Кем надо быть, чтобы сказать подобные слова о маленькой, беззащитной девочке?

Конечно, когда я родила Еву, кристально ясно видела, что Максим не стремился с ней водиться, проявлять сильные чувства. Но он и к своим собственным дочкам относился ровно так же. В основном детьми занималась я.

Как-то муж сказал: «Кристина, что ты мне суешь этих детей? Я не умею с ними обращаться».

На мой резонный ответ, что я тоже не умела, пока они у нас не появились, он лишь отмахнулся. Пообещал: «Вот подрастут, тогда уж я буду больше ими заниматься. Я их очень люблю, просто это не мужское дело возиться с малышней».

Я повелась на это, как последняя дурочка. Решила, что он, как и большинство мужчин, по натуре сухарь и попросту не умеет выражать чувств. Но это же не значит, что плохой, так? Подумала – ну и ладно, дочки вырастут, тогда у отца будет с ними больше общего. Как могла старалась, воспитывала их. А тут оказывается, что Ева – только моя дочь и ему на нее плевать. Впрочем, Саша с Таней тоже, по ходу дела, не сильно ему нужны, раз он предложил мне вместе с ними уйти в никуда.

– Я была права! – тем временем сообщает мне Светлана.

– В чем? – не сразу понимаю.

Оглядываюсь на подругу.

Она сидит за столом важная-преважная. Очки на нос напялила, бегает взглядом по экрану ноутбука, читает:

– Вот тут на одном сайте пишут четко: «Супруг не имеет права распоряжаться имуществом без разрешения супруги. Для продажи квартиры он должен получить нотариально заверенное согласие». Ты давала такое согласие на переоформление вашей квартиры на его маму?

– Естественно нет! – громко возмущаюсь.

– А если нет, в таком случае сделку можно оспорить. Также доказать по переводам, что ты потратила на эту квартиру приличную сумму. Ведь вы же не наличкой расплачивались за квартиру, так?

– Не наличкой, – киваю. – Свет, мне нужен хороший адвокат! Такой, чтобы сожрал Максима с какашками и не подавился…

– Однозначно! – подруга поправляет на носу очки.

В этот момент из прихожей раздается трель дверного звонка.

Мы спешим к двери, по очереди заглядываем в глазок. Видим морду моего благоверного.

Стоит в рубашке и джинсах, весь из себя гордый, ждет, пока откроют.

Вот только никто ему не откроет!

– Кристина! – орет он, наконец не выдержав. – Я же вижу, ты смотришь в глазок, выходи, что за детский сад?

Не выхожу. Молчу. И Света молчит, застыла и, кажется, вся превратилась в уши.

– Я поехал в офис, – тем временем вещает Максим. – Вернусь к вечеру. Чтобы к этому моменту была с детьми дома, ясно тебе? Кончай дурить, иначе я устрою тебе небо в алмазах.

С этими словами Максим уходит.

Я же застываю в прихожей как вкопанная.

– Твой Макс совсем обалдел! – ругается Света, уперев руки в боки. – Может, он еще ждет, что после такого ты ему и ужин приготовишь? Он совсем идиот!

В этот момент меня прошивает та же мысль.

– Свет, он и вправду идиот.

– Я ж говорю, – кивает подруга.

– Не, ты не поняла, – качаю головой. – Он по другому поводу идиот. Две недели назад он оформил сделку на покупку квартиры на третьем этаже. Но ему было невыгодно оформлять на себя, потому что его сейчас шерстит налоговая. Он не хотел подставляться, вот и записал ее на меня, с условием, что позже продадим ее подороже и положим деньги в банк.

– Другими словами, на тебя оформлена его квартира?

– Ага, – киваю.

– Мебель там есть?

– Ага, – снова киваю. – Ее продавали срочно, со всем, что в ней было. Ключи есть. Я вполне могу там пожить, пока не найду адвоката и не решим вопрос с жильем.

– Тебе помочь собрать вещи? – спрашивает подруга. – Как раз успеем, пока твой идиот разъезжает по офисам.

– Конечно, помочь, – киваю ей в третий раз.

Кристина

– Держите, ребята, – раздаю всем маркеры.

Тане красный, Саше золотой, сыновьям подруги, Коле и Мише, достаются синий и черный.

Подвожу ребятню к белому креслу, которое так обожает мой супруг. Это особенное место перед телевизором, куда нельзя забираться даже мне, не то, что детям. Кресло же ортопедическое, из специального материала, который малыши попортят в секунду…

За год, что мы живем в этой квартире, я выдержала немало баталий с детьми из-за этого чертового кресла. Умоляла их не лезть туда. И все равно Максим придирался, что на белой обивке появлялись пятна. Которые сам, скорей всего, и ставил.

– Вот ваше задание, – я указываю детям на кресло. – Разрисуйте его так, чтобы нигде белого местечка не осталось. Сможете?

Дети смотрят на меня как на глупую.

– Смозем, – кивают мои близняшки и продолжают деловито: – Ваще легко.

– Тогда на старт, внимание, марш! – командую им. – Кто лучше разрисует, получит больше конфет.

Дети с визгом несутся к креслу, срывают колпачки от маркеров и принимаются разрисовывать белую поверхность. Так стараются, что аж высовывают языки.

Мелочная месть, знаю.

Но это несоразмерно с тем, как напакостил Максим, какую совершил подлость. За такое он заслужил, чтобы ему портили все вещи вокруг до конца жизни.

– Мам, ты что задумала? – спрашивает Ева, хмуря бровки.

Она единственная не попросила у меня маркера. Слишком взрослая для таких забав.

– Иди собирай вещи, доченька, – киваю в сторону детской. – Пихай в сумку все, что хочешь взять с собой, я потом проверю.

Глаза Евы делаются совсем круглыми. Но она не спорит, не задает вопросов, просто берет большую синюю сумку и уходит.

– Пошли, – киваю подруге в сторону кабинета мужа. – Будем искать документы.

Светлана откидывает с лица рыжую челку, закатывает рукава домашней блузы. Настоящая подруга всегда рядом.

Первым делом мы выгребаем все из рабочего стола Максима. Но там нет нужного.

И тут я вспоминаю про секретный сейф, который муж установил около месяца назад. Отодвигаю картину с лесным пейзажем, что висит точнехонько за его креслом.

– Максим говорил тебе код? – спрашивает подруга.

– Не-а, – качаю головой. – Но я его подсмотрела.

Ввожу нужные цифры, и очень скоро нахожу кучу папок с бумагами.

– Джекпот!

Вытаскиваю все и складываю на стол.

Документы на жилье обнаруживаю очень быстро.

Откладываю в сторону документы по однушке на третьем этаже, вчитываюсь в те, что от этой квартиры. И… обалдеваю от того, что вижу.

– Ты посмотри, какой Максимка щедрый тип! – пищу почти на ультразвуке. – Он дарственную на маму оформил! Нет, ну ты прикинь, а?

От подобной находки меня трясет.

– Чего? – хмурит лоб подруга. – Совсем офигел!

Я в очередной раз пробегаю взглядом по строчкам и не могу поверить в то, что вижу. Честно говоря, после того как я начиталась в интернете законов, поуспокоилась, подумала – Максим просто приврал для красного словца. А тут вот что.

– Но как же? – стону, донельзя расстроенная. – Ты же говорила, что для того, чтобы сделать что-то с недвижимостью, нужна заверенная у нотариуса доверенность от супруги, как же он смог?

– Как-то смог, – чешет лоб подруга. – А у твоего мужа случайно нет знакомого нотариуса?

– Я понятия не имею, – развожу руками.

Мне так тошно от всего, что нет никаких сил. С кем я жила целых девять лет?

Кое-как собираю себя по кусочкам, сосредотачиваюсь, ведь сейчас совсем не время расслабляться.

Мы с подругой перебираем документы, укладываем в папку все, что касается имущества, и забираем с собой. Эта информация пригодится адвокату, которого я обязательно найму. Сначала найду, потом найму… А чем платить? Разберусь потом.

Когда выходим в гостиную, на любимом кресле мужа уже нет живого места. Дети так старались, будто вместо конфет им за порчу имущества пообещали минимум «Диснейленд».

– Наигрались? – спрашиваю у них с ехидной улыбкой.

Все как один качают головой. В лицах читается разочарование.