Когда Мингли распахнул двери таверны перед Дэмином, их обдало запахом пота и скисшего вина. В такую жару во всех приличных заведениях не обходятся без охладительных камней, но эта забегаловка, несмотря на среднего уровня цены, пренебрегала подобными благами, по старинке надеясь лишь на сквозняки.

— Господин? — удивленно встретила их полненькая девушка, занятая уборкой. Она поразилась тому, что такой гость решил заглянуть в их таверну. — Мы еще не открыты.

— Позови своего хозяина, — распорядился Дэмин и поморщился, — и открой ставни.

— Да, да, конечно, — засуетилась девушка, не зная, что следует сделать первым, — мы просто еще не совсем подготовились к открытию, так у нас не всегда столь жутко пахнет, — ей явно стало неловко от того, как она одета и в каком месте встречает благородного гостя.

Очевидно, раньше ей довелось работать в доме богатого человека, подумалось Дэмину. Обычно таких девушек сразу видно. Годы, проведённые на службе в Верхнем городе, воспитывают в человеке неискоренимый страх и поклонение перед любыми людьми, кто облачен в парчовые одежды.

Как только девушка распахнула ставни, запустив свежий воздух гулять по таверне, она тут же бросилась внутрь небольшой комнаты, находившейся за прилавком. Спустя недолгое время оттуда появилось лицо хозяина, точь-в-точь как то, что изображено на табличке над входной дверью. Только вот глаза мужчины не светились радостью и гостеприимством.

— Чего вам? — грубо бросил «дядюшка Гао».

Дэмин представился, показал свою подвеску судьи, которую за это время успел ему подвезти слуга. Голова тигра, что была на ней изображена, магическим способом преобразила недовольное лицо хозяина. Он торопливо выскочил за стойку, сложил руки, коснувшись правым кулаком раскрытой левой ладони, поклонился и расплылся в улыбке.

— Вы уж простите меня, тут кто только не шастает, не признал. Хотите чего-то испить? — мужчина кинулся в сторону деревянных кружек, заботливо сложенных в ряд его помощницей.

— Нет, благодарю. Мы разыскиваем одного человека.

Ну конечно, сомнительно было бы полагать, что такие господа зашли в подобное заведение ради выпивки и еды. Эта мысль столь явственно отразилась на лице Гао, что Дэмину даже не потребовались способности Мингли, дабы угадать, что тот сейчас ощущает. Нижний город хоть и обслуживал любыми доступными способами богатых сыновей и дочерей Верхнего города, но это вовсе не означало, что люди, живущие здесь, рады их обществу. Пусть они и не собирали крохи, как жители бедного района, но многие были вынуждены влачить далеко не лучшее существование. Стражи Виты неоднократно чистили местные улицы от попрошаек, мелких бандитов, хулиганов, преступников более крупного размаха, а то и вовсе наемных убийц. Вся эта разношерстная свора обчищала карманы и нарушала спокойствие не только богатых людей, но и жителей Нижнего города. И причиной столь огромного числа подобных мерзавцев простые люди, безусловно, считали богатство отпрысков, которые не гнушались разбрасываться своими деньгами и вводить в искушение тех, кто ими не обладал.

Дэмин описал разыскиваемого капитана, назвав даже точные даты и время, когда тот наверняка должен был быть здесь.

— Да, помню такого, — задумчиво ответил Гао, — захаживает сюда, как только ему вручают получку. В прошлый раз так и вовсе был столь весел и щедр на растраты, что пропил до самого утра, пока не отключился.

— То есть он не уходил отсюда до самого утра?

— Вроде бы нет, — Гао взглянул на свою помощницу, — хотя, погодите-ка, все же он отлучался, а потом снова вернулся.

— В каком это было часу?

— Да кто его знает, в каком. Отсюда гонгов неслышно. Но мы в тот день открылись примерно во столько же, а он уже торчал у входа. Сразу заказал только самое лучшее, а через пару часов ушел, потом вернулся, заказал еще больше выпивки и остаток ночи провалялся в углу нашего заведения.

Дэмин нахмурился. Выходит, что капитан им соврал.

На суде он заявил, что направился в порт, как только прозвучал гонг, отбивающий час бегущего кролика. От порта досюда пешком минут тридцать. В подвыпившем состоянии и все сорок будет. Но все равно он пришел бы как раз к часу отплытия судна, так как начальник порта заявил, что прогорела ровна одна палочка после последнего гонга. То есть прошел час, и за такое время капитан вполне успел бы дойти. Но, судя по рассказу трактирщика, тот задержался тут на более долгое время. Зачем он соврал представителям закона? Возможно, забыл по пьяни о своей работе, а когда вспомнил, то ринулся в порт, а судно уже пропало. После чего пьянчуга решил вернуться и запить переживания горьким вином. Вряд ли капитан не знал, что отсюда не слышно гонгов, если не единожды тут бывал. Но он точно понимал, сколько займет погрузка и через какое время ему следовало бы вернуться, поэтому и назвал на судебном слушанье час бегущего кролика, дабы никто не обвинил его в халатности и пьянстве.

— Вы знаете, где живет этот капитан? — трактирщики часто знали, где обитают их постоянные клиенты, так как те, бывало, напивались до состояния "не стояния" и владельцам таверен приходилось заказывать доставку таких посетителей до их дома. Конечно, подобная забота тоже включалось в счет, и часто трактирщики завышали стоимость услуг по перевозке, деля прибыль вместе с рикшами.

Гао, желавший, чтобы этот разговор закончился до начала открытия заведения, с радостью сообщил адрес и с еще большей радостью распрощался с гостями. Теперь Дэмину и Мингли вновь предстояло вернуться в Портовый район. Поэтому они молча переглянулись, мысленно проклиная этого капитана. Вечером в той части города совсем не хотелось находиться.

Дэмин понадеялся, что подобного рода опыт отобьет у демона мысль о том, что быть тем, кто расследует преступления, интереснее, чем тем, кто выносит приговор. Пусть посмотрит на то, как живут в трущобах люди и насколько там небезопасно для таких, как они.

По правде говоря, молодой судья сам лишь дважды бывал на улочках Портового района. Одно дело — сам порт и совсем другое — прилегающая к нему территория. Тут не было широких бульваров, пешеходных зон, красивых вывесок и аккуратно высаженных деревьев. Ширина улиц между домами равнялись длине копья. Таков был закон. Наверное, единственный, который соблюдали в этой части города. И то не совсем полностью. Выше первого этажа, — ибо там уже никак не измерить ширину улицы, — дома превращались в ужасающего вида самострой. Нагромождения из криво сколоченных дополнительных пристроек, настолько плотно прилегавших друг к другу, что можно было сходить в гости, перешагнув с балкона на балкон. Детей рождалось много, а места было мало, и потому люди занимались созданием дополнительного пространства для жилья любыми возможными способами. Между крышами протягивались толстые веревки. Но вовсе не для того, чтобы украшать город в ночное время или по праздникам развешивать фонарики. На них накидывали жутко выцветшие тряпки, чтобы скрыться от жары летом или от сильного ветра зимой. Также эти канаты часто соединялись жердями, образуя тем самым настоящие навесные лестницы. Прекрасный способ добраться до нужного места, не спускаясь вниз. Весной или осенью улицы превращались в грязевые потоки, наполненные всякого рода нечистотами. Зрелище не для слабонервных, особенно когда подобного рода сель сходил, уносясь в стоки канализации, — если ту, наконец, вдруг решали почистить, — и взору представали трупы тех несчастных, кто имел глупость случайно или нет оказаться на пути катаклизма, созданного руками людей.

Поэтому Дэмин не знал, благодарить ли богов за то, что на улице была столь засушливая погода, или проклинать их, ибо все отбросы, — начиная от дохлых котов и остатков порченой еды и заканчивая тем, о чем даже мыслить не хотелось, — сейчас распрастраняли жуткую вонь по округе.

Когда они углубились в трущобы, Дэмину и вовсе показалось, что они зашли в логово чудовища. До этого яркий и прекрасный свет луны теперь мрачно и холодно скользил сквозь развевающиеся тряпки на крышах домов. Они мерно покачивались и скрывали тех, чьи тени периодически скользили по навесным лестницам. Сказочная атмосфера ночного веселья обратилась в пугающий кошмар. Здесь даже смех горожан казался хохотом болотной выпи. Впервые молодой судья порадовался, что Мингли подле него. Он, конечно, демон. То самое порождение пороков и всего того, что наполняло этот район. Истинное воплощение зла. Но зла уже знакомого и привычного, в отличии от того, что таилось за каждым поворотом обветшалых домов.