— Да, я хочу блинчики на завтрак.

Он бросает на меня косой взгляд, при этом его брови подняты к линии волос, а рот приоткрыт.

Когда мы, наконец, остались одни в его спальне, Даллас закрыл дверь и сказал:

— Ты не должна этого делать. Для меня не имеет значения, останешься ты или нет. Мне плевать, что подумают эти трое.

— А как же мои блинчики? — Никто никогда не готовил мне завтрак, если только я не хожу в закусочную.

Даллас смеется.

— Ладно. Оставайся на ночь. — Он окидывает меня беглым взглядом, не глядя прямо на мои сиськи. — У меня должна быть рубашка, которая тебе подойдет.

— Думаю, я могла бы надеть одежду в постель. — Сняв куртку, вешаю ее на спинку стула.

— Что это значит?

— Это значит, что обычно я ничего не надеваю в постель.

— Но… — он сглатывает. — А что, если случится пожар?

Что, если случится пожар? Я смеюсь.

— Полагаю, мы увидим, что произойдет, если когда-нибудь случится пожар.

Даллас исчез в своем шкафу, появившись через несколько минут с детской футболкой, которую бросает мне.

— Эта подойдет.

Я прикладываю ее к своему телу; маленькая футболка едва прикрывает мои бедра.

— Чья это?

— Моя.

Осматриваю её более тщательно. Логотип спереди: «Уход за газонами». На спине номер четырнадцать.

— Я участвовал в спортивном мероприятии еще в средней школе. Местная ландшафтная компания спонсировала команду.

— А-а-а. — Я улыбнулась.

…и это краткая версия того, как я оказалась лежащей на его кровати в этой маленькой и очень удобной футболке и голубом нижнем белье; в конце концов, в этой футболке больше ткани, чем в трусиках.

Даллас, слава Богу, переодевается в майку и боксеры, и я впервые вижу его голые руки, татуировки и все такое.

Татуировки? Это приятный сюрприз.

Я стараюсь не пялиться, но, черт возьми, его бицепсы огромны.

— И что теперь делать? Может, мне вылезти в окно позже, когда все уснут?

— Не будь смешной. Ты не умрешь, если действительно останешься на ночь. — Он бросает на меня взгляд. — Я не храплю.

— Это было довольно забавно. Признай это. — Те девушки выглядели в ужасе, когда я объявила, что Даллас Колтер не только храпит, но и спит в маске.

Даллас смотрит на меня с другой стороны кровати.

— Ты устала?

— Нет. — Ни капельки.

— Я тоже.

Вздыхая, скатываюсь с кровати и иду к его книжной полке, сгибаясь в талии, чтобы просмотреть настольные игры. Оглядываюсь на него через плечо.

— Может, сыграем в игру?

Он отводит взгляд от моей полуголой задницы.

— Поиграем в игру или посмотрим фильм, выбирай.

Я изучаю игры, проводя пальцем по коробкам. «Карты против человечества», «Правда или вызов», «Эрудит», «Монополия» — привычные составляющие. Шахматы. «Страна конфет».

Я достаю из стопки «Правда или вызов» и надеюсь на лучшее.

Бросаю ее на кровать и присоединяюсь к нему, благодарная за то, что у него гигантская кровать, потому что здесь много места, чтобы разложиться, и мы не мешаем друг другу.

Даллас едва помещается на матрасе, но я помещаюсь просто отлично.

Сняв верхнюю крышку коробки, я перебираю колоду карточек, чтобы убедиться, что все они лежат лицевой стороной вниз, отделяю «правду» от «вызовов», затем кладу их в центр кровати.

— Сначала дамы, — говорит парень, указывая, что я должна взять карту. — Ты хочешь «правду» или «вызов»?

— Давай начнем с простого. — Я поднимаю карту «правды» с верха колоды. Читаю ее вслух. — Какие три вещи вас больше всего заводят?

Подождите-ка.

Что?

Я хватаю крышку коробки: РОМАНТИЧЕСКАЯ ИГРА «ПРАВДА ИЛИ ВЫЗОВ» ДЛЯ ПРИДАНИЯ ОСТРОТЫ ВАШИМ ОТНОШЕНИЯМ.

— Блин, я не видела эту часть, когда брала эту игру. — Я смеюсь.

— Мне было интересно, почему ты выбрала ее, когда мы почти не общались.

— Это была случайность. Клянусь, я не пытаюсь заставить тебя раздеться или что-то в этом роде.

— Почти уверен, что нет карты «разденься». Но, опять же, я никогда в нее не играл. — Он прочищает горло. — Мой младший брат-извращенец подарил мне ее в шутку на прошлое Рождество, потому что в то время они все встречались, а я нет. Дюк также подарил мне носок для мастурбации и бутылочку со смазкой.

Откинув голову назад, я смеюсь.

— И что? — Даллас ухмыляется. — Какие три вещи тебя больше всего заводят?

Господи, я даже не знаю, это было так давно.

— Не хочу, чтобы ты думал, будто я глупая.

Мои возбуждающие факторы не имеют ничего общего с сексом и имеют отношение к близости…

Взгляд, которым он смотрит на меня, приковывает меня к матрасу.

— Я никогда не буду осуждать тебя или думать, что ты глупая. — Он смотрит вниз, ковыряясь в выбившейся пряже. — Сейчас не моя очередь, но если быть честным… Я знаю тебя не так давно, но нет никого, кого бы я уважал больше, чем тебя, Райан Уинтерс.

Ох, черт.

Мои соски становятся твердыми, будь они прокляты, и клянусь, моя кожа покрывается мурашками.

Я киваю.

— Хорошо. Эм, мои возбуждающие факторы… Я бы сказала, большие руки. Глубокий голос. И кто-то, кто слушает, даже когда это не важно.

— Ты говоришь о ком-то, кто знает, что тебе нравится в твоем кофе, даже когда ты не говоришь им, что добавляешь в свой кофе?

Ты говоришь о…

Что это за акцент?

— Да. — Именно об этом я и говорю.

Почему меня удивляет, что он это понимает?

Даллас кивает.

— Круто.

— Твоя очередь.

Он теребит свою нижнюю губу.

— Наверное, я тоже начну с «правды». — Большой рукой тянется к стопке, хватает верхнюю карту, сбивая остальные. — Вы когда-нибудь обманывали партнера? — Он засовывает ее вниз и поправляет стопку. — Нет.

— Ты легко отделался.

Он ухмыляется.

— Твоя очередь.

Я беру карту. Смеюсь.

— Что бы вы купили партнеру, если бы у вас было пятьдесят долларов?

Какая ирония!

Даллас тоже смеется.

— Туше. Ладно, дай мне подумать секунду. — Опустив голову, он обдумывает вопрос, открывая мне вид на густые волосы на макушке его головы. Поднимает голову.

— Я бы угостила тебя стейком на ужин.

Я ухмыляюсь.

— А я бы, наверное, купил тебе нижнее белье с большим количеством ткани. — Он произносит эти слова медленно и методично, скользя взглядом по моему телу, останавливаясь на вершине моих бедер, на том маленьком голубом треугольнике ткани, прикрывающим мою…

Я извиваюсь.

Выдавливаю из себя смех.

— Ха-ха. Если бы я знала, что это будет ночевка, я бы собрала сумку.

— Моя очередь. — Его пальцы уже на стопке. — Ты бы принял душ с другим человеком в комнате? — Он кивает. — Да. — Не дрогнув, бросает карточку обратно на покрывало.

Да.

Без колебаний.

Мои щеки вспыхивают.

Я беру другую карточку «правды».

— Какими были ваши первые мысли о вашем партнере, когда вы с ним познакомились? — Я опускаю карточку. — Полагаю, это о тебе.

Даллас кивает.

— Мои первые мысли о тебе были… что ты высокий. И ты очень торопился. А еще я удивлялась, почему ты пошел в тот кинотеатр, ведь там показывают только старые фильмы.

— И все?

Я пожимаю плечами.

— Да. Вот о чем я думала, когда встретила тебя. А чего ты ожидал? Было холодно, и я замерзла.

Даллас хватает еще одну карту правды.

— Если бы ваш партнер поцеловал вас, вы бы поцеловали его в ответ? — Он бросает карточку на покрывало. — Да.

Я дрожу, отводя взгляд, не желая смотреть на его руки, ключицы или мышцы на груди, которые видны из-за свободной майки.

Черт.

Я пытаюсь сместить фокус, взяв карточку «вызов», чувствуя себя смелой, храброй и безрассудной.

— Напишите что-нибудь смущающее, о чем знает только ваш партнер, на таком месте на вашем теле, которое можно скрыть одеждой.

— О-о-о, отлично, — напевает Даллас, садясь на кровати. — Маркеры в ящике стола.

— Отлично. — Я хмыкаю, поднимаясь с кровати и открывая ящик его стола, уверенная, что сейчас он будет любоваться моей задницей. Немного наклоняюсь, чтобы заставить его извиваться.