— Ты… — сказала она.

Я подумала, может, она забыла мое имя. Похоже, так оно и было, потому что следующее слово, которое она сказала, называло меня, но не было моим именем. Более того, оно было неприличным.

— Что? — нахмурилась теперь уже и я.

Карина как-то по злобному усмехнулась. Она, наверное, думает, что я поняла, о чем она, но не хочу этого признавать. Но я реально не поняла! Карина подошла ко мне почти что вплотную. Я еще не чувствовала ее дыхания, но слышала аромат ее духов. Вкусненький, кстати. Можно подумать, что я очень смелая, раз не отшатнулась от нее. Но на самом деле я не понимала, чего мне стоит опасаться.

— Я тебя ненавижу, — сказала она с таким презрением, что оно чуть ли не закапало с ее рта в виде эссенции. — Ты лицемерка.

Теперь-то я отшатнулась. Угроза уже обрела слова, и я не сомневалась, что при большом желании Карина и стукнуть меня может. Наверняка будет больно — я же видела, как она только что с дверью обошлась.

— О чем ты? — сказала я.

— Ах ты не понимаешь…

Карина даже улыбнулась. Я тоже попыталась улыбнуться, но это было явно лишним, потому что гримаса Карины уже переходила в оскал.

— Ты прикидываешься такой белой овечкой. А сама подлая и лживая мразь.

— Карина, — сказала я вполне уверенно. — Не говори так.

Я чувствовала себя некомпетентным учителем, который не может успокоить хулигана.

— А что? — наигранно удивилась Карина. — Я просто называю вещи своими именами.

То, что я вдруг стала вещью, да еще и с такими ужасным названием, мне не понравилось. Как настоящая трусиха, ну или как мудрая женщина, я решила закончить этот диалог.

— Знаешь, Карина, мне пора, — сказала я и развернулась, чтобы наконец-то зайти в корпус.

— Если ты думаешь, что можешь делать вид, будто ничего не было и я тебе поверю, то ты сильно ошибаешься.

Я уже не слушала, что говорит Карина. Пусть говорит. Может, ей от этого легче станет. Но оскорблять меня при этом не обязательно.

— Я видела то видео.

Эту фразу я услышала четко, будто надела наушники с хорошей шумоизоляцией, где она звучала. Тут до меня уже дошло, почему Карина так злится.

Я остановилась. Несколько секунд я собиралась с силами, а затем медленно повернулась. Карина так и стояла на ступеньке и, скрестив руки на груди, смотрела на меня прищуренными глазами.

— Ладно… — промямлила я.

Ну что мне было еще сделать? Начать оправдываться? Но как я могу, если практически не виновата в случившемся? Конечно, в той ситуации оказалась я, а не кто-нибудь другой. Но будь Влад попорядочнее, то ситуации и вовсе не возникла бы.

— Ладно⁈ — воскликнула Карина. — Ты увела его у меня, а теперь говоришь «ладно»?

— Увела? — скривилась я. — Вы же на тот момент уже расстались!.. Да и вообще он сам увелся.

— Да как ты смеешь так говорить! Он бы не посмел!

Я рассмеялась. Как бы не накалялась атмосфера между нами, с последней фразы Карины мне стало жутко смешно. Ну бред же! Влад не посмел… А как же! Это же надо было такое сказануть!

Карина опешила от моей реакции. В следующую секунду она бросилась ко мне. Но ее подружка, которая доселе молча наблюдала за нами, схватила ее за рукав.

— Не стоит, — шепнула она ей.

Я все смеялась. Долго, но все еще искренне.

— Знаешь! — сказала я. — Можешь его забирать! Мне такое добро не надо.

Я уже стала промокать пальцами уголки глаз. Косметики я не носила, а такой привычкой обзавелась из-за Адель. Она всегда так делала, чтобы не испортить макияж, когда плакала от смеха или от грусти.

Карина снова дернулась, но предусмотрительная подружка так ее и не отпустила. Губы Карины были плотно сжаты, а глаза едва ли не в щелочки превратились — я поражалась тому, как она до сих пор может меня видит.

— Послушай, Карина, — сказала я, осмелев от смеха, и приблизившись к ней на несколько шагов. — Дам тебе непрошенный совет: не стоит к нему возвращаться. Он тобой не особо дорожит. Да и мной тоже… Хотя мы-то никогда и не встречались.

Карина в который раз дернула плечом и у нее наконец-то получилось высвободиться. Я отшатнулась скорее механически, чем от испуга. Карина остановилась сантиметрах в тридцати от меня, в последний раз заглянула мне в глаза полным презрения взгляда и плюнула мне под ноги. А так как стояли мы слишком близко, попала она мне на кеды.

Все мои смешинки мигом испарились. Мощной волной накатила неприязнь. Карина снова назвала меня тем словом, которым поздоровалась, а затем развернулась и, подхватив подружку под руку, затопала прочь.

Я опустила взгляд на обувку. Черт. Нужно где-то достать салфетки.

Чем дольше я рылась в сумке, тем отчаяннее себя ощущала. Я не была зла, мне не хотелось в ответ что-то сделать Карине. Просто… просто это так унизительно. Почему они именно ко мне прицепились? Разве не могли выбрать кого-нибудь другого, у кого проблем поменьше?

Когда я наклонилась, чтобы вытереть кеды, то увидела, как на серой ступеньке рядом с моей ногой образовалось маленький кругляшек темного цвета. Потом еще и еще. Это закапали мои слезы. Ну вот, опять плачу. Получается, сегодня — больше не праздник первого дня без слез.

Я выровнялась и бросила салфетку. Сейчас меня меньше всего волновало состояние окружающей среды. Вытерев глаза, теперь уже нормально, рукавом, я наконец-то закончила подниматься по этой бесконечной лестнице.

За время консультации я почти успокоилась. Точнее я переключилась на другую задачу и забыла об инциденте. Выходя из корпуса, я снова о нем вспомнила, но ненадолго.

На парковке ярким пятном выделялась машина Адель. Она была там одна. Время уже позднее, все, у кого сегодня был экзамен — уже ушли, остались только я и преподаватели.

Окна были открыты, из колонок лилась музыка. Я подошла к машине и увидела, что Адель разложила водительское сидение и теперь пребывает в каком-то трансе. Она не спала — ее голова покачивались в такт музыке. Адель вытянула ноги так, что ступни находились под лобовым стеклом. Словом, было видно, что она давно тут находится.

— Э-э-эй…

Я старалась говорить осторожно, но Адель все-равно дернулась от испуга. Правда, увидев меня, она расплылась в грустной улыбке.

— О, Ксюша. Я тебя уже заждалась.

— Ты меня ждала? — удивилась я.

Адель выключила музыку и вернула сидение в пригодный для езды вид.

— Да. Хотела кое-что рассказать.

— И что же? — говорила я бодрым голосом. — Про кого? Или про что?

Я уселась в машину, пристегнулась, нашла место для сумки и даже в зеркало посмотрела, чтобы пригладить волосы, а Адель все молчала.

— Знаешь, — продолжала я. — Я когда сюда шла — встретила Карину. Она на меня злится. Сильно.

Тут я решила посмотреть на Адель, потому что не могла вспомнить, когда в последний раз в разговоре она так долго молчала.

Это не зря меня насторожило. Адель смотрела перед собой, явно не слыша меня. Ее губы дрожали, хотя она плотно их сжимала.

— Адель? — сказала я.

Будто в такт моему слову по ее щеке побежала слезинка. Я наклонилась, пытаясь и в лицо ей заглянуть, и рукой обнять:

— Адель, что с тобой? Что случилось?

Немного подождав, Адель звонко всхлипнула и наконец сказала:

— Артем.

Затем она зарыдала навзрыд. Не пойми откуда в ее руках появились салфетки, и она стала вытирать глаза, хотя можно было и не стараться — макияж уже был испорчен.

Кодовое слово «Артем» сперва ничего мне не сказало. Я нахмурилась, не зная, что предпринять.

— Все будет хорошо, — сказала я универсальную фразу.

Кажется, я угадала, так как Адель приступила к разъяснениям.

— Мы с ним вчера снова встретились… — Адель всхлипнула. — И он…

Адель запнулась, чтобы высморкаться. Я отшатнулась. Но когда салфетка полетела из приоткрытого окна машины, я снова наклонилась к Адель.

— Он сказал… Сказал, что я эгоцентричная манипуляторша… И что мы больше не будем общаться!

Далее Адель только плакала. Она больше ничего не сказала, но я вспомнила, кто такой Артем. Тот диджей, с которым Адель уже совместное будущее продумала.