Когда я была подростком, то больше всего на свете боялась, что приступ начнётся в общественном месте, и все будут толпиться вокруг меня. До похода к психотерапевту мне пришлось перестать ездить в метро и посещать места с большим скоплением людей. Головой я понимала, что последствия вызывают не люди, а кровь или то, что напоминает мне о том дне, когда мамы не стало. Увы, мы — главный наш враг. В какой-то момент я стала бояться саму себя. Это мешало жить. После долгой рефлексии я сумела почти полностью оставить то время позади. Почти. Делиться этим с кем-то — равносильно обнажить душу и указать в слабые места, надеясь, что в них не начнут тыкать пальцем.

— Я нашла тело своей матери на полу кухни в луже крови в четырнадцать лет. — Боковым зрением замечаю, как принц не без удивления поворачивается. Мне тяжело видеть сочувствие в глазах других, поэтому я предпочитаю рассматривать ступеньки. — До недавнего времени я думала, что её убили при краже. Нелепая случайность и стечение обстоятельств. — Нащупываю кулон через футболку и сжимаю его. — Когда я вижу что-то, напоминающее тот день, то воспоминания возвращаются с ударной волной, и начинают топить: руки потеют, сердце быстрее стучит в груди, дыхание учащается, сознание теряет опору. Словно умираешь или бежишь от преследователя, стоя на месте. Иногда к этому присоединяется чувство, что я вовсе не я, а кто-то другой. Или мне начинает казаться, будто всё вокруг — компьютерная игра, фильм, театр. — Я тереблю кольца на пальцах и пожёвываю нижнюю губу. — Прости. Стоило рассказать.

Принц продолжает вглядываться, и дискомфорт шевелится под кожей всё сильней.

Я чувствую себя обезьянкой в зоопарке.

У мусорных баков, в нескольких метрах от нас, раздаётся шум, и мы синхронно поворачиваемся на источник. Пара крыс разъярённо дерётся, подпрыгивает, пищит и кусается. Одна из них пытается убежать с куском еды в зубах, но другая нападает сзади, и драка возобновляется с новой силой.

— Что-то мне это напоминает. — Я вопросительно смотрю, и он протяжно выговаривает: — Дом, милый дом.

Мы замолкаем и через десяток ударов моего сердца принц заводит разговор:

— После смерти брата я отравился к отцу, чтобы сообщить трагическое известие. Меня опередил его приближённый. Стоя под дверью, я подслушал разговор. Первое, что спросил король: «Который из?» И, узнав, что не наследник, с облегчением выдохнул. Я ожидал встретить сочувствие, но столкнулся со стеной холода. Его величество никогда не снимает короны с головы. Даже перед своей семьёй. Что он сделал? Уехал по торговым делам и до сих пор не вернулся.

Смущение между нами испаряется. Всё просто: я покажу тебе, а ты покажешь мне.

Принц не ждёт ответа. Он сразу же встаёт и потягивается.

Не время для неловких пауз, поэтому я произношу первое, что приходит в дурную голову:

— Поднимай! — Протягиваю руки, и Аваро со смешком помогает подняться. — Как думаешь, я хорошо вышла на тех снимках?

— Идём! У нас тут дела поважнее, чем твоя карьера суперзвезды.

Мы разворачиваемся обратно к улице, и нас встречает недовольное лицо:

— Ma chérie, ты принципиально не отвечаешь на мои звонки, потому что решила пофлиртовать? Я-то надеялся, что буду помогать вам в расследовании дела.

Вито, парень Келл, облокачивается плечом к стене, сложа на груди руки.

Похоже, он какое-то время наблюдал за моим шоу.

— Ах, точно, совсем забыл… — выдаёт Кайден, не отводя глаз от вампира. — Твой телефон разрывался, пока ты приходила в себя.

Ma chérie — с фран. «Душенька»

Тигр, о тигр, светло горящий

В глубине полночной чащи,

Кем задуман огневой

Соразмерный образ твой?Уильям Блейк,

"Древо яда"

Между двумя сторонами улицы возвышаются триумфальные деревянные ворота из дерева – пайлоу. Они огромны и кажется, что достают до неба. Два красных столба опираются на каменные основания и соединяются друг с другом балкой. Верхняя часть покрыта черепицей и причудливыми мифическими чудовищами. Боковые балки врезаются прямо в многоэтажные здания. Будто два живых организма, человеческий мир и волшебный, вросли друг в друга и ассимилировали. В самом верху красуется неоновая надпись на латыни:

Omnes una manet nox

"Всех ожидает одна ночь."

Я и Кайден стоим, задрав голову, и смотрим на китайское изваяние. Каких-то пару метров отделяют нас от квартала.

– Готова?

Принц поворачивается и выжидающе смотрит. В его тёмных глазах пляшут озорные искры, а улыбка обещает захватывающее приключение. Мне бы его настрой. Жуткие истории об этом месте и заголовки из газет не дают покоя.

– Нас точно убьют, а тела найдут на дне озера Мичиган, – выпаливаю я.

Кайден бодро шагает вперёд.

– Мне начинает нравиться твой оптимизм.

Ничего не остаётся, как пойти следом.

Чем дальше мы продвигаемся, тем больше волшебных существ становится вокруг. Я привыкла к такому скоплению на нейтральной территории, хотя внутренняя тревожность подсказывает, что здешние жители намного опасней. Для многих из них закон не писан.

На нас периодически косятся, а некоторые и вовсе не скрывают интерес. Если на нашем пути встречаются фэйри, они кланяются и уступают дорогу, бросая на меня презрительные или удивлённые взгляды. Никто не пытается заговорить. Большинство из них без гламура. Часть же выглядит, как обычные люди, которые выбежали из офиса выше по улице на обеденный перерыв. Они одеты в человеческую одежду и даже по-людски засыпают на ходу. Контраст сбивает с толку.

– "Я не так популярен, как ты думаешь", – бурчу под нос, не решаясь устраивать очередную дуэль. – Ты сказал, что бывал тут раньше.

Поглядываю по сторонам и периодически потираю затылок, который не перестаёт сигналить о магии вокруг. Кайден же, напротив, выглядит внешне совершенно спокойно, но напряжённые руки выдают его с головой. Он, как пантера, которая затаилась и готова к атаке в любой момент.

– Да, бывал. Однажды.

Лжец. Слышала я твоё "Однажды".

Я ожидаю, что он продолжит и расскажет при каких обстоятельствах посещал Чайна-таун, но этого не происходит.

Утро и ночь в Чайна-тауне – два разных мира. Ночью сюда не рискуют заявляться даже Гончие. Вопреки здравому смыслу мне бы хотелось увидеть, как всё здесь меняется с заходом солнца. Хоть одним глазком. Все эти неоновые вывески в сочетании с фонарями, должно быть, завораживают взоры, когда включены. Словно "Бегущий по лезвию" схлестнулся на мечах с "Домом летающих кинжалов" и создал что-то совершенное неординарное.

Навстречу вальяжно движется высокий мулат в белоснежном костюме. На его воротнике красуется красная, как пятно от вина, брошь. Полупрозрачная ткань, закреплённая на шляпе, шлейфом спускается до пят острых ботинок и развевается при дуновении ветра. Пытаюсь заглянуть под гламур, но его нет.

Незнакомец ступает уверенными размашистыми шагами, засунув руки в карманы брюк, и даже не думает уступать дорогу. Я не чувствую в нём магии, лишь следы. Маг. Брошь в виде жука сверкает, маня своей мощью. От неё исходит сила и лёгкое свечение. Такие атрибуты называют амулетами. Их изготавливают на другом конце земли гномы и кораблями везут по торговым путям в порты Дворов, а обратным ходом вывозят чары и травы. Благодаря свойствам металлической руды тех земель, амулеты отлично впитывают и удерживают энергию. Это помогает волшебным существам всегда иметь при себе дополнительный резерв.

Поравнявшись с принцем, мулат еле уловимо клонит голову, и они расходятся, словно в павлиньем танце. Маги не подчиняются никому, кроме Совета Ста и Управления, посему подобная дерзость им запросто сходит с рук.

"Все волшебные существа принципиально отличаются друг от друга по форме магии," – писала я на днях в своём блоге. Существуют два рода: человеческий и фэйри Человеческий род включает в себя людей, ведьм и ведьмаков, магов, оборотней и вампиров. Если с магами и фэйри мы разобрались – одни магию пропускают, другие накапливают, – то с остальными всё намного сложнее. Ведьмы не способны черпать потоки из Мест сил. Им это попросту не нужно. Они рождаются с ней внутри. И чем древнее род, тем больший запас будет у последующих поколений. Конечно, большой запас не равняется умению им пользоваться. Именно по этой причине их представители стараются держаться обособленно от остальных – в ковенах. Ведь именно связь с подобным себе даёт шанс на рождение сильного дитя. А чем сильнее ты сам, тем сильнее твой вид. Следовательно, крепче власть и шире влияние.