Да, у меня до сих пор есть «ЛЕГО» — не сходите с ума по этому поводу.

— Мне закрыть глаза для этого? — Райан смеется, поддразнивая.

— Если хочешь закрыть глаза, то давай, но это ни капельки не больно.

Райан убирает свою руку с моего бедра, и на ее месте тут же появляется холод; я не могу решить, должен ли я взять в ладони ее лицо или просто наклониться, поцеловать ее в щеку и покончить с этим.

Или.

Может, не торопиться?

Может, не торопиться и посмотреть, как она отреагирует?

Может быть, я…

— Боже правый, как долго это будет продолжаться? — Она раздраженно дуется, голос выдает ее нервозность. — Будешь пялиться на меня всю ночь или сделаешь это?

Пялиться на нее всю ночь?

Так драматично.

Райан ерзает на кровати, волнуясь.

— Я собираюсь сделать это. Потерпи.

Такая грубиянка, но эти губы…

Губы, которые я не могу целовать. Таковы правила, и не я их устанавливал. Если я поцелую ее в губы, то она взбесится.

Куда-нибудь, кроме рта. И где же это может быть?

Мой взгляд пробегает по ее шее, ключицам. Вниз к ее сиськам. Может, поцеловать их?

Нет, слишком рано.

В челюсть? В голый живот?

Стараясь не выглядеть слишком нетерпеливым, я наклоняюсь вперед, чтобы сосредоточиться на ее шее. Провожу носом вдоль ее челюсти от подбородка до мочки уха, вдыхая по пути ее запах. Чертовски здорово, вот как она пахнет, и я начинаю осыпать ее поцелуями, прокладывая себе обратный путь.

Провожу носом по ее шее.

Дыхание Райан учащается.

Ее кожа теплая и сладкая, и она покрывается мурашками, когда я целую открытую кожу вдоль выреза футболки.

Затем прижимаюсь губами к выемке в уголке ее рта, с одной стороны, потом с другой.

Так нежно.

Не в силах остановить себя, я прижимаюсь губами к ее губам, потому что, честно говоря, это кажется мне следующим логическим шагом.

Райан

В одну секунду Даллас опускает нежные поцелуи вдоль моей челюсти, а в следующую наши губы прижимаются друг к другу, и его язык оказывается у меня во рту.

Одна большая ладонь ложится мне на шею, большой палец гладит мою щеку.

Губы оказываются на моих, хотя они не должны были быть там, теплые и податливые, они мягко прижимаются к моим.

Даллас нависает надо мной, когда я откидываюсь на подушку, позволяя ему целовать меня, раздвигая губы, чтобы его язык мог проскользнуть внутрь. Осторожно, он исследует, сплетаясь с моим.

Все в этом неуверенно и медленно, в отличие от поцелуев, которые были до него.

Никто никогда не целовал меня так раньше.

Насколько я могу вспомнить. Ни один из них не выделяется как нечто примечательное.

Чертовски жаль, что Даллас Колтер не ищет себе девушку, потому что теперь, когда провела с ним немного времени, мои мысли устремляются туда.

Туда, где можно грезить наяву, фантазировать, прикасаться к себе, когда его нет рядом.

Парень не ищет отношений.

Я должна помнить об этом.

Но это не значит, что мне не может нравиться ощущение его губ или то, как тепло его тела согревает меня изнутри — разве нет?

Нет, мэм, не значит…

И вот, я наслаждаюсь рукой Далласа на моем бедре, когда он целует меня, его большое тело перемещается так, что он оказывается между моих ног, эрекция упирается в мой таз. Молча, я прошу его ладонь подняться выше, коснуться моей груди или пробраться под футболку.

Увы, парень этого не делает.

Он не прижимается ко мне и не пытается снять одежду, свою или мою.

Я подавляю свои мечтания, отрывая свой рот от его рта. Прекращаю поцелуй, чтобы он не зашел слишком далеко и не наполнил меня надеждой, на которую я не имею права. Я не хочу проснуться утром и убеждать себя, что этот поцелуй был пустяком, поэтому не позволю ему превратиться во что-то.

— Правда или вызов? — шепчу я, задыхаясь.

Даллас делает, как и было предсказано, и отстраняется, отодвигаясь от меня и перекатываясь на свою сторону кровати.

— «Правда».

У него нет карточки, но в моем мозгу зреет вопрос, который так и просится наружу.

— Ты боишься обязательств?

Он перекатывается так, что теперь лежит на спине и смотрит в потолок.

— Нет, конечно, нет. Почему ты об этом спрашиваешь?

Я пожимаю плечами, прикусывая нижнюю губу.

— Ты просто излучаешь флюиды фобии обязательств, вот и все. Как будто у тебя проблемы с отношениями в целом.

— Что заставляет тебя так говорить?

Да, что заставляет меня так говорить? И почему меня это волнует?

Даллас Колтер — не моя проблема, но я сказала себе, что хочу помочь ему, используя уроки, которые мои родители преподали мне об отношениях, и главным из них было общение.

— Просто кажется, что… если бы ты был в отношениях, ты бы ничего не отдавал и не шел на компромисс.

Он взбивает подушку и снова удовлетворённо откидывается на нее.

— Я говорю то, что имею в виду, и имею в виду то, что говорю. Это заставляет тебя думать, что я не отдаю и не иду на компромисс?

Отчасти, да. Но также и нет.

— Я не думаю, что твоя проблема в том, что ты слишком смелый и говоришь то, что хочешь. Я думаю, твоя проблема в чем-то другом.

— Кто сказал, что у меня есть проблема?

— Единственное, что тебя, похоже, волнует, это футбол. Ты не думаешь, что это проблема?

Даллас фыркает.

— О чем еще я должен заботиться? Я люблю свою семью — мой старший брат играет, младшие братья играют, наш отец играл. О чем еще я должен беспокоиться? — Он начинает загибать пальцы. — У меня нет жены, нет девушки, я получаю хорошие оценки, мне не нужно беспокоиться о работе. Чего мне не хватает, Райан, что ты считаешь проблемой?

Ну, черт.

Он звучит так супер… оскорбленно.

Возможно, я перегнула палку и должна была держать рот на замке. Теперь, когда он перечисляет все эти вещи, кто я, черт возьми, такая, чтобы судить, как он должен себя вести?

Даллас прав, у него нет девушки.

И она ему не нужна.

Футбол — это его жена, подруга и любовница.

Даллас

«Признать, что у тебя маленький член — значит сделать член большим».

Пора идти в спортзал.

Но я лежу здесь, уставившись в потолок, простыни и постельное белье сбились в кучу у моих лодыжек, потому что я сбросил их со своей стороны кровати. Закидываю руки за голову и сплетаю пальцы вместе.

Единственное, что тебя, похоже, волнует, это футбол. Ты не думаешь, что это проблема?

Нет.

Футбол — это моя карьера.

Мое будущее.

Колледж — это путь к нему. Кого волнует, что я сфокусирован на конечной цели? Это не делает меня противником отношений.

По большей части.

Ладно, свидания — это последнее, о чем я думаю, и мне на это наплевать. И что, если это не делает меня всесторонне развитой личностью? Мой агент, похоже, единственный, кого это волнует, но знаете что? Пока что я прекрасно справляюсь сам, спасибо большое.

И давайте не забывать про испорченные отношения моих родителей? Мой отец изменял маме при каждом удобном случае — когда путешествовал, когда был в городе на игре — все это время мама сидела дома и заботилась о четырех маленьких мальчиках.

Как она это выдержала, ума не приложу.

Всегда умоляла его о внимании, плакала в шкафу после каждой новой истории о его неверности. Она не знала, что мы все слышим.

Как старший, Дюк пытался оградить нас от этого.

Наш отец был великим человеком, чертовски хорошим футболистом. Отличным спортивным телеведущим. Легендой.

А еще он был дерьмовым отцом, который гордился нами только тогда, когда мы добивались успехов или получали награды за спортивные достижения. Он никогда не пропускал эти события, но ему было глубоко наплевать на концерты оркестра, парады выпускников, научные ярмарки и помощь в учебе.