Quid dem? quid non dem? Renuis tu quod jubet ille [141]. [Что же мне дать? Что не дать? Просит тот, чего ты не желаешь.] Могу ли я надеяться так выразить свои мысли, чтобы каждому было понятно и пришлось по нраву, чтобы всех ублажить одновременно?[142] Одни мало что смыслят, другие — судят очень проницательно, qui similiter in legendos libros, atque i salutandos homines irruunt, non cogitantes quales, sed quibus vestibus induti sint [они судят о книгах точно так же, как и о людях, — не по их сути, а по внешнему виду], как свидетельствует Августин[143]; для них важно не о чем, а кем она написана, orexin habet authoris celebritas [при виде громкого имени автора у читателей тотчас разгорается аппетит][144]; они ценят не металл, а пробу на нем, cantharum aspiciunt, non quid in eo [и разглядывают кубок, не интересуясь его содержимым]. Если автор небогат, не занимает высокого положения, не слывет благовоспитанным или отважным, не знаменитый лекарь, не может похвастать пышными титулами, то сколь бы он ни превосходил всех своими познаниями, он все равно глупец, но, как сказано у Барони по поводу сочинений кардинала Караффы[145]{107}, — тот, кто отказывает в признании кому бы то ни было по той лишь причине, что человек беден, — просто свинья. Одни, из числа друзей, слишком предраспололожены в пользу автора, а посему чересчур заносчивы, другие — напротив — с самого начала предубеждены и ищут, к чему бы придраться, как бы оплевать, оклеветать, поднять на смех (qui de me forsan, quicquid est, omni contemptu contemptius judicant [те, кто, возможно, считают, что, о чем бы я ни писал, не заслуживает даже презрения]) — ведь одни, подобно пчелам, собирают мед, а другие, подобно паукам, — яд. Что же мне в таком случае делать? Я решил вести себя так, как поступает в Германии хозяин постоялого двора: когда вы, остановясь у него, выражаете недовольство ценой, едой, комнатой и прочим, он дерзко отвечает: «Что ж, коли эта гостиница вам не по вкусу, aliud tibi quaeras diversorium[146], извольте приискать себе другую», а посему объявляю: если моя книга вам не по нраву, извольте читать что-нибудь другое. Я не слишком-то дорожу твоим мнением, так что иди своей дорогой, и пусть будет не по-твоему и не по-моему, во всяком случае, если мы оба так поступим, подтвердится справедливость слов, сказанных Плинием Младшим Траяну: «Любое творение ума не захватывает, если только этому не посодействовала какая-нибудь причина, повод, обстоятельство или поддержка какого-нибудь покровителя»[147]. Если ты и некоторые подобные тебе станут меня хулить и изничтожать, то ведь не исключено, что другие будут меня одобрять и расхваливать, как уже и прежде бывало (Expertus loquor [Я изведал это на собственном опыте]), так что могу повторить сказанное в подобном же случае Джовьо[148] (absit verbo jactantia [да не покажется это бахвальством], heroum quorundam, pontificum, et virorum nobilium familiaritatem et amicitiam gratasque gratias, et multorum bene laudatorum laudes sum inde promeritus[149] [но меня удостоили близкой дружбой прославленные военачальники, первосвященники и аристократы, и я снискал их благосклонность наряду с похвалами многих знаменитых людей], но, пользуясь уважением некоторых весьма достойных людей, я в то же время был и, вероятно, буду поносим другими. Я могу в некотором смысле отнести к моей книге слова, сказанные некогда Пробием о сатирах Персия{108}: editum librum continuo mirari homines, atque avide deripere coeperunt[150] [при первом их появлении читатели ими восхищались, но в то же время рьяно выискивали в них недостатки]. Так вот первое, второе и третье издания моей книги разошлись мгновенно, читались с увлечением, и при этом, как я уже говорил, одни ее хвалили, но не слишком, зато другие презрительно ее отвергали. Но ведь то же самое выпало и на долю Демокрита: Idem admirationi et irrisioni habitus[151] [Им восхищались, но над ним в то же время и глумились]. Таким же был и удел Сенеки — этого повелителя ума, учености и критики, ad stuporus doctus[152], человека поразительной учености, наилучшего, по мнению Плутарха, из всех греческих и римских писателей, «прославленного исправителя порока», как именовал его Фабий[153]{109}, и «трудолюбивого всеведущего философа, писавшего так возвышенно и прекрасно», — ведь даже и он не мог угодить всем пристрастным сторонам и избежать порицания. А как его хулили Калигула[154]{110}, Авл Геллий, Фабий и даже сам Липсий — его главный защитник! Тот же Фабий считал, что In eo pleraque pernitiosa [Большая часть писаний Сенеки вредна], что у него много ребяческих рассуждений и сентенций, sermo illaboratus, а язык не отделан и зачастую слишком неряшлив и неточен; грубый с затасканными оборотами язык, присовокупляет А. Геллий, oratio vulgaris et protrita, dicaces et ineptae sententiae, eruditio plebeia [избитые, банальные мысли, натянутые, вздорные сентенции, плебейская ученость]. In partibus spinas et fastidia habet [некоторые из его писаний чересчур, по мнению Липсия[155], замысловаты и вызывают отвращение], а что до остальных его сочинений и в особенности посланий, aliae in argutiis et ineptiis occupantur, intricatus alicubi, et parum compositus, sine copia rerum hoc fecit [некоторые из них переполнены ненужными подробностями, а порой слишком запутаны и растянуты, и все это при отсутствии сколько-нибудь значительного содержания]; следуя манере стоиков, он parum ordinavit, multa accumulavit, беспорядочно нагромождает тьму различных вещей, и ему недостает стройности изложения. Если уж Сенеку и многих других прославленных людей подвергали такому бичеванию, на что же тогда могу рассчитывать я? Могу ли тогда я, который vix umbra tanti philosophi [едва ли осмелюсь считать себя тенью столь великого философа], надеяться угодить? По мнению Эразма, «нет человека столь совершенного, который был бы способен удовлетворить всех, за исключением писателей древности, почитаемых за давностью и пр.»[156], но, как я показал сейчас на примере Сенеки, и это бывает далеко не всегда, как же я избегну подобной участи? Таков уж обычный удел всех писателей, внушаю я себе, и мне следует быть к этому готовым; ведь я не ищу похвал, non ego ventosae venor suffraggia plebis[157] [и не охочусь совсем за успехом у ветреной черни]; но все же, non sum adeo informis [написанное мной не столь уж отвратительно], и мне не хотелось бы, чтобы меня поливали грязью[158]{111}.
вернуться Hor. [Гораций. <Послания, II, 2, 63.>] вернуться Fieri non potest ut quod quisque cogitat, dicat unus. — Muretus. [Mype.] вернуться Lib. I de ord. cap. 2. [Кн. I, о порядке, гл. 2.] вернуться Annal. tom. 3, ad annum 360. Est porcus ille qui sacerdotem ex amplitudine redituum sordide demetitur. [Анналы, том 3, на год 360. Свинья тот, кто гнусно оценивает священника по величине его доходов.] вернуться Erasm. Dial. [Эразм. Диалоги. <В русском переводе — «Домашние беседы», гл. IX «Гостиницы».>] вернуться Epist. lib 6. Cujusque ingenium non statim emergit, nisi materiae fautor, occasio, commendator que contingat. [Послания, кн. VI. <На самом деле, как доказал исследователь источников книги Бертона Э. Бенсли, письмо адресовано не императору Траяну, а знакомому Плиния, некоему Триарию, V, 23, 5.>] вернуться Praef. Hist. [Предисловие к «Истории <моего времени>».] вернуться Laudari a laudato laus est. [Славно быть прославляемым славным.] вернуться Vit. Persii. [Жизнеописание Персия.] вернуться Minuit praesentia famam. [Присутствие уменьшает славу.] вернуться Lipsius, Judic. de Seneca. [Липсий. Суждение о Сенеке. <Все приводимые здесь суждения Бертон, как показал, в частности, издавший и комментировавший книгу Бертона в 1887 году Шиллето (Shilleto), почерпнул из книги Липсия «Manuductionis. Ad stoicam philosophiam. L. Annaeo Senecae, aliisque scriptioribus illustrandis» (Антверпен, 1610), в которой принципы стоической философии иллюстрировались примерами из Сенеки. Что касается мнения Плутарха, то Липсий приводит в своей книге письмо итальянского поэта Петрарки к Сенеке (пусть это не смущает современного читателя: ведь известно, что Петрарка писал подчас письма к великим писателям и мыслителям древности, как к живым), но сам Липсий, комментируя суждение Плутарха, говорит, что его едва ли возможно отыскать в произведениях Плутарха, то есть что это суждение, возможно, придумал сам Петрарка.>] вернуться Lib. 10. Plurimum studii, multam rerum cognitionem, omnem studiorem materiam, etc.; multa in eo probanda, multa admiranda. [Кн. X. <У Сенеки> Великое усердие, познания, множество философских сведений, им затронуты самые разные отрасли науки и пр.; у него многое заслуживает одобрения и многое восхищает. <Липсий почерпнул это суждение Плутарха из письма Петрарки к Сенеке, однако Липсий здесь же выражал сомнение в том, что такую оценку можно найти в сохранившемся наследии Петрарки. Суждение Квинтилиана Бертон также почерпнул из работы Липсия о Сенеке, то есть из вторых рук. — КБ.>] вернуться Suet. Arena sine calce. [Светоний. Песок без извести. <Жизнь двенадцати цезарей. Калигула, 53, 2.>7 вернуться Introduct. ad Sen. [Вступление к «Суждению о Сенеке». <И здесь, и ниже Бертон цитирует все то же указанное выше сочинение Липсия.>] вернуться Judic. de Senec. Vix aliquis tam absolutus, ut alteri per omnia satisfaciat, nisi longa temporis praescriptio, semota judicandi libertate, religione quadam animos occuparit. [Суждение о Сенеке. Едва ли отыщется какой-либо до такой степени свободный от недостатков автор, что он способен во всех отношениях удовлетворить другого, если только нет давно утвердившегося на сей счет соглашения, не принимающего во внимание независимое мнение и завладевшего нашими умами своего рода религиозным трепетом.] вернуться Hor. Ep. lib. I, 19. [Гораций. Послания, I, 19 <37, пер. Н. Гинцбурга>.] вернуться Aeque turpe frigide laudari ac insectanter viturepari. — Favorinus, A. Gel. lib. V, cap. 2. [Равнодушные похвалы так же постыдны, как и злобные насмешки. — Фаворин. Авл Геллий <Аттические ночи>, кн. V, гл. 2.] |
