Шаги приближались. Медленно, размеренно, будто охотник выслеживал добычу.

Тихо шепча, растёкся по коридору шорох стали, вынимаемой из ножен. Ингигерд сжала кулаки и стиснула зубы.

Дверь отворилась, и в комнату вошёл Дражко. Он отрезал кусок яблока и потянул ей:

– Возьми. Медовое.

На несколько мгновений оба замерли. Ингигерд постепенно осознавала, что смерть миновала её, но в следующий раз за стеной может оказаться убийца.

Она приняла угощение и, глядя прямо в глаза, осторожно положила его в рот. Сладость растеклась по языку, от неожиданности едва не свело скулы. Дражко робко улыбнулся – понял, что понравилось, – сел рядом, устало вздохнув.

Лицо саднило. Сквозь открытое окно пробирался бойкий холодный ветер, отчего Ингигерд потирала плечи. Дражко задвинул ставни и зажёг лучину – всё равно хотелось спать.

Девушка молча наблюдала за ним, поймав себя на мысли, что этот человек всё больше становится понятным и даже… милым? С оружием в руках – смелый воин, разящий врагов, а перед ней – неловкий и нежный, насколько позволяет природная грубость.

И её единственный защитник в этом чужом мире.

– Завтра отправимся домой, – Дражко, позабыв, говорил на родном языке. – Отдохни. Ты не привыкла…

Тёплая рука коснулась его щеки, не скрытой за повязкой. Он замер, слабо веря в происходящее. Удивлённо взглянул в голубые, будто сияющие в полумраке глаза. Затаил дыхание, когда мягкие девичьи губы медленно приблизились к его губам…

– Инги, – прошептал Дражко, чувствуя, как бешено забилось сердце.

Ответом стал осторожный неумелый поцелуй, тем не менее доставивший невероятное блаженство.

Снаружи завывал ветер, доносился лай собак и гул голосов.

Ингигерд обещала себе, что вернётся к брату. Для этого ей нужно выжить.

«Лебедь» вздымался под полным парусом, разрезая, вспенивая волны. Снова море, качка, бодрый скрип обшивки и бескрайний горизонт под ясным небом.

Словно наперегонки с облаками, ладьи спешили вернуться домой.

С востока Руян походил на природную крепость – на берегах взгромоздились высокие валы, мешающие высадке. А с запада его защищали длинные острова, которые приходилось огибать, чтобы водным путём, преодолевая узкие проливы, добраться до бухты, где находился Ральсвик.

Хотя даже такие препятствия не всегда спасали от напасти. Когда Дражко был ещё ребёнком, город сожгли викинги. Однако негодяев перебили, а уцелевшие сбежали, оставив драккары погибших, а Ральсвик быстро отстроили, и жизнь скоро снова забурлила как прежде.

То был шумный порт, куда особенно стекались люди по пути в Аркону. А потому в Ральсвике встречалось множество торговцев, всегда объявлявшихся там, где можно было подешевле купить и подороже продать.

Почти всё награбленное рано или поздно появлялось здесь. Те из находников, кто не желал отправляться в Волин, Ладогу или в ещё более далёкое путешествие, к Царьграду, с удовольствием продавали добычу тем, кто как раз под описанному маршруту и собирался идти.

Некоторые чужестранцы даже оседали, приноровившись ухватывать товары по низкой стоимости и тут же всучивать их другим купцам с наценкой.

Но всё же Дражко любил Ральсвик не за гул зазываний, споры с торгашами и диковинные вещицы, которые попадали сюда аж Востока, с земель, пролегавших дальше самого дальше Царьграда. Нет, сердце молодого воина пленила свобода, гуляния лихачей, умеющих не только проливать кровь, но и мёд по усам. Потасовки, перерастающие в драки и чуть ли не настоящие сражения стенка на стенку, но с голыми кулаками. Любил морской ветер у побережья. В Ругарде он терял свежесть и солёный запах, но на причалах смешивался с ароматами, идущими вместе с многочисленными ладьями: деревом, паклей, парусиной и различными пряностями на борту.

Однако сейчас радости от возвращения не было. Позади Дражко оставлял врага, а значит – месть и славу. В груди кипело от возмущения, посрамлённой гордости. Гнаться за Синой, этим проклятым саксом, – вот что нужно делать. И ведь было с кем…

Рорик повёл свои ладьи на запад. Хелгу, тот странный юноша, появился незадолго до отправления, что-то сказал ему, и безземельный, но богатый князь, покинул Вислава.

Так хотелось последовать за ним! Самому взяться за рулевое весло, повернуть…

Но нельзя. Сражаться могло чуть больше дюжины человек, да и мог ли Дражко снова вести их к битвам и смерти? Тела погибших напоминали об ошибках, ответственности. К тому же Инги нельзя возить с собой по всему побережью, а оставлять девушку на попечение отца и брата… Ратмир, казалось, вот-вот вгонит ей клинок под рёбра. Буревой ещё не знал, но, без сомнений, скоро узнает о её пристрастиях к ведовству. Нужно быть рядом, когда это произойдёт.

«Ингигерд… Инги…»

Одна мысль о ней прогоняла тоску. На утро после той ночи Дражко не мог сбросить с себя счастливую мину, что не осталось незамеченным Удо.

– Ты чего сегодня лыбишься как убогий? – удивился он. – Вчера ж ещё мрачный ходил – не притронешься!

Вот и сейчас, вспомнив нежные прикосновения, сладость губ, мягкие бёдра… Дражко обернулся, нашёл взглядом Инги. А в ответ – румянец и смущённая улыбка, от которой внутри разлилось приятное тепло. Единственное, что стоило больше славы, мести и гордости – её улыбка. Ради этого можно было отложить встречу с Синой на потом.

━─━────༺༻────━─━

Плыли вдоль материка, пока не показалась полоса первого острова, за которым виднелся второй, а между ними – широкий пролив. Ингигерд с волнением наблюдала, как ладьи заходят прямо в пасть Руяна.

Плоские берега, пушистые от лиственниц, захватывали её в ловушку, из которой выбраться будет ой как непросто.

А Дражко вдыхал полной грудью. Воздух казался слаще, знакомые виды радовали глаз. Ничего нет краше родных земель.

Он проводил Инги к носу ладьи и, приобняв, вдохновенно начал рассказывать о её новом доме.

– Когда ветер дул сильнее, мальцами мы прыгали в лёгкие лодки и наперегонки плыли вдоль пролива. А затем собирались во-о-он там, – рука указала кусок земли, торчавших над поверхностью воды отдельно от одного из клыков, – разжигали костры и гуляли всю ночь.

– Ты бы рассказал, что победитель встречал ждущих на суше девок и мог первым выбрать самую красивую из них, – встрял, ухмыльнувшись, Удо. Хорошо хоть на славянском.

Надо сказать, от того, каким придёшь на берег, мало что зависело. Каждого ожидала своя суженая, но случались истории и повеселее:

– Правда, помнится, Вацлав как-то позарился на Боянку, дочь кузнеца, – припомнил Деян. – Так она ему чуть уд не снесла!

По ладье раскатился смех.

«Отчего?» – Инги удивлённо посмотрела на Дражко, но тот не нашёл, что ответить, кроме как махнуть, мол, дурачатся.

Однако, верно назло, речь пошла о нём самом:

– Помнится, Дражко как-то выиграл, – продолжил Удо, не обращая внимания на укоризну в глазах друга. – Я тогда вторым был, но видел, как шибко он помчался прямиком к Нежанке.

– Удо! – попытался пресечь безобразие Буревоич.

Но побратим предательски не затыкался:

– Та сама очумела от прыти, даже пискнуть не успела, как в рощице оказалась!

– Помню, помню! – воскликнул Девятко. – Тощая девка! И что он в ней нашёл?

– Во-во! – подхватил Витцан. Разговор, кажется, отвлёк его от ран. – Зато Малуша…

– К ней-то я в тот раз и причалил, – мечтательно хмыкнул Удо.

– А вот там, – Дражко, делая вид, что его не волнует смех за спиной, указал на место, где первый «клык» расширялся до того, что почти сходился с Руяном, образуя узкий пролив, – мы на спор плавали от берега к берегу.

━─━────༺༻────━─━

Их уже встречали. Толпа собралась у причалов, как только показались паруса. Многие не поверили в столь скорое возвращение снов и мужей, но вести с окраин настойчиво твердили, что всё именно так.

Сначала, правда, испугались – может, недруги нагрянули? Но паруса с медвежьим оскалом издали показали, что ничего бояться не стоит.