересом тянусь к нему.

— Итак, после того как я надрала твою задницу, расскажешь, что это?

— Я просто тебе позволила. Не обольщайся. — Она разворачивает бежевую холщовую ткань и достаёт оттуда что-то чёрное и блестящее. — Подарок от Руты. Не смей затмить меня на балу в нём!

Распахиваю глаза и недоумеваю.

— Платье?

Поглаживаю полупрозрачный материал и вздыхаю. Кончики моих пальцев ощущают приятную мягкость, и по телу бежит дрожь. Обрывки из прошлого выхватывают меня из настоящего, и вот я в своей комнате: лежу на кровати и смотрю на потолок. А вот я стою у лавки и держу в руках открытку с Млечным путём.

Мама.

— Просто примерь.

— Разве что в гробу, — отшучиваюсь я, хотя уже совсем не против побыть Барби.

Шай закатывает глаза и тянет меня за собой. И вот я уже снимаю свою одежду за ширмой и бурчу под нос о вселенских невзгодах, выпрыгнувших из ниоткуда.