– Греби!
– Греби!
– Греби!
Живко ловко петлял по палубе, подносил воду, помогал перетянуть раны. Сердце трепетало от волнения – даны наверняка снова сделают его рабом, если не убьют прежде. Про себя он молил ладью плыть быстрее, призывал ветер наполнить парус, а морского бога – забрать проклятых преследователей в морскую пучину.
Но драккары приближались.
Руяне неустанно вращали вёсла под жарким солнцем, заливаясь солёным потом, отчего раны свербили сильнее. Все силы, все мысли были направлены на одно:
– Греби!
– Греби!
Раз за разом, раз за разом. Греби.
Пока наконец не прозвенел взволнованный голос Живко:
– Земля!
Показался берег и устье реки, ведущей к Стариграду. Спасение было близко, но даны уже до того нагнали руян, что Яромир смог посчитать, сколько копий будет обращено против них.
Дражко тоже видел. Сталь наконечников, макушки шлемов отражали блики солнца. Ублюдки уже готовились к сближению, облачались в бронь и доставали оружие.
Нужно выиграть ещё немного времени…
– Яромир, замени меня!
Княжич закрепил руль канатами и сел на скамью. Он ожидал, что Дражко встанет у кормы, но воевода вместо этого направился к центру, где лежала добыча.
– Цедраг, подсоби!
Гридь немного отдохнул, поэтому с радостью отозвался. Сажать его за весло ещё нельзя, но исполнить затею он поможет.
Дражко ухватился за края бочки с элем, кивком указал Витцану взяться с другой стороны, и бочка полетела за борт.
Нужно было избавиться от лишнего груза.
Дружина наблюдала, а кто не мог обернуться – слышал, как добыча снова исчезает в море.
– Греби!
– Греби!
Ладья приподнялась, пошла легче, когда избавились от самого громоздкого, оставив лишь наиболее ценное. Отрыв стал сокращаться медленнее, но Веремуд понял – с нынешней скоростью не успеют уйти. Устье уже дразнило надежду, но придётся сбросить больше груза.
Пришлось снова оценить оставшееся добро…
– Дражко! – окликнул Удо.
Здоровяк весь раскраснелся, мышцы вздулись, на висках пульсировали вены, а от звериного оскала становилось не по себе даже ближним.
– Выкидывай девку! На свою долю ты сотню таких купишь!
Дражко испепелил друга взглядом, повернулся к Ингигерд – девушка не понимала слов, но этого и не требовалось. Смысл до неё дошёл. И ещё недавно желанная надежда на свободу, хоть и сопряженную с риском, обернулась страхом. Тонкие пальчики сжали мачту.
Дружина слышала Удо. Гриди ждали, что же сделает их воевода, напряжение нависло над ними.
Тогда Дражко схватил сундук – тяжёлый, пуда три. Весом с Ингигерд. И воскликнул:
– Вот моя доля!
И вышвырнул в море.
Монеты, которые среди прочего хранились внутри, сверкнули в воздухе, прежде чем плюхнуться в воду.
– Всё, что останется, – ваше!
Пришлось выкинуть ещё несколько тюков, пока Веремуд не кивнул, мол, скорость набрали хорошую. Добра осталось много, хватит всем, но обида за потерянное терзала души. К тому же, Буревой наверняка потребует поделиться, ведь «Лебедь» был набит добычей до того, как шторм отделил его от флота. Так что Дражко выкинул за борт долю не только за этот набег, но за весь поход.
Теперь лишь Ингрид теперь принадлежала ему.
– Греби!
– Греби!
Расслабляться не следовало. Даны всё ещё нагоняли ладью, а устье реки приближалось так медленно… Дружина устала. Яромир продолжал кричать охрипшим голосом, но вёсла понемногу сбавляли темп. Дражко увидел ярла Стига – тот стоял на носу драккара, под разинутой пастью рогатого чудища.
Вынужденное бегство тяготило, злило, но злость придавала сил, которые Дражко пускал в греблю.
«Когда-нибудь… – обещал он себе, – когда-нибудь я буду гнаться за тобой, Стиг Ларссон! И я уж не позволю тебе уйти».
Даны выпустили стрелу. Конечно, она не долетела до «Лебедя», но то был сигнал. Угроза. До того места, где она вошла в воду, было не больше пятидесяти шагов.
– Греби!
– Греби!
Оставался последний рывок. Руяне работали с криками, рычанием, не обращая внимания на кровавые мозоли. Кряжистые голоса данов уже догнали их, ряды вёсел драккаров словно крылья гнали ублюдков вперёд. Дражко подумывал, что стоит бросить попытки убежать – принять бой, погибнуть с оружием в руках.
Но всё же они продолжали грести.
Вторая стрела плюхнулась совсем рядом. Вдогонку прилетел хищный смех викингов, предвкушающих возмездие, жаждущих крови.
– Ещё немного! Успеем! Сможем! – подбадривал Яромир. – Греби!
И они гребли. Не остановились даже когда третья стрела воткнулась в корму, рядом с рулевым веслом. Казалось, окажись даны борт о борт, руяне продолжат грести, потому как больше уже ничего не могли делать. Стоит остановиться, и силы в раз уйдут. Никакого сражения ждать не придётся.
– Греби!
– Греби!
Четвёртая стрела упала между Дражко и Аэцием. Порыв ветра спас воеводу от преждевременной смерти, но он об этом думать уже не был способен. Только одна мысль пришла в голову при виде на оперённое древко у ноги: «Неужто не успели?»
Вдруг гогот данов затих. Что-то изменилось, даже ярл Стиг, всё это время неподвижно стоящий у головы чудища, засуетился. Крылья драккаров сбавили темп, отрыв стал увеличиваться.
– Ладьи! – воскликнул Яромир. – Из Стариграда! Мы спасены!
Дражко повернул одеревенелую шею. Устье было совсем близко – вот-вот они войдут в реку. Но главное – навстречу плыла знакомая ладья с жёлто-чёрными парусами, за которой тянулись ещё несколько кораблей.
Теслав, воевода вагров, спешил на помощь.
Глава 7. Стариград
От устья по реке ладьи шли мерно, спокойно. Веремуд скомандовал сушить вёсла, позволив ветру потихоньку нести их к граду.
Позади, в море, корабли Теслава гнали данов обратно. Те решили не связываться со свежими силами вагров, не утомлённых погоней. Однако Теслав вряд ли будет преследовать слишком долго. Данов сотни полторы, а значит потерь не избежать, если начнётся битва.
И Дражко не хотел, чтобы он забрал себе всю славу, убив Стига Ларссона. Жизнь ублюдка должна оборваться только его рукой.
Устав думать о мести, Буревоич улёгся между скамей. По синему небу плыли пушистые стада облаков, солнце подогревало, мягкая речная качка убаюкивала.
Веки закрылись сами собой, и скоро он провалился в сон.
━─━────༺༻────━─━
От устья река вела к озеру, на берегу которого стояли причалы, верфи, а рядом – небольшой рынок. Поодаль, словно грибы, торчали рыбацкие хижины.
«Лебедь» встал у главной пристани. Дражко к тому времени уже нехотя проснулся, проследил, чтобы узлы закрепили надёжно. Веремуд вряд ли допустил бы оплошности, но воевода не должен всегда полагаться на других.
Добычу заранее накрыли навесом. Стариград был крупным торговым городом, вокруг стояли сотни кораблей; больших, с широкой кармой для товаров; малых, вёсел на десять; и – боевых. Здесь сходились пути не только славянских, данских, свейских, саксонских, франкских купцов, но и далёких восточных и южных путешественников. Уже ступив на берег можно было окунуться в гомон десятков языков и наречий.
Ясон воодушевился, оказавшись на суше. Перекрестился, воскликнул благодарности Богу со слезами на глазах и чуть было не припал к земле.
Мытарь не заставил себя ждать. Только руяне успели расположиться, по пристани разнеслись шаги. Низкого мужа с круглым лицом и широким приплюснутым носом сопровождали двое дружинников на голову выше. Дражко перепрыгнул через борт, чтобы встретить нежеланного гостя.
– Здрав буде, Дражко, сын Буревоя! – голос мытаря показался таким же противным, как и его морда, но это, возможно, было лишь игрой слуха.
Никто не любит сборщиков пошлин.
– И ты здрав будь… Извини, не знаю твоего имени. Мы раньше встречались?
– Меня зовут Кормила. И нет, мы не встречались. Просто знать людей – часть моего ремесла.
Дражко остановился напротив мытаря. Удо и Деян держались рядом. При виде на громилу с хмурым лицом, охранники Кормилы покрепче сжали свои копья.
