Снова сгребаю ее в охапку, целую сначала в щеку, потом в губы.

Кристина пытается упираться, но по итогу не слишком старается.

– Пойдем в спальню, – снова ее зову.

– Нет, не пойдем, – спорит она, в очередной раз от меня отстраняясь. – Отпусти, а то немедленно закричу!

– Да е-мое…

Что ж ей так кричать охота?

– Не закричишь, – хриплю ей на ухо.

А потом наглым образом разворачиваю Кристину к себе спиной и закрываю ей рот ладонью. Плотно зажимаю ее губы. Так она при всем желании и писка не издаст.

Ожидаю, что Кристина вопьется ногтями мне в руку, но все, что она делает, – лишь цепляется за нее, да так, будто использует в качестве опоры, а не пытается убрать.

Ей приятно, что я зажал ей рот, что ли? Или от того, что прижал ее к себе спиной?

Чуть отстраняюсь, наклоняюсь к ее затылку. Убираю свободной рукой с ее шеи волосы и прохожусь губами по нежной коже, до сих пор хранящей аромат апельсина и конфет. Знать бы, откуда только взялся!

Искренне наслаждаюсь этой украденной минутой близости, провожу языком по коже. Вкусно! Аж глаза закатываются.

Вдруг вижу, как у нее по коже бегут мурашки. Она будто вся ими покрыта. Ей настолько приятно?

Нехотя отпускаю ее рот.

Ожидаю, что закричит, спрашиваю:

– Я не сделал тебе больно?

– А? – Она будто очухивается. – Нет, не сделал. То есть немедленно выпусти меня из ванной, медведь ты этакий!

Ага, выпусти.

Стоит мне ее выпустить, она скинет с себя то возбуждение, какое я заставил ее испытать. Еще обидится потом, что полез к ней, и решит уйти. А я как тут буду один после такого?

Не пущу.

– Мне пора спать, отпусти, пожалуйста, – стонет Кристина, хотя по-прежнему не стремится от меня отдалиться.

– Ты сегодня спишь в моей спальне, – жарко шепчу ей на ухо. – Со мной.

– С чего ты это решил? – она очень искренне удивляется. – Не-е-ет…

Резко разворачиваю ее лицом к себе, беру за плечи, заставляю упереться спиной в стену и заглядываю в глаза. А они пьяные… Будто после коктейля. Не знал бы, что трезвая, подумал бы, опять тайком выпила, как тогда.

– Со мной спишь, – повторяю максимально четко.

– Рафаэль, – продолжает она стонать.

Эротично так!

Не жду, пока она начнет засыпать меня своими «нет». Снова жадно целую ее в губы. С удовольствием протискиваюсь языком в ее нежный рот, параллельно опускаю руки на талию, снова хочу забраться под футболку.

Кристина хватает меня за пальцы.

– Не надо, – тихо просит.

– Ну что такое? – нетерпеливо рычу ей в ухо. – Ты кому верность хранишь? Этому козлу, что ли?

– Нет, – она чуть виновато качает головой.

– Тогда что? Не хочешь?

Она вся подбирается, упирает в меня не слишком осознанный взгляд, говорит почти твердо:

– Я не пойду к тебе в спальню, ясно?

– Не пойдешь? – переспрашиваю сердито.

– Не пойду! – она упрямо хмурит брови.

Шумно выдыхаю, наконец решаю, что с меня хватит этих мучений.

– Как скажешь.

– Что? – она явно удивлена моему согласию. – Я не пойду, ты услышал меня?

– Да без проблем, – киваю.

А потом, пока она еще не успевает очнуться, хватаю маленькую упрямую злыдню на руки.

– Что ты делаешь? – взвизгивает она.

– Не хочешь идти – не надо, я понесу, не гордый…

С этими словами тянусь к ней, снова целую.

Что удивительно, никакого сопротивления больше не встречаю.

Кристина обвивает мою шею руками, будто сдается, тихо спрашивает:

– У нас же будет только одна ночь, и все, да? Назавтра мы все забудем, как будто ничего не было, да?

– Ага, именно так и поступим, – соглашаюсь, легко посмеиваясь.

Не понимает дева, что ли, как глубоко она встряла в отношения со мной? Ничего, скоро разберется. А я ей в этом с удовольствием помогу.

Вот прям сейчас начну помогать, чтобы завтра у нее глупых мыслей в голове не осталось. Ишь ты, опять она забывать что-то там собралась.

Я отпираю дверь ванной, выношу мою сладкую добычу. Широкими шагами направляюсь в спальню.

Кладу Кристину на мягкое серое покрывало.

Снова целую, а потом стаскиваю с нее джинсы.

Моя красавица с голыми ногами выглядит до чертиков уязвимой, в то же время желанной.

Хочу добраться до ее трусиков, но останавливаю себя.

Демонстративно тянусь к прикроватной тумбе, достаю пачку презервативов, показываю ей. Знала бы она, сколько эта пачка там пылилась. У меня секса не было вечность…

– Иди ко мне, Кристиночка, я сейчас буду тебя любить.

Я хватаю ее за лодыжки и тяну к себе. Целую сначала колени, потом бедра, затем с превеликим удовольствием стаскиваю с нее футболку. Любуюсь ею, ласкаю, а потом резким движением укладываю плутовку под собой.

До чего же нежная девочка! До чего же страстная и отзывчивая.

Дальше нам обоим сносит крышу. Вещи так и летят в стороны. Не все из них при этом остаются целыми.

Наконец жаркий контакт…

Секс с ней – один сплошной кайф. Я сто лет так не наслаждался близостью. Не помню, когда в последний раз мне было так хорошо! А впрочем, помню. С ней же.

С ней же, вашу мать…

Одним разом мы, естественно, не ограничиваемся. Следующие полночи я только и делаю, что беру ее. Кристина выгибается мне навстречу, отдается, как в последний раз. Или первый? Тут уж как посмотреть.

Я не отпускаю Кристину от себя даже когда сил на секс больше не остается. Этой ночью мы – единое целое. Когда она засыпает, я укладываю ее у себя на плече. В этот момент думаю лишь об одном: лучше бы я украл ее с той свадьбы девять лет назад. Лучше бы сам на ней тогда женился. А впрочем, ей все равно не избежать участи стать моей женой. Пусть даже не надеется.

Кристина

Когда я открываю глаза, первое, что чувствую: все тело ноет, а между ног в особенности. Ощущение такое, будто меня переехал бульдозер.

Да что ж такое?

Ощупываю себя и обнаруживаю, что я абсолютно голая. Сжимаю бедра и неожиданно вспоминаю, что за бульдозер по мне вчера катался.

Давидян!

Я с ним вчера переспала! Причем со смаком…

Кстати, сейчас я лежу именно в его спальне, на его кровати, и укрываюсь его же теплейшим покрывалом.

Быстро оборачиваюсь на другую сторону, однако там никого.

Видно, Рафаэль уже встал и пошел по своим мужским делам.

За окном еще темно, но справа на прикроватной тумбе горит ночник. Оглядываю комнату, вспоминая в мельчайших деталях, что мы тут вчера творили. А творили мы такое, что мои щеки моментально начинают гореть от стыда. Впрочем, довольно скоро гореть начинает и все лицо.

– Мама дорогая, – охаю я и с головой накрываюсь одеялом.

Как только это делаю, слышу звук открываемой двери.

Осторожно выглядываю из-под одеяла и вижу в дверном проеме закутанного в халат Рафаэля. У него все еще влажные волосы, видно только что из душа. Он широко мне улыбается. Чему-то там радуется, гад паршивый.

– Проснулась? – спрашивает он, подходя к кровати. – Как ты, солнце?

Как я? Нормальный такой вопрос!

А как я еще могу быть после всего, что он со мной сделал? ОТВРАТИТЕЛЬНО!

Затащил в свою берлогу, наглым образом объездил по-всякому, да так, что у меня теперь все болит…

Как только эта мысль приходит мне в голову, тут же вспоминаю, как в определенный момент сама оказалась сверху и тоже скакала на нем как сумасшедшая. С превеликим удовольствием, даже при этом пошло постанывала.

Я скакала на Давидяне! Нет, ну ни фига себе!

Мои щеки из красных превращаются в пунцовые.

Все, я умру от стыда под этим самым одеялом.

– Кристина? – Давидян подходит к кровати почти вплотную. – Все хорошо?

– Ага, супер, – пищу не своим голосом.

– Тогда ладно, а то я уже заволновался, – говорит он.

А потом и вовсе совершает противоправное действие. Наклоняется ко мне, наглым образом отодвигает от моего лица одеяло и пытается поцеловать. Я, понятное дело, отворачиваюсь, и он попадает губами в щеку. Но разве его это останавливает? Он с удовольствием целует и щеку, причем явно стремится продлить момент.