Анархия. Нет ничего хуже анархии. Провинции и присоединенные территории обособятся и объявят себя вне законов Империи. Династия Орвинар правила Бейраном последние триста лет. Престолонаследие потеряло всякий смысл. Из поколения в поколение трон занимал первый сын предыдущего Императора, вел свою политику, расширял и укреплял позиции Империи. Но что такое страна без сильного предводителя? Кучка людей, которых никто не сможет сдержать, ни армия, ни совет.

Офелия… дочь Банама и Цереи. Она имеет полное право на престол, хоть по сути и является бастардом, незаконнорожденной. Но надо ли ей это? Править целой Империей.

В памяти обрывками всплывал мой разговор с Сильвией. Я его почти не помнил, но кажется, я уже задавал подобные вопросы. Что это за чувство? Будто воспоминания продираются сквозь завесу.

Всё тело ныло, каждая мышца задеревенела, в свои двадцать восемь я ощущал себя стариком со всеми вытекающими болячками. Из-за этих ощущений, я вспомнил, что когда мне было десять, смотрел на офицеров и думал, что они такие взрослые, такие опытные, у каждого второго уже была жена и дети, но с год за годом, приближаясь к их возрасту, я понимал, что ощущение возраста у каждого свое. После своего двадцатилетия, которое мы отметили с Артуром прилично надравшись в таверне элем, я кричал, что моя жизнь только началась и что ничто не заставит меня постареть. Артур поддержал мой порыв, мы влезли в окно одного женского общежития в надежде получить немного тепла и ласки от прекрасного пола. Мы пили, плясали, веселились, пока патрульные не пришли разгонять орущую толпу. Спустя почти десять лет такие развлечения кажутся наивными и глупыми, и я очень надеюсь, что Офелия никогда не узнает и десятой части наших с ним похождений.

“Вот бы сейчас лежать в её объятиях, вдыхать морской воздух полной грудью, или пуститься в далекое плавание в соседнюю страну…”.

Я прикрыл глаза, погрузился в мечтания, вспоминал её образ, запах, то как она улыбалась. Стало тепло, хорошо. Мысли об Офелии придавали сил. Я снова посмотрел на треснувшее кольцо. Не мог его выкинуть, хотя и не был уверен, что от него остался какой-то толк, боялся проверять. В любом случае, это кольцо моей матери и выкинуть его рука не поднималась.

— Себастьян Фокс, выходите!

Дверь в камеру открылась, в нее зашел Даниэль с несколькими гвардейцами. На меня надели кандалы.

— Меня казнят? — обреченно спросил, не надеясь на какой-то другой исход.

Даниэль лишь тяжело вздохнул, нахмурил брови, велел повиноваться и не задавать лишних вопросов.

Зал Совета. Место, где вершатся судьбы. Место, откуда Император и его верные подданные управляют страной. Сейчас место правителя пустовало, как и место первого советника. Двенадцать человек сидели в круг, я стоял на коленях в центре, склонив голову. Сейчас я, наконец, услышу свой приговор. Было бы глупо ожидать чего-то кроме казни, хоть я никого и не убил своими руками, но фактически считался изменником и для всех я всё еще был цареубийцей.

— Себастьян Фокс, приказываю встать.

Я послушно встал, опираясь руками о колени для лучшего равновесия. Волосы лезли в лицо, но я не решился их поправить. Я решительно посмотрел на говорившего – второго советника, Кангара Ротта. Он всегда был в тени Кон де Валя, но всегда вовремя мог противостоять первому советнику, если было нужно. Бездействие совета последние дни меня разочаровало. И эти люди сейчас решат мою судьбу.

— Мы выслушали все ваши показания относительно последних событий, также нами были опрошены все возможные свидетели. Вы обвиняетесь в убийстве нескольких стражников, побеге из тюрьмы до суда по обвинению в покушении на Императора. Вы обвиняетесь в убийстве по неосторожности первого советника и в заговоре против Императрицы и выдвинутого первым советником наследника престола, которые также оказались впоследствии убиты.

— Не было никакого заговора! — возмутился я словам Кангара, но тот строго посмотрел на меня через свои круглые очки и одним только взглядом заставил замолчать и слушать.

— Вы обвиняетесь в сокрытии местонахождения беглого Ястреба, ранее служившего под вашим началом, Артура, виновного в убийстве Дарнелла Блэка, действующего на тот момент генерала армии Империи и начальника Ястребов Империи. Вы обвиняетесь в связи с подпольными организациями, такими как Гильдия Воров.

Я сжимал кулаки, совершенно не понимая, зачем мне это всё зачитывают. Если бы хотели казнить, то сделали бы это быстро. Все эти события тяжело отзывались в сердце.

— Мистер Фокс, вы понимаете серьезность этих обвинений?

— Да, – в горле пересохло.

— Вы понимаете, что вы тянете за собой множество, возможно, невиновных жизней?

— Да.

— Вы готовы услышать приговор?

— Да.

Ладони стали влажными от волнения, в ушах звенело, сердце готово было вырваться из груди. Сзади подошел Даниэль и положил руку мне на плечо. Я услышал звук вынимаемого из ножен меча. Сейчас огласят приговор и моя жизнь закончится.

Я закрыл глаза, представил, что сейчас не в зале совета, что я где-то далеко-далеко отсюда, что поют птицы, что теплый ветер ласкает кожу, что мои губы целуют Офелию, что вокруг нас бегают наши дети, с курносыми носами и каштановыми, отдающими в рыжину, волосами, с зелеными и голубыми глазами. Она улыбалась и звала меня, она была счастлива и я был… счастлив. Это было единственное, о чем я мечтал.

— Себастьян Фокс… — голос Кангара проникал в мои фантазии, нарушал то мимолетное спокойствие, которое я заставил себя испытать. — Вы приговариваетесь…

“Вот сейчас. Сейчас всё и произойдет. Сейчас все закончится”.

—... к лишению всех почестей и статуса. С этого дня вы не являетесь регулярным членом армии Бейран и не имеете права занимать никакие должности в управлении Империей.

Я ничего не понял и приоткрыл один глаз, советник пристально смотрел на меня, а я на него. Даниэль обошел меня в круг и снял кандалы.

— Что это значит? – я искренне недоумевал.

Все остальные члены совета молча встали со своих мест и спешно покинули Зал, как будто меня здесь не было. Как и вся стража. Мы остались одни. Я и Кангар Ротт.

— Так что это значит?

Второй советник снял свои очки и потер переносицу. Затем тряхнул головой и снова надел очки.

— Себастьян, я могу быть с тобой откровенным? Ты был прилежным офицером и всей душой болел за Империю. Ариджит очень ценил тебя, даже не смотря на прегрешения твоего отца.

— Вы отпускаете меня?

— Я не могу тебя так просто отпустить. Ты видишь, что происходит? Империя осталась без правителя. Как бы мы ни хотели, но нам надо кого-то выбрать.

— И как с этим связан я?

— Та девушка, что была с вами… Это же она?

Мне не нужно было ничего говорить. Лицо Кангара говорило о том, что он прекрасно знает, о чем говорит.

— Приведи её.

— Она здесь совершенно ни при чем.

— Глупец! — советник ударил ладонями по трибуне и резко встал. — Мы с тобой заложники ситуации, мы оба служим нашей стране верой и правдой. И ты знаешь, кто она. Наследница Империи. Она нужна нам.

Советник кинул в меня свитком. Я развернул пергамент. В нем император Ариджит признавал рожденную в стенах замка девочку своей дочерью и указывал воспитывать её вдали от столицы, скрывать и никогда не допускать до правления, пока она того сама не захочет. В свитке также говорилось о клейме, которое поставили под правое ребро ребенка.

— Советник де Валь совершил ошибку. Мы поверили ему, признали того парня. У него было точно такое же клеймо.

— Это подлинник?

— Да. Безусловно.

— Тогда почему вы решили, что именно Гектор – наследник Империи.

— Потому что кто-то подменил документ.

— Императорскую печать невозможно подделать.

— Нашей ошибкой было слепо верить Кон де Валю и его решениям.

— И что вы хотите от меня?

— Приведите девушку. Вы же знаете, где она. Не врите мне, Себастьян. Судьба целой Империи сейчас в ваших руках. Иначе, я не смогу гарантировать безопасность ваших друзей, этой девушки, и кого-либо из жителей Империи.