– Тайное имя дали? – спросил Дражко, снимая сбрую со своего коня.

– Дали. Трувор лично приходил. – Ратмир вдруг хмыкнул: – А на людях долго думали, как назвать. Пока матушка не посетовала, мол, шумный он. Мы с тобой таким не были. Вот Шумилой и нарекли.

Тайное имя – для богов и самых близких. Его пока знали родители и волхв.

– Что-то Живко не видно, – заметил Дражко. – Обычно всё где-то рядом крутится.

– Наверняка по поручениям бегает, – пожал плечами Ратмир. – Пошли, нам тоже есть чем заняться.

━─━────༺༻────━─━

Вечером отметили удачную охоту плотным ужином. Особенно рады были собаки, весь день пускающие слюни на запах мяса.

Дражко веселился. Ел, пил, прижимал поближе Ингигерд, не обращая внимания на косые взгляды. Живко всё ещё не показывался. Будто мальчишка его избегал…

– …и, знач-ца, плывём мы вдоль берега, к бухте энтой, – Векша перебрал с пивом и принялся травить байки и былых похождениях. Дражко опасался, что он ляпнет чего лишнего, но вроде обошлось. Сейчас, например, он рассказывал о давнем походе в земли на востоке. – А там – разлеглись! Хляжу – не. Не – не карелы. Шибко сурьёзные на вид, но с добычей.

– Свеи! – догадался Ратмир.

– Именно! – лютич махнул рукой в его сторону, расплескав из кружки. – Увидели нас – и повскакивали, хи-хи…

– И что вы, свеев зарубили? Хорошо они бились?! – загорелся Дражко.

Он давно хотел отправиться с Веремудом в Ладогу, где можно обменять добро на пушнину. А по пути как раз обитали свеи.

– Н-не. – Векша, нахмурился, осушил остатки пива. – Нас три ладьи было, а их – пять. Пришлось удрать.

Наступило недолгое молчание…

Которое прервал хохот Буревоя.

– Тогда к зачем ты это рассказал?!

– Только сейчас вспомнил, чем закончилось, – грустно произнёс Векша, закусывая печаль куропаткой под новый хохот слушателей. А затем резко повеселел: – О! Так мы ж их тремя днями после снова встретили!

– Ну? – встрепенулся Дражко – Не томи!

– А нас уже семь ладей было. – Векша осклабился. – Знакомцев позвали – из куршей. Заманили гадов на реку, а там ударили с двух сторон.

Теперь смех над лютичем превратился в хвалебные восклики. Буревой и сам принялся вспоминать былое, особенно гордясь подвигами, совершёнными вместе с Ратмиром. Дражко уколола зависть – ему ещё не довелось биться плечом к плечу с отцом.

Вдруг мимо промчался Живко.

– Эй, ты куда, сорванец! – Дражко остановил его, подвинулся на скамье, похлопал на место рядом. – Садись, поешь.

– Верно, – кивнула Радислава. – Совсем замаялся, бедный. Матушка, чего ж вы его так?

– Я?! – возмутилась Мила. – Да он сам бегает сегодня как ужаленный! Который раз утихомирить не могла.

– Ничего, утихомирим. – С этими словами Дражко сунул в зубы мальчишке кусок зайчатины, в руку положил ломоть ржаного хлеба, а рядом поставил кружку с квасом. – Ешь.

Живко подчинился. Но до сих пор прятал взгляд…

– Что с тобой такое? – немного понаблюдав, спросил Дражко. Тайн и недомолвок он не любил. – Как вернулись с охоты, ты…

– Я тоже хотел на охоту! – намекая на обиду, выкинул Живко.

Сердце забилось чаще. От волнения, от стыда, что врёт. Нет, на охоту он хотел, однако избегал встречи, потому что не успел переговорить с Ингигерд. А смотреть в глаза Дражко, зная такое….

– Ну, ну, полно тебе…

– Нельзя на охоту. – Ясон оторвался от рёбрышек. – Ещё неделю никаких тяжестей и скачек.

– Ти есчо ус-пе-ешь, Жьивко. Виздорови сначала, – с трудом вычленила Ингигерд, чем вызвала молчание и обратила на себя взгляды.

– По-нашему заговорила! – после небольшой паузы воскликнула Радислава. – А ещё чего можешь сказать?

Но Инги не могла. В смысле – вообще говорить. Дражко в сердцах накрыл губы поцелуем.

– Ну, воевода, ты ж её слопаешь, – хихикнул Векша.

Даже Ратмир немного позабыл о своих опасениях, порадовался за брата. Буревой так и вовсе поднял чару. А вот Мила пронзила парочку холодным взглядом.

Живко продолжил поедать мясо. Голод проснулся по ходу дела, особенно от волнений – миновало лишнее внимание.

А вот с Инги надо поговорить. Собирается сбежать, но учит здешний язык? Странно всё это…

Вдруг над всеми обрушился стальной голос:

– Жениться тебе надобно, сынок. Завтра сватов пошлём к Висмару.

Снова повисло молчание. Но теперь – мрачное.

Буревой нарушил его, откашлявшись. Затем вышел из-за стола.

– Солнце моё, давай-ка отойдём.

– Я уже всё ска!.. – Мила хотела возразить, но Буревой отрезал:

– Пошли!

Отец редко перечил матери. Очень уж любил и потакал прихотям. Хозяйничает на хуторе, даже когда он дома? Пожалуйста – всё одно ему легче. Хочет жемчугов, шубы или ещё какой безделушки? Будут. И упрёки ее выслушивал, ежели те были по делу – это она умела, чай не глупая.

Но за главные решения в роду отвечал Буревой. За ним последнее слово. Женитьба сына – одно из таких. И её отложили до зимы.

Родители ушли. Мила с гордо поднятой головой, будто не её, а она вызвала на разговор, встала со скамьи и последовала за мужем.

Поникший Дражко ждал их возвращения, не желал ни с кем и ловом обмолвиться. Ратмир встал рядом, начал утешать, но без толку. Младший брат лишь сильнее прижал Инги.

– Наложницей возьмёшь, – махнул Векша, разглядывая пустое дно чарки. – Не велика беда.

– Вон… – прошипел Дражко.

– Чего? – не расслышал лютич.

– Вон! – Кулак с грохотом хрястнул по столу, лицо Дражко перекосил гнев. – Вон отседова!

– Брат…

– Я сказал: вон!

Векша протрезвел. Понял – ляпнул лишнего. И шустро убрался с глаз долой.

– Зря ты так. – Ратмир сел на своё место. – Он-то всё верно сказал… Не позволят родители на безродной челядинке жениться.

Ингигерд молча наблюдала за ними, не особо понимая, что происходит. Но чувствовала – по её душу спорят.

А затем увидела полный злобы взгляд Живко.

– Дражко, – процедил он, не спуская глаз с девушки. – Мне нужно кое-что сказать…

– Мне нужно кое-что сказать…

Живко вёл себя странно. Чутьё било тревогу, но гнев её заглушал, поэтому Дражко не обратил внимания, на изменившееся лицо Ингигерд.

Она всё поняла.

Что делать? Бежать или попытаться обвинить мальчишку во лжи? Давить на жалость, вымаливать прощение?

В горле застрял крик: «Не верь ему! Он врёт!»

Инги положила руку на нож, которым отрезали куски мяса.

– Ну, говори. – Дражко был явно не в настроении ждать.

– В ночь, после того, как вы ушли на охоту…

Инги сжала рукоять.

– Я проснулся, вышел на улицу, чтобы…

Дрожащая рука девушки медленно прижималась к груди. Радислава оглянулась на подружку.

Вдруг в дом ворвался Буревой.

– Отец? – повернулся Ратмир.

Мила обеспокоенно семенила рядом.

– Заканчиваем пировать, ребяты. К Виславу прибыл гонец из Стариграда. Франки вернулись.

━─━────༺༻────━─━

Уже на следующий день ладьи плыли в сторону Арконы*. «Лебедь» шёл чуть позади «Копья» Веремуда и «Рарога» князя Вислава.

(*Аркона располагалась на северной части полуострова Виттов. Но во время описываемых событий, судя по всему, это был отдельный остров. Сейчас он соединён узкой полосой суши с другим полуостровом Ясмундом, который располагается на северо-восточной части Рюгена)

Мрачный вечер озарился грядущими битвами. Дражко, только услышав новость, повеселел, загорелся снова отправиться в поход. Из-за суеты чуть не забыли про Живко, а когда вспомнили, тот пробормотал что-то о злых духов, которых увидел, сидя в отхожем месте. Дражко посоветовал ему носить оберег на такой случай и не бояться нечисти.

Однако сразу отправиться в Стариград не могли. Даже князь не имел власти перед столь важным событием. Тем более, что многие жупаны выказывали недовольство недавним бесполезным плаванием – отправились на помощь ваграм, а те откупились от франков, оставив руян без добычи и вражеской крови.