— Ты тот, без кого моей душе одиноко и холодно… тот, кто заставляет моё сердце трепетать. Оно никогда не лжёт. Оно откликается тебе так горячо, потому что ты и есть отражение того прекрасного, что ты видишь во мне. Моё сердце признало тебя раньше, чем сознание поняло кто ты такой. Я вижу тебя настоящим. Я люблю тебя, — прошептала я, и мои слова застыли в вечности.

Я ощутила, как сквозь меня проходит вся вселенная от его поцелуя, что соединял в себе обжигающий огонь и лёгкий, ласкающий ветерок. Поцелуй, что опускал в бездну и одновременно поднимал вверх, куда-то за солнце, в далёкие миры, где нет никого кроме нас. Он не просто целовал мои губы, а мою душу.

Он плавно отстранился от меня, а я всё ещё чувствовала вкус его губ. Мгновение сидела с всё ещё закрытыми в блаженстве глазами. Мне не нужно было его видеть, потому что я его чувствовала каждой клеточкой своего существа. Но, что-то изменилось сейчас, и я посмотрела на него. В следующее мгновение, его глаза распахнулись, засияв цветком синего пламени. Из его глаз покатились кристально чистые слёзы.

— Что с тобой? — ощущая тревогу, обняв его, боясь потерять, спросила я.

— Я слышу её… — восхищённо прошептал он.

— Твои глаза, Орголиус… и слёзы… что она говорит? — целуя и обнимая его, шептала я.

Он взял мою руку и положил себе на грудь, в которой билось горячее сердце. Глядя на меня завораживающим, пылающим взглядом, без слов передал всё, что слышал и ощущал. Полнота ощущений, сплетение ласковых слов и музыки души, что исполняла божественный танец в искрах вечного и бесконечного.

— Ты вернула мне то, что было похищено тысячу лет назад, но подвластно только тебе. То, что делает нас единым целым, — прошептал он, осыпая ласковыми поцелуями моё лицо.

— Синее пламя?

— Да, — выдохнул он, гладя меня по щеке, — если бы я знал это раньше… я был глупцом. Теперь я знаю.

— Что знаешь? — взволнованно прошептала я, наблюдая за тем, как меняются его глаза. Они загадочно горят изумрудно-сапфировым огнём.

— Всё это большой урок для всех нас от Всевидящей матери. Мы следствие друг друга. Мы созданы для того, чтобы вернуть равновесие и порядок в мироздание. Если бы я всё понял раньше, то ты бы не страдала. Ты прожила бы счастливую жизнь в радости и любви. Но, моя глупость привела тебя сюда, ты потеряла родителей, ты стала инструментом в руках высших сил. Я должен всё исправить, — горячо прошептал он, его глаза лихорадочно горели. Он так смотрел на меня, словно в последний раз. Обнимал и целовал, точно прощаясь.

— Что исправить? Что ты такое говоришь? — испугалась я, судорожно хватаясь за него, когда он поднялся на ноги.

— Я люблю тебя, светоч из мира людей. Моя Аделина. Моя душа. Но, эта игра не закончится никогда, если я всё не исправлю. Я должен… мне нужно покинуть тебя, как бы сильно я не хотел остаться с тобой… ты будешь счастлива, верь мне, — шептал он, крепко обнимаю меня, целуя и гладя по волосам.

— Нет! Я не отпущу тебя! — прижимаясь, как в лихорадке, схватившись за него, тряслась я.

— Не плач. Ты будешь счастлива. Ты будешь жить в любви. Ты заслуживаешь этого. Я всего лишь твой сон, который ты забудешь. Но, я готов это принять, чтобы всё исправить.

— Не забуду! Умоляю, не уходи… что ты задумал? Зачем? Мы справимся вместе, слышишь? Вместе! Прошу, не бросай меня, Орголиус! Так нельзя, принимать решение одному. Я против! Я не могу без тебя, ты не сон. Я не отпущу тебя! Ты же сам сказал, что мы единое целое… — плакала я, упав на его грудь, не скрывая ничего, что чувствовала сейчас. Мой мир рушился, уходил из-под ног, ввергая меня в бездну отчаянья.

— Ты человек, а я… — его голос надломился, и он замолчал, а затем продолжил, — ты должна жить в своём мире, а не спасать этот. Это моя работа, жаль, что я так поздно это осознал. Я полюбил тебя всем сердцем. Ты сделала меня живым. Но, я должен отпустить тебя ради твоего же блага.

— Не надо меня отпускать, прошу. Я не хочу, не хочу! Умоляю, не уходи, не оставляй меня, я не смогу без тебя, — крепче хватаясь за него, до хрипа просила я.

Но, он взял моё лицо в свои руки и так ласково заглянул в глаза. Столько любви и тепла было в его взгляде, что от этого стало только хуже на душе. Ведь он что-то там себе решил за меня, а я не в силах этого понять. Я не могу принять его решения! За что мне всё это?!

— Мне пора, — прошептал он, оставив лёгкий поцелуй на моих губах, — это будет честно, хоть и больно. Но, боль пройдёт, моя любовь. Я видел, я знаю, что тебя ждёт жизнь в любви.

— Перестань прощаться со мной! Ты сказал, что любишь меня, что я твоя единственная! Я не хочу ничего, если там не будет тебя, Орголиус. Если ты действительно желаешь мне счастья, так останься со мной! Я не выдержу твоего решения, я не могу и не хочу его принимать и понимать. Это несправедливо! Что она тебе внушила?

На мгновение в его глазах мелькнули искры сомнения, а может я так хотела это увидеть. Я готова была зацепиться за любой намёк на то, что есть надежда его переубедить, ведь так хорошо всё начиналось, а теперь я просто погибаю. Почему он принял такое решение? Зачем?!

— Если бы ты знала, то не плакала бы так горько, моя любовь. Всё забудется. Всё пройдёт. Спи, — гладя меня по лицу, тихо сказал он, и я почувствовала как обмякает моё тело в его руках.

— Пожалуйста, не надо, — простонала я, схватившись за его воротник, чувствуя, как тяжелеют мои веки, против моей воли.

— Я всегда буду помнить тебя, Аделина. Прощай, — прошептал он, его образ поплыл туманом перед моими глазами.

Последнее, что я увидела, была та самая шестиглазая птица у него за спиной. Она раскинула свои крылья в стороны, сверкая глазами. Если бы я знала, что всё так будет, то никогда бы, ни за что не приняла бы синее пламя. Никогда бы не слушала ту птицу и не шла бы у неё на поводу.

Орголиус держал меня на руках с печальным взглядом. Его красивые глаза, были полны слёз. А моё сердце разрывалось от того, что я ничего не могу сделать. Он очаровал меня, чтобы я уснула. Это нечестно, вот так принимать решение за двоих.

В последний миг, я услышала, как та птица молвила: «Пора». Я уже ничего не видела, но ощутила, как Орголиус покинул меня. Душа разрывалась от боли в этом забвении, что пыталось окутать сознание фальшивыми картинками счастья.

Как он мог так поступить со мной? Как я позволила это допустить? Я не могла смириться с этим, внутренний протест был таким сильным, что разрывал чары Орголиуса. Я готова была проснуться, но меня подхватили ласковые волны, нашептывая ласковые слова, внушая сладкий сон, которому никто не может противостоять. Голос Вселенной разливался теплом, заставляя ей верить. Но, легче от этого не было. Моя душа в слезах, хоть и в прекрасном забвении. Но, оно не заменит мне реальности. Моё тело стало для меня клеткой, где настоящая я, страдала, пока мой корабль плыл по волнам мироздания, неся в неизвестном направлении.

— Тот, у кого светит солнце в душе, будет видеть его даже в самый пасмурный день… — донеслось откуда-то, привлекая моё усыплённое сознание, что внезапно пробудилось от знакомого голоса.

Слух мой обострился, будто я вынырнула из воды. Мне слышалось тихое и ласковое, до боли знакомое пение. Кто-то гладил меня по волосам. От нахлынувших эмоций, что были заперты во мне во время сна, и от того, что я слышу сейчас, горько всхлипнула, ощутив, как горячие слёзы нашли выход из-под ресниц и потекли к ушам. Открыв глаза, всё виделось в мутном свечении, но с каждым взмахом ресниц, картинка потихоньку прояснялась.

— Моя девочка, моя звёздочка, — ласково сказала мама, гладя меня по голове, которая покоилась на её коленях.

Она выглядела не как дух. Она была очень реальной, и от этого приступ слёз усилился. Я понимала, что это ещё одна иллюзия, чтобы усыпить меня.

— Не рви сердце, моё солнышко, всё будет хорошо, — говорила мама, ласково улыбаясь мне, и на её светлом лице образовались мягкие ямочки на щеках.