Опасения оправдались. Кто-то проник во двор, причём умело – псы и ухом не повели.

Что же делать? Закричать? Да, точно – надо всех предупредить. Живко набрал воздуха, собираясь крикнуть погромче…

И замер, не проронив ни звука. Из окна усадьбы, с той стороны, где располагалась спальня Дражко и Инги, вылез человек. Кто это был, гадать не пришлось.

Живко боролся сам с собой, медленно выдыхая. Предупредить надо, но если застанут? Несдобровать ей тогда, даже разбираться не будут. Сначала следует самому понять, что происходит.

Мальчишка двинулся дальше. Медленно, сам себя не слыша, добрался до сарая, откуда удалось разобрать шёпот чужака.

━─━────༺༻────━─━

Ингигерд нервничала, чуть ли не тряслась от страха. Каждый шорох за окном казался ожидаемым сигналом, но Олаф обещал издать клич филина, когда придёт за ней. Поэтому сова где-то вдалеке заставила содрогнуться.

Тягуче, мучительно долго ползло время. И когда уханье раздалось снова, но на этот раз более низким голосом, по телу снова пробежали мурашки. Теперь сомнений не было – это он.

Убедившись, что никто не видит, девушка сползла с постели, на цыпочках подошла к окну. Внизу еле разглядывались очертания человека. Сначала даже показалось, что это лишь игра воображения, но силуэт протянул руки и прошептал:

– Прыгай.

Сердце бешено забилось, душа вот-вот грозила выскочить из груди, а короткий полёт с подоконника походил на падение с пропасти.

Олаф подхватил её, отнёс подальше от усадьбы, где разговори никто не услышит, и только там мягко поставил на ноги.

– Ну, здравствуй, Инги.

Девушка слишком напугалась, чтобы ответить. Всё произошло внезапно, хотя и ждала она столько дней. Неужели свобода действительно близка?

В ночь тризны Инги не могла поверить своим глазам, увидев человека из её родного селения. Убедилась, только когда Олаф сам подошёл к ней, пообещал освободить и тут же умчался.

Надежда вызвала слёзы, а Дражко, заметивший это, – страх, что он клинком оборвёт возможность вернуться домой.

Но всё обошлось.

Олаф был одним из воспитанников старика Энгуля. Часто хвалился удалью и каждое лето отправлялся в набеги. Однако в ту страшную ночь не смог ничем помочь.

– Мы уже плыли домой, – поведал он. Родного языка так не хватало, что Инги наслаждалась каждым звуком, даже если приходилось вылавливать их из шёпота. – Удачно прошлись по нескольким портам эстов, взяли хорошую добычу и возвращались. Оставалось не больше суток… – от обиды шёпот чуть не перешёл в вой. – Руги застали нас на ночёвке. Явились из ниоткуда, со всех сторон! Мы едва успели принять бой…

Олаф сражался достойно – то подтвердили сами руяне. Но не помогло. Спустя сутки ему пришлось наблюдать, как горят знакомые крыши, будучи прикованным к бортовым стойкам собственного драккара.

– Но я снова свободен. И хотя бы тебя вытащу из лап чёртовых вендов.

Инги вздрогнула от этих слов. Она жаждала этого всем сердцем, и боялась до тряски, и… хотела остаться.

Бойкий, скорый на расправу Дражко наедине становился нежным, заботливым, любящим до беспамятства. Даже той ночью, едва заметив слёзы, он ринулся карать виновника именно ради неё.

– Как мы сможем выбраться? Дражко не позволит выкупить меня.

– Это и не потребуется. Я найду корабль, договорюсь с его хозяином и заберу тебя. Спрашивать никого не стану.

– Он погонится следом.

– Пускай! – фыркнул Олаф. Слишком громко, из-за чего пришлось прерваться, убедиться, что никто не услышал. – Как только корабль отчалит, ты будешь в безопасности. Обещаю.

В счастливое будущее теперь верилось с трудом. Отец обещал, что вернётся, но погиб в очередной приграничной стычке. Мать обещала сберечь их с братом, но её забрала лихорадка. Они с Ингваром обещали друг другу, что всё будет хорошо…

Но ещё меньше верилось в бескорыстность спасителя.

– Что потребуешь взамен? – спросила она напрямую.

Олаф недолго думал над ответом:

– Тебя, Инги. От моего дома остался лишь пепел. И ты. Я хочу, чтобы ты была моей.

━─━────༺༻────━─━

За всё приходится платить. Даже за то, что отняли насильно. Олаф обещал освободить её, но сам менял вендскую клетку на данскую.

Хотелось рыдать от бессилья.

Инги сидела на полу возле постели, под которой прятала мешочек с рунами. Лучина давала тусклый жёлтый цвет, достаточный, чтобы разглядеть знаки.

Её бабушка была вельвой*. Как поговаривали, лучшей из всех. Она не успела в полной мере обучить внучку, но кое-какие знания передала.

(*Вельва – провидица, ведьма)

И сейчас Инги повторила слова из детства. Шёпотом, чтобы никто, кроме богов не услышал. Сжала кисти до боли в ладонях, а затем бросила руны на подстеленную перину.

«Что мне делать? – спрашивала бедняжка. – Бежать или остаться? Стоит ли рисковать жизнью, чтобы попасть в новую ловушку?»

Покидать ли Дражко?

Камни легли в путаную картину, предрекая счастье, идущее под руку с печалью. Боги всегда любили загадки, отказывались отвечать прямо. Как и предупреждала бабушка. Она, может, и смогла бы разглядеть истину, но Инги…

К горлу подобралась тошнота. Запах дыма ударил в нос, вызывая отвращение, пришлось погасить огонь и убрать лучину подальше. Надо постараться уснуть.

«Нет, всё и так ясно! – вдруг решила девушка, уже в темноте вспомнив одну неприметную руну. – Ингвар жив, но будет рисковать собой, чтобы отыскать меня. Нет времени. Нужно найти его раньше!»

━─━────༺༻────━─━

Живко крался за чужаком до последнего хутора. Дальше не решился. Он так и не смог разглядеть, кто именно наведался к Ингигерд, но догадывался – видимо, тот паршивый дан, которого должны были принести в жертву.

Нужно предупредить Дражко. А там уж пускай сам решает, как с ней поступить.

«Да, именно так и сделаю!» – решил он, шагая по холодной траве.

А затем остановился: «Вдруг бедняжку убьют?»

Дражко гневается быстро. И подумать не успеет, как рука сделает то, о чём душа будет плакать. Может, поговорить с ней? Пусть объяснится, уверит – никакого побега она не задумала. Это всё чужак-дан, будь он не ладен, взбаламутил голову.

Их разговор разобрать было непросто, но одно Живко точно знал – Инги ничего не обещала!

«Нет, всё же поговорю!»

Кивнул и продолжил путь, по привычке бесшумно. Даже дворовые псы ухом не повели, хотя любили поднять вой по любому поводу.

Скоро вернётся Дражко, и все невзгоды отпадут. Инги успокоится, рёбра заживут, Живко отправят в детские*, и всё наладится.

(*Имеется в виду часть дружины – «детские». Наряду с отроками, гридями и пр. Здесь это сыновья дружинников на обучении)

К сожалению, Живко не был потомком ведьмы, не обладал даром волхва, а чутьё ещё не могло, как у Дражко, «видеть» далеко наперёд. Поэтому будущее казалось мальчишке светлым, полным радости и приключений.

Хотя его самого действительно ждали приятные подарки судьбы.

━─━────༺༻────━─━

Охотники вернулись шумно, весело. Гружёные немалой добычей.

Деян настрелял рябчиков, глухарей, да зайцев – но это так, забавы ради. Рука тянулась к тетиве. Главное, загнали здоровенного лося. Особенно отличился Векша, первым заметивший бурую морду вдалеке, за потемневшим валежником. Удо, как самый крепкий, взял животину на рогатину, но не слишком удачно – лось дико забрыкался. Тут подоспели Дражко с Ратмиром и завершили дело.

Буревой с Веремудом поначалу кручинились, что не довелось обагрить клинки, но на их долю явились волки. Бывалые вояки с удовольствием порубили двух самцов, слишком близко подобравшихся к ночлегу, чем распугали остальных хищников. Когда другие охотники повскакивали с лежанок, стая уже скрылась в темноте за рощей.

Хотели бы взять тура, но один-единственный попался только на обратном пути, когда наохотились вдоволь. А попусту губить славного зверя нехорошо.

Въехали, конечно, шумно, но Мила быстро их урезонила, потому как сынишка Ратмира только-только заснул.