Она хихикнула, а я немного успокоилась.

— Так мне можно будет покидать больницу?

Честно говоря, я понятия не имела, что происходит, когда люди ломают ногу. Мне придется ездить в коляске? Ходить на костылях? Я никогда в жизни не смогу прыгнуть с парашютом?

— Если все будет хорошо, то ты поедешь домой завтра. А сейчас особо не дергайся, гипс еще не застыл.

Я снова уставилась на свой гипс. Ну и ну. Никогда бы не подумала, что сломаю себе что-нибудь. Я же в детстве всегда доедала кашу. Мама говорила, что если доедать кашу, то все руки, ногу будут целыми. Наврала, получается.

Мысли о маме вдруг заставили меня содрогнуться.

— Моя мама… — начала я.

— Уже все знает, — сказала медсестра. — Она была здесь. Это она подписала согласие на гипс. Мы решили не будить тебя, чтобы ты быстрее восстанавливалась.

Меня мало интересовало, как решался вопрос моего гипса. Надо значит надо. Но мама… Она была здесь. Почему не осталась?

Тут я вспомнила, что уже середина следующего дня. Наверняка мама просидела здесь со мной до утра, а потом ушла на работу.

— Спасибо, — сказала я, чувствуя, как утяжеляются веки. — Я могу сейчас еще поспать? Очень хочется спать.

Медсестра на миг нахмурилась.

— Если хочешь спать, то спи, конечно же, — сказала она. — Но твой брат ждет. Он здесь с самого утра.

Теперь настала моя очередь хмурится.

— Но у меня… — начала я, но вовремя закусила язык.

У меня нет братьев. Ни родных, ни двоюродных, ни каких-либо еще. Но если я правильно все понимаю, то пусть этот человек представляется как хочет, лишь бы его пустили ко мне в палату.

— Пусть зайдет, — тихо сказала я.

Медсестра кивнула и вышла. Все полминуты, что я в сознании лежала здесь сама, мое сердце стучало так громко, что я не слышала звуки, доносящиеся из коридора, хотя дверь была открыта. Не может быть, чтобы он пришел. Но я верила, что не ошибаюсь. И не ошиблась.

— Тимур! — воскликнула я, когда он зашел. — Как ты…

Я не смогла продолжить. Губы задрожали, а глаза намокли. Вместе с тем сильнее заболела голова.

— Привет, — сказал он, усаживаясь на стул, который, оказывается, стоял рядом с моей кроватью.

Я смотрела на него, не в силах сказать хоть что-то. Я была безумно рада, что Тимур здесь, но вместе с тем разволновалась.

— Как я что? — спросил он, уяснив, что без посторонней помощи я не вступлю в разговор.

— Как ты узнал, где я… и что со мной произошло.

Будто по команде мы посмотрели на мой гипс. Мне захотелось пошевелить пальцами левой ноги, чтобы убедиться — они все еще мне подвластны. Но что-то мне подсказывало, что лучше так не делать.

Тимур помолчал, а потом, все еще смотря на мою ногу, сказал:

— Мы гуляли с Диком. Мы теперь выходим на аллею… В общем, я шел, потом слышу — машина резко тормозит. Думал, налетела на пешехода. Так и оказалось. А потом я увидел, что пешеход — это ты. Я сразу бросился к тебе. Водитель той машины — какая-то девушка, она сразу в сопли и слезы… Потом оказалось, что никто так и не вызвал скорую помощь, так что это сделал я. Когда скорая приехала, я назвался твои братом, чтобы меня пустили. Уже из больницы я позвонил твоим родителям. Кстати, вот твой телефон.

Тимур протянул мне телефон. Я посмотрела на него, но не смогла взять — от мысли, что предстоит поднять руку, у меня начинала кружиться голова. Подождав немного, Тимур положил телефон на тумбочку.

— На чем я остановился? — спросил Тимур и тут же продолжил: — А, твои родители. В общем, когда они приехали, то сперва с врачами поговорили. Решили сразу накладывать гипс. А потом стали разбираться с той девушкой. По сути, она не виновата, это же ты бросилась на дорогу на красный свет… Но она была такой перепуганной, что не стала ничего доказывать. Твои родители что-то там с ней решили, вроде она просто откупилась.

Тимур резко замолчал, и я подумала, что ему еще есть, что сказать. Но оказалось, что это конец рассказа. То ли мой мозг стал работать медленнее, то ли Тимур вывалил на меня слишком много информации. Я смотрела на то, как он нервно перебирает пальцами. Авария, скорая, больница… Так, ну тут вроде все понятно. Но что тогда меня так гложет? Казалось, не хватает какого-то паззла в этой мрачной картине.

— Чмоня! — сообразила я. — Где она? Ты отвел ее домой? Или она убежала?

Тимур поднял на меня глаза, но отвернулся, едва наши взгляды пересеклись. То выражение, с которым я его застала, мне совершенно не понравилось.

— Чмоня… Она… — начал Тимур.

— Ну же! — поторопила я.

— Я отнес ее к себе.

— Отнес? — нахмурилась я. — Она что, лапку сломала?

Я улыбнулась. Было забавно, что и я, и Чмоня сломали лапки. Но вот Тимуру не было смешно. Он снова посмотрел мне прямо с глаза и сказал:

— Нет, Ксюш. Чмоня попала под машину. Она умерла.

Улыбочка слетела с меня. Несколько секунд я хлопала глазами, не в силах принять услышанное. Было не похоже, что Тимур шутит. Псинка, конечно, была не лучшей, но я к ней привязалась. Поэтому не хотелось верить, что она умерла.

— Да ну, — сказала я.

Тимур медленно закивал.

— Не может быть. Обычно чем более мерзкое существо, тем дольше оно живет. По такой логике Чмоня должна жить вечно.

Тимур не улыбнулся. Тут осознание накатило на меня со всей силой. Чмоня сдохла, ее задавила машина. Неужели она больше не будет скрестись в мою дверь? Не будет гавкать, когда я буду идти мимо нее слишком быстро или слишком медленно? Никто больше не написает на ковер?.. Ну, последнее меня даже радует.

Я снова на миг улыбнулась и уже в следующую секунду ужаснулась. Неужели меня радует смерть этой ни в чем неповинной крошки?

Чтобы отвлечься от этих мыслей, я задала вопрос, который мучил меня сильнее:

— Медсестра сказала, что ты здесь с самого утра… Это правда?

— Да.

Я сглотнула. Не знаю, который сейчас час, но судя по тому, как падает свет из окна, уже перевалило за полдень.

— Почему? Разве ты не мог просто попросить моих родителей позвонить, когда я очнусь, и тогда уже прийти?

— Мог.

Я закусила губу. Больше ничего не нужно было спрашивать. И так понятно.

— Ты злишься на меня? — сказала я.

— Отнюдь! — воскликнул Тимур.

— Нет, — сказала я, отводя взгляд. — Я про… Про то видео.

Не стоило забывать, что мы вообще-то расстались. А то, что Тимур возится со мной со вчерашнего вечера, так это просто потому, что он хороший человек.

Какое-то время Тимур молчал, но вскоре сказал:

— Не злюсь.

Я ему не верила.

— Точно?

Я была уверена, что Тимур сейчас сразу ответит «точно», и вопрос будет исчерпан. Но этого не произошло. Он все еще злился, и я его прекрасно понимала.

— Прости, — сказала я. — Клянусь, я этого не хотела.

— Я знаю.

— Знаешь? — удивилась я. — Почему тогда…

— С Владом нужно быть осторожным, — сказал Тимур будто бы самому себе. — Даже я ему не очень-то доверяю, хотя мы дружим с восьмого класса.

— Ого, — удивилась я.

— Да и со всей их семейкой.

— Даже с Адель? — улыбнулась я, рассчитывая, что Тимур улыбнется этой шутке.

— Особенно с Адель, — сказал он без тени на улыбку.

Меня даже немного обидело то, как серьезно он это сказал.

— Почему ты не сказал мне, что встречался с ней?

— Потому что не хотел, чтобы ты думала, что я тоже когда-то считал ее хорошим человеком.

Странная отговорка. Я нахмурилась.

— Она на самом деле хорошая, — начала я, но прикусила язык, вспомнив, чем закончилась наша последняя встреча.

Тимур вздернул брови и улыбнулся как-то раздраженно.

— Да? И где же она?

Он обвел палату рукой.

— Почему не пришла к тебе, раз она такая хорошая? Наверное, она занята, да? Сидит на парах? Помогает бабушкам переходить дорогу? Или волонтерит в заповеднике для бродячих животных?..

— Стой, — сказала я, уяснив, что, если Тимур распалится, то не скоро потом успокоится. — Она же не знает, где я…