– С удовольствием, – цветет улыбкой она.

Мы собираем многочисленные пакеты, идем к подъезду.

Вдруг Аревик Артуровна прижимается ко мне и шепчет в ухо:

– Хочу тебе сказать, что ты гораздо лучше Надежды, бывшей жены Рафика.

Я совсем не ожидала такой откровенности. Становится жутко любопытно, чем же предыдущая мадам Рафаэль Давидян не угодила семье. И куда она вообще делась?

Кристина

– Аревик Артуровна, – не удерживаюсь я от вопроса, когда мы идем к подъезду, – а как вы меня узнали? Мы же раньше не встречались, а вы сразу подошли ко мне.

– Так у меня есть твое фото, – пожимает плечами она. – Рафик прислал, вместе с фото Евочки.

О как…

Оказывается, товарищ Давидян уже и мое фото успел отправить маме.

– Вы с ним много общаетесь, да? – продолжаю расспрашивать.

– Конечно, – кивает она. – Каждый день, когда Рафик едет на работу, звонит мне, как хороший сын. Все-все рассказывает, что у него и как. Вот фото ваше выпросила.

Ха, не думала я, что он так привязан к матери. Кого-то мне это напоминает… А именно бывшего мужа.

– Я так хотела познакомиться, – продолжает она. – Говорила Рафику: не нужен мне этот санаторий, я с внучкой увидеться хочу. А он настаивал, чтобы прошла курс. Только я вернулась, как он навострил лыжи в командировку. Ты уж прости, я больше ждать никак не могла, очень хотела познакомиться с Евой.

– Не стоит извиняться, – качаю головой. – Мы вам рады. Правда, Ева?

Дочка послушно кивает.

Пока мы поднимаемся в квартиру, Аревик Артуровна только и делает, что болтает с Евой. И про школу у той расспрашивает, и про подружек, и даже про то, что она любит на завтрак.

Мне прекрасно видно, что Еве немного неловко. Стопроцентно, дочка не ожидала такого к себе внимания. Но она отвечает, улыбается новой бабушке.

Едва мы заходим в квартиру, я командую детям:

– Разуваемся и бегом мыть руки.

Каждый из детей по очереди садится на табуретку, стаскивает кроссовки, убирает их в обувницу. Все, как я их учила.

Лишь Тиграша умудряется уместить свою жопку мимо стула – точнехонько в то место, где все уже изрядно натоптали. Наверное, хочет, чтобы я уж точно выстирала его штанишки, которые и без того не отличаются чистотой после прогулки.

– Что ж ты такой неуклюжий, Тигран! – вдруг резко отчитывает его Аревик Артуровна. – Неужели нельзя быть внимательнее? Вечно ты так!

А он вечно так, да.

Где можно упасть, Тигран упадет. Что можно уронить, он уронит, разольет, сломает… И что ж теперь все время наезжать на ребенка? Я только-только отучила от этого Рафаэля, а тут на тебе – бабушка.

Едва Тигран слышит резкий оклик, как тут же начинает дуть губы, на глазах как по команде появляются слезы.

– Как тебе не стыдно, мальчики не плачут! – продолжает его журить Аревик Артуровна.

Последняя фраза мне как ножом по сердцу.

Уже во всю хочется чем-нибудь стукнуть Аревик Артуровну, даже несмотря на очень положительное первое впечатление при знакомстве и все то обилие подарков, что она принесла.

Я ставлю пакеты на пол, наклоняюсь к Тиграну, поднимаю его на руки и целую в щеку.

– Ну что ты, не плачь. Скоро будем обедать, на десерт дам тебе пирожное. Ты же хочешь пирожное, Тиграша?

– Хосю! – Он моментально забывает про слезы, улыбается мне.

Отпускаю мальчишку, и он тут же убегает за остальными детьми.

Я приглашаю маму Рафаэля на кухню, ставлю чайник.

– Аревик Артуровна, – начинаю осторожно. – Тиграше можно плакать, я ему разрешила.

– Эм, что? – лицо мамы Рафаэля вытягивается.

– Понимаете, когда он слышит резкие слова, у него так срабатывает психика – сразу в слезы. Поэтому я стараюсь на него не кричать, чтобы не травмировать. С ним и по-хорошему можно без проблем договориться.

Аревик Артуровна смотрит на меня немного настороженно, отвечает:

– Ты не подумай, что я их не люблю или что-то подобное. У меня в жизни нет никого дороже Рафика и Тиграна с Артуром. Но мальчики-то непростые, с ними никакого слада. Ты сама это учти, будь с ними построже, иначе сразу на голову сядут и ножки свесят.

– Они уже там, – хмыкаю на ее слова.

– Где? – не понимает она.

– На моей голове, – пожимаю плечами. – Или на шее? Как там правильно говорят, не знаю. Но мальчишки хорошие, поэтому строжиться на них считаю ненужным.

– Но как же? – всплескивает руками Аревик Артуровна. – Шкодят!

– Все дети шкодят, – пожимаю плечами. – И близнецы шкодят не больше других. Уж поверьте, я за свою жизнь повидала шаловливых деток. Тигран и Артур абсолютно нормальные, стараются слушаться, помогают. Не надо на них ругаться из-за ерунды.

– Что ж, по-твоему, ерунда, а что нет? – интересуется Аревик Артуровна.

– Все, что не касается жизни, здоровья и бумаг Рафаэля, – ерунда, – сообщаю ей.

Ну а что? В каждом доме свои правила, у меня такие, пусть примет их к сведению.

– И потом, чем больше ребенка хвалишь, замечаешь какие-то позитивные вещи, тем больше он старается. А если его все время звать бандитом да разбойником, угрожать дать по жопе и прочее, как делал с близнецами Раф, так они так и будут себя вести. Я Рафу запретила так делать.

– Прям уж и запретила? – изумляется Аревик Артуровна.

– Запретила, – развожу руками.

Не объясняю ей, чем мне пришлось его шантажировать, чтобы он послушался. Все мои методы нецензурные и строго восемнадцать плюс. Но подействовало, грозить близнецам расправой Рафаэль прекратил.

Однако я очень понимаю, как, должно быть, неправильно звучат мои слова для армянской мамы. Действительно, кто я такая, чтобы что-то запрещать ее сыну? Устанавливать в его доме свои правила…

Однако Аревик Артуровна широко улыбается мне и говорит:

– Боже, ну хоть кто-то заступается за этих детей! Если они тебя слушаются, так и пожалуйста, воспитывай как воспитывается.

– Все пятеро слушаются, – киваю. – Оно, конечно, по-всякому бывает – и нервы мотают, и бесятся, и дерутся подушками. Но сладить с ними можно.

– Ой, все-таки прав был мой сынок, когда объявил мне, что нашел маму для своих детей. Сто раз прав, – заявляет Аревик Артуровна с довольным видом. – Ты будешь хорошей мамой для Артура и Тиграши.

О как!

Оказывается, Рафаэль уже записал меня не просто в няни, но в мамы для своих детей. Только что ж спросить забыл?

– Это когда он вам такое сказал? – спрашиваю у Аревик Артуровны.

– В тот день, когда ты рассказала ему про Еву, – пожимает плечами она.

Припечатываю пятую точку к стулу и пытаюсь переварить услышанное.

То есть Рафаэль заявил своей маме, что нашел мать для своих детей ровно в тот день, когда мы с ним впервые переспали? С чего он сделал такой вывод? И почему не поставил в известность меня?

Аревик Артуровна тем временем продолжает сыпать конфиденциальной информацией:

– Я ему сразу советовала, как расстался с женой, чтобы нашел хорошую девочку. Знаешь, такую, чтобы хозяйственная была, мать хорошая. Вот ты, сразу видно, хорошая хозяйка. Вон какая у тебя чистая кухня, загляденье…

Кухня у меня и вправду чистая, но не потому, что я гениальная хозяйка, а потому что мне сегодня Ева помогала с посудой и у Рафа есть моющий пылесос.

– Ты будешь его близнецам хорошей мамой, они тебя любят, – тем временем продолжает Аревик Артуровна. – Рафик правильную женщину выбрал, подходящую, со всеми нужными качествами. Мудро выбирал.

Ага, все верно.

С качествами у меня полный порядок. Я хорошая нянька, домовитая, готовлю вкусно, энергичная…

И вроде бы мне должно стать приятно оттого, что меня хвалит мать Рафаэля.

Но…

Но отчего-то у меня в голове начинают крутиться слова бывшей свекрови: «Он же использует тебя как бесплатную рабсилу. Хорошо устроился. Ты на него батрачишь, с поварешками бегаешь. Бесплатная няня, и кухарка, и на шлюх тратиться не надо, все в одном флаконе. А ты принимаешь это за любовь».