— Гелиодор, он напоил светоча сомой, — взволнованно прозвучал голос Шахмаран.

— Напиток забвения, — прошептала Эйфирия, что стояла рядом с Гелиодором.

— Но я успела её предупредить, чтобы оттянуть время. Если она правильно запомнила слова, то ещё есть шанс, что мы успеем, — добавила царица змей, глядя в обеспокоенные глаза Гелиодора.

— Это хорошо. Но, у нас всё равно мало времени, даже если напиток не сработает, — ответил Гелиодор, надвинув козырёк своего цилиндра.

— Что это значит? — нетерпеливо спросил Октябрь.

— Любое принятое ею решение, будет исполнено вопреки всему. Проблема в том, что она не понимает этого, думая, что она жертва в руках Нияна. Она разбита внутренне, слишком много противоречий и ожиданий в её душе. И он использует это против неё, — ответил Гелиодор.

— И ты так просто об этом говоришь?! Я должен как можно скорее оказаться там! Она думает, что мы её бросили! — глаза Октября безумно блестели в тревоге, его голос дрожал. Он готов был сделать что угодно, лишь бы скорее спасти любимую.

Братья печально смотрели, как мечется его душа, отраженная во взгляде. Один он ничего не может сделать, хоть и всем сердцем, готов на любые испытания.

Апрель подошёл к нему, и положил руку на плечо. За ним подошёл Январь, Ноябрь, Март, Июнь, Сентябрь… братья окружили Октября, передавая свою силу намерений и поддержку.

Только вместе есть возможность противостоять Нияну. Все они отлично понимали, что эта битва не будет похожа ни на что, с чем они раньше имели дело.

— Мира, ты готова? — спросил Гелиодор, и темноволосая красавица кивнула головой.

Он знал больше, чем сказал. Откровение Мирового змея выбило материю у него из-под ног подчас раскрытия тайны происхождения и истинного предназначения светоча. Даже у такого древнего странника измерений, это откровение вызвало громкое удивление, граничащее с тревогой. Но, на то воля Всевидящей матери. Светоч оказалась чистой искрой её спящего разума, руками и глазами Истока. Он чувствовал это раньше, а теперь всё окончательно встало на свои места. Она не просто избранная, она сосуд мировой души. Отсюда и ответ, отчего все мужские энергии потянулись к ней. Но, при всём этом, её человеческая суть при ней. Она цельная, живая, но другая. Её любовь — это её сила. Но, также и погибель… именно это сильно тревожило Гелиодора, что разбитое сердце светоча станет триггером, обозначая конец всему. Если они не успеют, то явится тот, кто всё закончит. Рассказать об этом он не мог, так как любое сознательное вмешательство нарушило бы верный исход. Теперь всё зависит только от светоча, от её выбора, от того, насколько она доверяет зову сердца и какой оно сделает выбор.

Гелиодор знал, что пророчества имеют свойство меняться. В этом и был замысел Всевидящей матери, который невозможно было предугадать. Она лишила их возможности действовать по сценарию, создавая совершенно неожиданные препятствия, которые решить можно только услышав внутренний голос. Тот голос, который все перестали слышать. Измерение, как океан кипящий эмоциями и страстями, потерявший в шторме событий сердце разума, потопивший свет безусловной любви. И светоч была послана сюда как маяк. Последний маяк, который не сразу распознали, принявшись лепить из него оружие.

Прозрение Гелиодора указало и на его вину, в том, что он, так долго молчал. Его, как и других, охватили эмоции, под действием которых он обманул сам себя. Эмоции стали заслонкой истинным чувствам, на которых строилось и крепко стояло мироздание. Эмоции разрушили связь сердец. Как же все они были слепы и глухи… ведь, в самый первый день появления светоча, им всё дали понять, всё показали, Мировое Око открылось, взирая на избранницу. Но, мало видеть глазами, важнее всего узреть сердцем. Все смотрели мимо, их внимание промахнулось.

— Тогда начинаем немедля, — сказала Эйфирия, посмотрев на Гелиодора, что молча кивнул головой, одобряя действия своей спутницы. Она испустила из ладоней лиловое свечение, что открыло несколько зеркальных коридоров в пространстве.

В зал вошли восемь сестёр Инглии, соединившись в хоровод с девятой, самой сильной из них сестрой. Девушки, жрицы первичного Огня творения, наделённые силой не только плести мировую материю, но и разрушать её. Они исполняли танец мироздания, в то время, как Великие матери плели узор согласия, что сливался с потоком новых энергий. Зима и Осень были сосредоточены, а Лето не переставала плакать. Она раскаивалась в своих поступках, искренне желая исправить всё, что натворила. Эйфирия открывала всё больше коридоров, пока их не стало девять, ровно на каждую сестру Инглии, когда каждая из них обернулась к нему, материализуя в нежных руках массивные золотые кувалды. Запев ритуальную песнь, от которой задрожали стены главного дворца города Мира, сёстры шагнули в пространство и прогремели оглушающие удары, что услышал и ощутил каждый житель измерения.

Печати разрушены. Нет пути назад.

Измерения всколыхнулись, перетекая друг в друга. Это было неизбежно. Хаос на свободе, из которого вскоре начнёт выплёскиваться самое непостижимое. Всё, что оседало и копилось на стыках измерений тысячи лет. Стены дворца покрылись черной пылью, что стремительным потоком вырвалась из зеркальных коридоров. Ниян был далеко не глуп, и знал, что в борьбе за светоча, они пойдут на этот шаг, и приготовил им хоть и неприятный, но контролируемый сюрприз. Вопрос только в том, как много времени уйдёт на упорядочение хаоса?

Чёрная пыль разлеталась во все стороны, принимая всевозможные формы, пытаясь овладеть телами или атаковать их. Собравшиеся в тронном зале сражались с противным сюрпризом Пекельного царя, пытаясь не дать вырваться за пределы дворца, иначе последствия будут жуткими.

Поражая черноту, Гелиодор думал о том, что сейчас им стоит обратиться за помощью к Орголиусу. Ему одному под силу остановить этот нескончаемый поток. Он бы впитал и запер эту гадость в свои ловушки-тюрьмы. А так, они просто тратят время. Драгоценное время, пока Ниян совершает свои злодеяния.

Свершение плана и зеркальная ловушка

Мар амарра астериум…. Мар амарра астериум… — шептала я, умывая лицо и морок спадал, картина мира становилась чётче.

— Тук-тук, моя ненаглядная, — послышался лёгкий стук и голос Нияна за дверью, — я уже заждался. Я в нетерпении.

— Подождёшь, — процедила я, опершись об каменный гладкий умывальник руками, всматриваясь в своё лицо в зеркальном отражении. Глаза мои были странными. Что-то было не так.

— Ты заставляешь меня войти своим ответом, — вкрадчиво произнёс Ниян.

— Нет! Дай мне побыть одной! — выпалила я от негодования, чувствуя, что морок возвращается, вновь шепча слова, и умываясь, надеясь, что колдовство отступит.

— Что ты задумала, моя ненаглядная, м-м-м? — не унимался Ниян.

— Подожди минуту и узнаешь. Разве ты не любишь сюрпризы? — ответила ему как можно спокойнее, чтобы он не врывался сюда.

— Сюрпризы… — донеслось из-за двери, — не люблю.

Он замолчал, и это показалось мне подозрительным. С другой стороны было плевать, что он там делает, лишь бы я успела сделать всё для снятия морока. Иначе, мой план ждёт провал. Не он должен меня дурманить, а я его. Я готова притвориться, льстить ему, чтобы он поверил в мои намерения. Ниян падок на лесть, и это его ахиллесова пята. Мне нужно убедить его, что я готова к слиянию, а когда окажусь очень близко к нему, верну себе своё согласие и заберу сферу.

Я готовилась к этому моменту заранее и позаимствовала у Марьи звёздную пыль. Я хотела опоить Нияна, надеялась, что найдется способ применить её, чтобы у меня появился момент для манёвра. Мама говорила, что синее пламя поможет мне выбраться отсюда. Шестиглазая птица дала намёк, что эта жемчужина принадлежит мне. Значит, остаётся завладеть жемчужиной и ключом. Но, это будет не просто, а может и не возможно, если я сейчас же не верну себе контроль над сознанием.

Вновь шепча заклинание и умываясь, смотрю в зеркало и замечаю, что в бирюзово-зеленой радужке глаза появились тёмные пятнышки. Они как живые, двигались и превращались в тонкие узоры.