— Я вот всё думаю, как мы докажем, что наследник не подделка? Сильвия явно дала понять, что ты знаешь способ.

Мы уже стояли на пороге глухой деревни в лесу, где совсем скоро предстояла встреча с людьми, что должны были увести ребенка из дворца около двадцати лет назад.

— Здесь мы этого точно не сможем сделать. Для этого нам нужен сам ребенок. Или что-то связанное с ребенком. Кровь, волосы, ногти. Думаю, тебе сложно будет это понять, но объясню по простому. Каждый человек имеет свой особый набор молекул, наследуемый от родителей. И если их сравнить…

— Этот метод запатентован?

— К сожалению, я не успел этого сделать. Умерший принц был заинтересован в этих исследованиях, но теперь, когда его нет… Я говорил Сильвии о том, что это глупая затея. Даже если я на сто процентов буду уверен в том, что передо мной действительно ребенок принца, поверят ли в это люди?

— Если есть ребенок, должна быть и мать, и эти люди, с которыми нам предстоит встретиться…

— Это всё очень сложно. Не знаю, что задумала Сильвия, но давай хотя бы найдем дитя.

— Согласен.

Мы спешились, и подошли к тому дому, где по информации от Сильвии, жили нужные нам люди. Джозеф пошел привязать лошадей, я решил осмотреться. Дом был довольно старый, местами прогнил, справа под навесом я заметил сваленные в кучу инструменты, покрытые пылью и паутиной. Обстановка не говорила о том, что тут давно не живут. В воздухе стоял запах свежеиспеченного хлеба, а на заднем дворе паслись куры и овцы. Я прислушался, в доме были двое – мужчина и женщина. Скорее всего завтракали. Я подошел к двери и голоса резко смолкли. Выдохнув, постучал трижды, но никто не подходил.

— Эй, есть кто дома?

Всё же кто-то направился к двери, глухие шаги оповестили меня об этом. Дверь открыла невысокого роста женщина, сухая, с серебром в волосах, укутанная в шаль, глаза при этом ясные и серьезные. Она наигранно натянула улыбку на лицо и поздоровалась.

— Простите, совсем глухие стали. Какими судьбами и кто вы? — женщина осмотрела нас с ног до головы, особенное внимание уделяя кобуре на моем поясе.

— Меня зовут Артур, а это мой… — я запнулся. — Друг Джозеф. Мы здесь по одному очень важному делу, и надеемся, что вы сможете нам помочь. Двадцать лет назад…

— Простите, но мы лишь старики, не знаю, чем вы можете нам помочь, — женщина явно не была настроена на то, чтобы пустить нас в дом. Она перебила меня, не дав закончить.

Я глянул через её плечо, в небольшой кухне за накрытым столом, сидел мужчина, лица которого в тени не было видно. Он со скрипом отодвинулся на стуле, взял в руки трость и оперевшись на нее встал, а затем закашлялся. В глазах женщины пробежало беспокойство.

— Моему мужу нездоровится, зайдите в другой раз, — она попыталась закрыть дверь, но я подставил ногу.

— Пусти их, Майя. Я сам с ними поговорю. Но сначала, пусть оставят всё оружие за порогом.

Мы переглянулись с Джозефом. Тот кивнул, чтобы я достал оружие. Я выложил пистолет и нож и сложил их в пустую бочку на входе, на которую мне указала женщина.

— А то, что у тебя на руке?

Я скривился, не желая расставаться с Арабеллой, но все-таки снял. Мужчину это удовлетворило, а я с грустью положил арбалет ко всему остальному, незаметно и ловко успев вытащить из него одну стрелу, на всякий случай.

Женщина опустила глаза, скривилась в лице, явно недовольная приказом мужа, но затем отошла и освободила проход, рукой приглашая войти.

Мы с Джозефом, не говоря больше ни слова, зашли в дом. Чем ближе мы подходили к хозяину, тем отчетливее различались его черты: широкие плечи, ровная осанка, массивные скулы, лицо испещрено морщинами и шрамами, волосы поредели, но все еще сохранили густоту, взгляд серьезный и решительный.

— Я знаю, зачем вы пришли.

— Мы не причиним вам вреда, — в разговор вступил Джозеф. — Все это было лишнее.

Джозеф махнул в сторону выхода, а мужчина засмеялся.

— Я это слышал довольно часто, но всё всегда заканчивалось одинаково.

Если приглядеться, то можно увидеть, что в доме было не так уж и много вещей, и все они поместились бы в один сундук, что говорило о частых перемещениях. Дом хоть и был жилым, но не был обжитым. А если посмотреть еще более внимательно, то можно заметить, что трость у мужчины не простая, в её рукояти имелось углубление, приводящее в действие механизм, превращающий её в меч. И едва заметная гравировка, которую пытались стереть наждачной бумагой, рассказывала мне о владельце больше, чем он сам говорил. Клеймо, которое ставят лишь в Тизионе мастера для императора, показывая этим самым свой статус. Чтобы каждый знал, кто ковал сталь и шлифовал дерево. Да и то, как мужчина опирался на якобы больную ногу, говорило о прекрасной актерской игре, не более. Движения были нарочито выверенные, может, он и сам порой забывал, что нога здорова. Для кого угодно — это была просто пара больных стариков, эти мелочи заметит далеко не каждый.

— Не надо прожигать меня взглядом. Мы же собираемся только разговаривать? Но раз уж мы играем в гляделки… — Мужчина обратился к нам. — Вы пришли одни, одеты как южане, но акцент больше столичный, от вас пахнет костром и дичью, а ваши ноги чуть дрожат от долгой дороги верхом. Так что вы хотите услышать? Ради чего вы проделали такой изнуряющий путь?

Майя все это время оставалась в стороне, почти на выходе, держа руки в карманах. Как пить дать, у нее там завалялся ножичек или что-то в этом роде. Мужчина пригласил нас сесть за стол и сел сам. Говорить стал Джозеф, так как именно ему Сильвия давала все указания.

— Вы — Дитрих. Двадцать лет назад служили при дворе в охране замка. И в одну роковую ночь, принц Банам велел вывезти и спрятать ребенка, родившегося во дворце. Нам нужно знать, кто это и как его найти.

Когда Джозеф сказал “принц” мужчина едва заметно улыбнулся, но затем снова натянул маску безразличия.

— Император при смерти, а принц – мёртв. И всё, что вам нужно, это посадить кого-то на престол, используя для этого дитя? — мужчина говорил медленно, протягивая и смакуя каждое слово. — Почему я должен вам помогать?

— Потому что от этого зависит будущее страны.

— Если бы к вам пришли и сказали, что завтра вам надо возглавить целую Империю, вы бы согласились?

— Разговор не обо мне.

Дитрих и Джозеф вели словесную битву, задавали друг другу вопросы, но я не услышал ни одного ответа. Этот старик забалтывал нас. Он дал понять, что мы пришли по нужному адресу, но его слова все были пропитаны искренним нежеланием разглашать информацию. Сердце Дитриха билось равномерно, ничто не выдавало его волнения, как если бы он устроил нам засаду. Всё было слишком спокойно, не считая того, что мы просто тратили время на болтовню.

— Мы не уйдем, пока не получим ответ. – Джозеф стал жестче и напористее.

— Тогда я скажу вам только одно. Я много лет защищал этого ребенка и продолжу это делать дальше.

Дитрих резко встал, хватаясь руками за край стола и опрокидывая его. Стулья, на которых мы сидели, опрокинулись, звон летящей на пол посуды оглушал, осколки врезались в одежду. Как я и думал, трость оказалась мечом, и мужчина не постеснялся им воспользоваться. Сзади меня уже стояла Майя и собиралась приставить к горлу нож, но я опередил её, заломил руку, перехватил нож, и теперь она стала моим пленником. Дитрих тем временем напал на Джозефа, прибил того к полу, разрезал завязки на маске, открывая всем лицо брата. Не было больше на намека на старость, глаза Дитриха застилало желание убить.

— Остановись! Твоя жена у меня.

Майя пыталась вырваться, но я лишь сильнее сжимал её и надавливал на шею острием ножа. Дитрих кинул на меня быстрый взгляд, но остался следить за Джозефом, который был совершенно не обучен сражаться.

— Милый, делай, что надо, — Майя призывала мужа не останавливаться.

Дитрих видно сомневался, раз замер на мгновение, а затем поднял Джозефа за воротник и зеркально повторил мои действия.