Зельфейн.

Пока принц провожал меня до спальни, он рассказал, что с самого детства Шай, Зельф, Кайден и Тео проводили много времени вместе. Так уже сложилось, что общее бремя в виде короны сблизило Кайдена и Зельфейна теснее. Оба — узники трона и будущие короли, чьи родители предпочитали раздавать указания вместо любви. Мама светлого наследника, королева Нэд, сбежала в мир людей, когда мальчику исполнилось пять. Сплетники поговаривали, что виной всему стал любовник, и не один. Король Фахрон впал в ярость и запретил жене ступать на волшебную землю, хотя та и не предпринимала попыток.

«Как мать могла бросить сына ради мужчины?» — назойливо вертелось в голове. На самом деле это грустное, но очень типичное поведение для фэйри. Когда ты живёшь слишком долго, то непременно устаёшь и ищешь острых ощущений. Знатные дамы часто находят утешение в объятиях любовников, забыв обо всём и всех на свете. Вряд ли королева предполагала, что её раскроют и выставят со Двора. Другой вопрос, почему она не пыталась выйти на связь с сыном? Что с ней сейчас, остаётся загадкой. Хотела бы я увидеть, как бьётся чёрное сердце в груди матери Зельфейна. Не змея ли часом притаилась там?

Мои родители поженились, и через год на свет появилась я. Идеальный сценарий любви. Услышав историю несчастного принца Светлого Двора, я невольно ставлю себя на его место: «А от чего или кого могла бежать моя собственная мать?»

Мысли причиняют боль, и я тут же их отбрасываю. Женщина, готовящая яблочный пирог каждое субботнее утро, никогда бы так не поступила с близкими.

Раздаются четыре коротких удара в дверь. Я вскакиваю.

— Войдите.

Калипсо заходит внутрь и склоняет голову. Затем осматривается и только после этого убирает руку с рукоятки меча. Кайден предупредил, что генерал придёт, чтобы исполнить обещанное — рассказать о кулоне, что согревал мою шею все семнадцать с половиной лет. Моя рука сжимает его, а глаза бегают от одной детали комнаты к другой.

— Могу я взглянуть поближе? Откуда он у вас?

Я достаю кулон из-под футболки, и мне уже хочется заправить его обратно.

— От мамы, Элеонор.

Что-то похожее на смятение пробегает по лицу воительницы и моментально испаряется.

— Такие кулоны носят стражницы из моего Ордена, — говорит она и хмурится. — Не все. Лучшие.

По моему позвоночнику проходит мелкая дрожь.

Неужели мама была одной из стражниц? Это и имел в виду Кайден?

— Леди Фэй, вы в порядке?

Я концентрируюсь на серых глазах Калипсо. В них пляшет беспокойство, все остальные черты остаются недвижимы. Это кажется неестественным и даже диким. Такому не учатся. Умение прятать естественные реакции приходит с давлением не одного прожитого десятка лет. Мышцы твоего лица устают от череды бесконечных эмоций, и ты постепенно отключаешь их одну за одной. Иногда не только снаружи.

— Просто Фэй.

— Конечно, прошу…

— Не извиняйтесь. Пожалуйста.

Она замолкает и следит за тем, как я пытаюсь держать спину прямо, но тело против воли тряпичной куклой оседает на краю кровати.

— Мама была чистокровной фэйри, — говорю я тихо.

— Знаю. Я изучала вашу семью пред тем, как позволить наследному принцу переступить порог вашего агентства.

— И что вы узнали?

— Отец — бывший полицейский. Человек с даром видеть волшебных существ. — Калипсо ненадолго замолкает и продолжает вновь: — Мать — чистокровная фэйри и домохозяйка. Нелегал.

— Меня внесли в реестр после рождения. Мама же получила отказ в регистрации, потому что не предоставила сведений о прошлой жизни. Нам повезло, что её не депортировали.

— Если бы она вернулась, то, вероятнее всего, пошла бы под трибунал. Стражницы, сбежавшие из Ордена, лишаются звания. Позор преследует их всю жизнь.

— Думаете… мама была стражницей?

Генерал осторожно подходит к другому краю кровати и присаживается в метре от меня.

— Кулоны подотчётны. Она или была стражем, или…

— Или?

— Или им был кто-то из её близких. — Фэйри еле заметно ёрзает на покрывале. — После гибели воительницы, Луна и Солнце передаётся ближайшему родственнику.

Я хмурюсь и присматриваюсь к подвеске.

Луна и Солнце?

— Большой серебряный круг с чёрными вкраплениями — Луна. Она олицетворяет собой Тёмный Двор. Небольшое золотое пятно в её правой части — Солнце. Символ Двора Света. — Калипсо отводит взгляд к окну. — Поверхность Луны отражает солнечный свет, освещая ночное небо. Так и Орден был создан, дабы отражать атаки противника. Иными словами, благодаря девам мой Двор защищён, и его жители могут видеть над головами звёзды, облака и чистый небосвод. Они — наш щит.

— Красивая история. — Я рассматриваю кулон так, будто вижу впервые. — Получается, мама могла как быть членом Ордена, так и входить в семью девы-стражницы. Что ж, это хоть что-то.

— Да.

Неприятные мысли взбираются на стену моего сознания. Ладонь машинально накрывает кулон, и я вжимаю голову в плечи.

— Вы ведь не заберёте его у меня, раз невозможно доказать законность его владения?

— Только в случае вашей гибели или дуэли.

— Дуэли?

— Стражница может вызвать другую владелицу Луны и Солнца на поединок. Проигравшая отдаёт кулон, и тот хранится у победительницы, пока вторая не заберёт его назад… через новую дуэль, — Калипсо медленно растягивает улыбку и кладёт руку на свой меч.

Комок застревает в горле, пока я смотрю на подвеску на её шее.

— Шутите?

— Пытаюсь. Вы побледнели, и я решила вас отвлечь. — Она отпускает рукоять. — Стражница может сражаться только со стражницей. Простите за неуместный юмор.

Я обиженно надуваю губы, хоть и понимаю, что выгляжу несерьёзно. Калипсо приглаживает синюю накидку, пряча тень улыбки. Эта фэйри, будучи лидером, умудряется сохранять доброту и заботу под маской из безразличия. Похоже, в волшебном мире всё не то, чем кажется на первый взгляд. Впрочем, мне ли об этом не знать?

— Я ведь почти поверила, что вы собираетесь меня поколотить.

Хмыкнув то ли от возмущения, то ли от восхищения, я убираю кулон обратно за воротник и распрямляю плечи.

— Вы должны быть стражницей, равной мне по званию и силе, чтобы я могла вызвать вас на поединок. Хотя в виде исключения вызов можно бросить и вышестоящему.

— И вас вызывали?

Она издаёт звук, похожий на смешок.

— Каждый год, и не по одному разу. Если бы я забирала Луну и Солнце у проигравших, то мне пришлось бы купить склад для их хранения в Нижнем городе. Поэтому я пользуюсь положением и сразу возвращаю их, — без капли заносчивости рассказывает Калипсо. — Мало, кто в здравом уме решится на подобное. За многие годы это превратилось скорее в развлечение, чем в попытку посягательства на власть. Стражницы спорят между собой, кто дольше продержится в бою против генерала. Развлечение.

В голове тут же рисуется картина: сильные женщины, облачённые в доспехи, стоят по кругу, а в центре — сереброволосая валькирия размахивает мечом и с лёгкостью отражает атаки соперницы; все охают при каждом ударе стали и аплодируют.

— Что может заставить стражницу покинуть Орден?

— Причин немало. Чаще запрет иметь детей. Мои девы встают перед выбором, приходя в Орден. Он полон строгих правил, но таков Закон наших земель. Дети отвлекают от службы. Интересы Двора превыше всего.

Мысли затягивают меня в Чайна-таун. Дверь с вывеской «От смерти не спрячешься» снова появляется перед моим взором. Рядом с прилавком лежит смертельно бледная Беатрис. Она открывает рот в немом крике, и я отворачиваюсь с нарастающим чувством тошноты.

— Ведьма в закрытом квартале, которую нашли мёртвой после нашего с принцем визита, заметила мой кулон. Она рассказала, что много лет назад к ней заходила фэйри с изображением такого же. Искала дочь.

— Такое случается, Фэй. Мне бы хотелось сказать, что нечасто, но я бы солгала. — Калипсо поднимается с кровати и направляется к выходу. — Дела не ждут.

— Понимаю.

Генерал застывает у двери и неуклюже улыбается.