Может, стоит заснуть? А потом, когда проснусь, мне полегчает?

Я закрыла глаза, но заснуть не получилось. Во-первых, потому что расслабиться в таком состоянии было невозможно, во-вторых, потому что меня посетила внезапная догадка. Я лежу на своей кровати, смотрю в свой потолок и чувствую запах своей постели. Вообще-то, все это должно было меня обрадовать. Но было одно «но». Я совершенно не помнила, как добралась сюда.

Собравшись с силами, я перешла из лежачего положения в сидячее. Теперь голова еще и закружилась, но это чувство быстро прошло, оставив одну лишь тупую боль в висках. Капец. У меня так сильно голова болела последний раз, когда я заболела гайморитом. А это было в пятом классе.

Из окна, которое я не занавесила на ночь шторами, лился яркий свет. Явно не утренний. Интересно, который сейчас час? Я посмотрела на тумбочку, надеясь обнаружить там телефон. Но, как говорится, искала медь, а нашла золото.

На тумбочке помимо телефона был еще стакан воды. Чистой, прозрачной, нежной, вкусной, свежей воды! Рот наполнился слюной от одного только вида на нее. Не думала, что когда-нибудь буду так сильно хотеть обыкновенную воду.

Конечно, первым делом я ее выпила. Только потом я обнаружила стик с каким-то лекарством. Прочитав название, я убедилась, что оно мне не знакомо. И откуда он тут взялся? У себя в комнате из лекарств я держу только обезболивающее таблетки, а это явно не они.

Отложив стик, я разблокировала телефон. Шел уже двенадцатый час. Жесть. Вот и понятно, почему спать больше не хочется.

Почему-то мне было страшно включать вай-фай на телефоне. В прошлый раз после такого предчувствия я увидела миллиард поздравлений от Адель в не день моего рождения. А что сейчас?.. Хотя, вероятно, это ничем не оправданный страх.

Я еще несколько секунд пялилась в потухший экран, а затем отложила телефон. Что-то мне подсказывало, что нужно встать, почистить зубы, может, даже поесть и тогда станет легче. Наверное.

Судя по тому, как все болит, меня грузовик переехал. Я даже обнаружила на левой ноге огромный продолговатый синяк. Конечно же я на него надавила. Было больно. Набить его, вероятно, было еще больнее. И как можно этого не помнить?

Что я вообще помню? Вроде все тихо-мирно прошло. Значит, я пришла, затем Влад, шампанское, потом Адель, Тимур, Адель и Тимур, потом снова шампанское и снова Влад. То, что мои воспоминания оборвались на лице Влада, меня напрягло. Надо будет потом поговорить с ним. Или с Адель. У них же коллективный разум, что знает Адель — знает и Влад, и наоборот. Они как лучшие подружки, которые в школе сидят за одной партой, следят, чтобы их образы сочетались, и постоянно ссорятся, но очень быстро мирятся.

Эх, жаль у меня нет ни брата, ни сестры. Не с кем было поиграть… Может, это я поэтому такая нелюдимая? Ну, в смысле, была. Сейчас-то ситуация явно получше. У меня есть подруга и даже парень. ПАРЕНЬ. Обалдеть.

От последних мыслей я даже заулыбалась и в кухню пришла уже не такая недовольная, хотя голова болела по-прежнему.

На кухне была мама. Похоже, она только что вернулась из магазина, потому как сейчас выкладывала продукты из пакетов. Странно, как я могла не заметить, что она хлопнула дверью?

Мама обернулась, услышав, как я закрыла дверь. Ее лицо сразу же засияло какой-то лукавой улыбкой.

— Доброе утро, алкоголикам! Точнее уже день. Как спалось? Ужасно или кошмарно?

Хорошо, что до маминых речей я успела опуститься на стульчик, а то так бы и рухнула на холодный плиточный пол. Алкоголикам⁈ Откуда она знает? Какой кошмар!

Заметив ужас, который отразился на моем лице, мама улыбнулась еще шире и сказала:

— Я тебе там атоксил положила. Ты выпила его?

Атоксил? Мозг забурлил, пытаясь выкинуть на берег сознания, откуда мне знакомо это странное слова. Через несколько секунд я признала в нем надпись на том стике, который лежал на тумбочке.

— Н-нет, — проблеяла я.

— Выпей, поможет.

Я поднялась со стула, но тут же села. Вряд ли я смогу еще раз пережить испытание в виде променада по квартире. Словно убеждая меня в этом, голова заболела пуще прежнего. Я принялась массировать виски.

— Ладно, алкоголичка, сиди. Я сама принесу.

Мама ушла из кухни. Я проводила ее взглядом, а потом облокотилась на колени и закрыла лицо руками. Да оно пылает, как адское пламя! Какой кошмар! Я же всего пару бокалов выпила! Почему так плохо?

Или не пару? Тут я поняла, что воспоминания обрываются на моменте, когда я глотнула того чудо-коктейля, который намутил Влад. Что там за отрава была? Хотя вряд ли отрава, ведь он сам его пил. И это его дебильное предупреждения про последствия. Что за последствия? Если это он про похмелье говорил, то мог и попроще выразиться.

Мама вернулась со стиком. Налив воды, она протянула мне стакан и лекарство. Настоящий кошмар — это то, что мне теперь лекарства какие-то от алкоголя надо пить! Куда я скатилась? Раньше-то я была такой примерной девочкой! Не пила, не курила… Даже в третьем классе «Русского медвежонка» выиграла. А теперь что? Морально разложилась, прогнила. Эх.

Привыкнув, что все лекарство горькие и что смаковать их не надо, я одним махом всосала весь препарат из стика. Это было ошибкой. Я, конечно, попыталась запить, но это было еще большей ошибкой. Не знаю, может, это лекарство так и работает, а, может, меня затошнило от запаха еды, который был на кухне. Позабыв о недомогании, я подорвалась со стула и бросилась в туалет. Через мгновение, как я нагнулась над унитазом, меня стошнило.

Ну все, это конец. Я алкоголик.

Случилось еще два подобных подхода. Затем я пошла умыться и наконец-то почистила зубы. Даже хорошо, что я не успела сделать этого раньше, а то сейчас все-равно пришлось бы снова.

— Ну что, полегче? — спросила мама.

Она так открыто надо мной потешалась, что мне было гораздо более стыдно, чем если бы она меня ругала.

— Ага, — сказала я.

К моему глубокому удивлению, стало действительно полегче.

— Это что, специальный препарат, который вызывает рвоту? — спросила я.

— Нет. По идее он должен абсорбировать токсины, а для этого ему нужно задержаться в желудке. Ну уж ладно. Главное, что сработало и тебе больше не плохо.

Я кивнула. Мне все еще было стыдно поднимать взгляд. Сославшись на недомогание, я вернулась к себе в комнату и легла в кровать, которую так и не застелила. Хотя стало реально легче, все-равно мне было не очень хорошо. Делать ничего не хотелось. Так что я взяла телефон.

Первым делом я позвонила Адель. Было жутко интересно, как я попала домой. Очевидно, мне кто-то помог.

Когда гудки оборвались, я и слова вымолвить не успела.

— Ксюша! — воскликнула Адель. — Ты как⁈

Ее голос был таким обеспокоенным, что мне самой стало страшно за то, как я там. Но со мной все было в порядке. По крайней мере мне так казалось.

— Все окей, — сказала я. — А что такое?

— Ты не… Ну, как дела?

— Да нормально, Адель.

В этот момент по голосу Адель и по тому, как медленно она подбирала слова на простую фразу, я поняла, что что-то произошло. И, разумеется, не смогла вспомнить, что именно.

— То видео… Ты его посмотрела?

— Какое видео? — спросила я, думая, что Адель говорит про какие-то мемы, которые она посылала мне пачками.

— Хотя знаешь, — сказала она. — Лучше не смотри. Я его сейчас удалю…

О чем она вообще? Зная Адель, я понимала, что она реально может удалить видео… Что бы там не было. Так что я пошла на хитрость, которую невесть как придумал мой уставший, отравленный мозг.

— Ладно, — сказала я спокойно. — А ты как?

Нельзя было показывать, как я на самом деле хочу узнать, что же то за видео такое. Поэтому я сделала вид, что мне все равно и перевела разговор на Адель. Она эту тему любит.

— Да нормально, — сказала она. — Ты точно его еще не видела?

Я как раз открывала нашу с Адель переписку. У меня появилось подозрительное, слишком большое количество непрочитанных сообщений, но с ними я разберусь позже. Правда, едва я занесла палец над кнопкой «скачать», видео исчезло.