Какого хрена он сам по себе? Что-то случилось с Хлоей и Алиной?

Прижавшись к полу, я спешу за ним, мое сердце тяжело стучит, а легкие продолжают кричать, что мне нужно откашляться, чтобы выгнать загрязненный воздух.

"Папочка?"

Крошечная фигурка Славы ненадолго очерчивается отблесками пламени, затем он шагает через горящую дыру, исчезая снаружи.

Черт возьми. Тяжело кашляя, я вскакиваю на ноги и бросаюсь бежать.

Если я поймаю пулю, так тому и быть.

Я выбегаю наружу с оружием наизготовку и вижу его.

Мой сын, стоящий всего в нескольких метрах, его маленькое лицо просветлело при виде меня.

"Папочка!" Он машет ножом в воздухе. «Я пришел помочь — как Супермен».

Мое сердце колотится от смеси страха и облегчения, когда я направляюсь к нему — только для того, чтобы замереть на месте, когда темная фигура исчезает из тени позади него, направив на меня пистолет.

— Иди сюда, Славчик, — говорит Алексей Леонов, одной рукой сдергивая маску, открывая черные глаза, светящиеся светом трещащего пламени позади меня. — Теперь ты в безопасности, малыш. Твой дядя пришел забрать тебя домой.

56

Хлоя

Забыв обо всем, я поднимаю длинную юбку своего платья и поднимаюсь по лестнице, мой ужас растет, когда я пробираюсь через открытую дверь в потолке, и меня окутывает более густой дым, едкий запах змеится в ноздри и заставляет мои глаза гореть.

«Слава!» Я кашляю, вглядываясь в туманную красноватую тьму. «Слава, вернись!»

Ничего такого. Нет ответа.

— Хлоя, подожди!

Не обращая внимания на крик Алины, я полностью вылезаю наружу и осматриваю дымный ад внутри гаража. Это похоже на сцену из фильма-катастрофы: покрытые штукатуркой автомобили с разбитыми окнами и мерцающим пламенем у большой металлической двери — двери с гигантской горящей дырой.

Мой пульс зашкаливает, и я бросаюсь бежать, не обращая внимания на осколки стекла и похожие на камни куски разбитого бетона, впивающиеся в мои босые ноги. Боль ничто по сравнению с ужасной болью в животе.

В эту дыру, должно быть, ушел Слава.

Должно быть, он поднялся сюда сразу после взрыва и выбежал наружу, прямо на бог знает какую опасность.

По крайней мере, сейчас не слышно выстрелов, но это может измениться в любой момент. Кашляя, я вытаскиваю тяжелый пистолет из-под корсажа и крепко сжимаю его обеими руками, чтобы он не выскользнул из моих потных пальцев.

«Слава!» Я бегу через дыру, не обращая внимания на пламя, пожирающее ее края, но тут же останавливаюсь, охваченный ужасом.

Передо мной сцена прямо из вестерна: Николай и неизвестный мужчина, наведенные друг на друга пистолеты в смертельном противостоянии, а посредине — широко раскрытый Слава.

57

Хлоя

Задыхаясь, я поднимаю пистолет, наводя ствол на незнакомца. — Бросай оружие и отступай!

Я хочу звучать авторитетно, но вместо этого мои слова вырываются хриплым, дрожащим хрипом, в горле пересохло от дыма.

Темный взгляд мужчины на миллисекунду скользит по мне, но он не двигается ни на дюйм. — Иди сюда , Славчик. Его глубокий голос устрашающе спокоен. «Быстро ».

К моему удивлению, я узнаю первую часть русской фразы.

Иди сюда , сказал незнакомец, используя другое уменьшительное имя ребенка.

Взгляд Николая не отрывается от лица противника, хотя я знаю, что он знает о моем присутствии. Я чувствую исходящее от него смертельное напряжение, вижу, как сжимаются его твердые челюсти.

«Мой сын никуда с вами не пойдет», — рычит он по-английски незнакомцу. «Славочка, отойди от меня. Иди сейчас».

Слава выглядит сбитым с толку, его взгляд скользит туда-сюда между двумя мужчинами. «Дядя Леша? Папа? ”

Дядя. Напрягаю мозг для перевода, и тут до меня доходит.

Дядя , это слово означает. А Лёша , наверное, уменьшительно-ласкательный для Алексея .

Николай был прав. Это Леоновы или, по крайней мере, один из них.

дядя Славы.

Пистолет тяжеловат в моих вытянутых руках, гораздо тяжелее, чем его изображают в кино. Мои плечи и мышцы шеи начинают болеть, предплечья устают от того, что я так крепко сжимаю оружие. Не обращая внимания на дискомфорт, я держу его направленным на мужчину, мой разум лихорадочно крутится, пытаясь придумать выход из этой долбанной ситуации.

После всего, что Николай рассказал мне о Леоновых, я почти ожидала рогов и хвоста, и есть что — то демоническое в резких чертах Алексея, особенно в его глазах. Они настолько темные, что кажутся черными, что заставляет меня думать о смолистых лужах в недрах вулкана с красноватым оттенком от мерцающего пламени, отражающегося в них. И все же мужчина не уродлив, это далеко не так.

Если бы Николай не установил невероятно высокую планку мужской красоты, дядя Славы мог бы показаться мне опасно привлекательным.

Не то чтобы его внешний вид имел значение, когда он держал пистолет, направленный на Николая, — и его мускулистые руки не выказывали никаких признаков усталости. Николая тоже нет. Оба мужчины словно сделаны из стали, их лица напряжены от взаимной ненависти.

Слава же, похоже, не разделяет этого чувства. Во всяком случае, он, кажется, разрывается между отцом и дядей, его голова мотается взад-вперед, его поза говорит о недоумении от напряжения между двумя взрослыми, а не о страхе перед захватчиком.

Если ребенок и подвергался жестокому обращению, живя в семье матери, то не по вине этого человека.

Приняв решение, я осторожно продвигаюсь вперед. Как бы я ни боялся за Николая, я должен убрать Славу с прямой линии огня.

— Славочка… — я делаю свой голос как можно спокойнее и нежнее. "Пожалуйста, подойди ко мне. Мама Хлоя нуждается в тебе здесь.

Мальчик не двигается. Каким-то образом он должен чувствовать, что его присутствие — единственное, что удерживает насилие от эскалации.

Рискну сделать еще полшага вперед, и Слава наконец двигается, бросаясь ко мне. Как только он оказывается достаточно близко, я хватаю его за руку и толкаю за спину, блокируя своим телом, когда начинаю пятиться.

Незнакомец издает грубый смешок, его темные глаза мелькают на кольце на моем пальце. — Мама Хлоя, да? Как и у Николая, его английский настолько же американский, насколько это вообще возможно. «Милая… если ты пошевелишь хоть одним мускулом, я вышибу тебе мозги, а потом и твоему дорогому мужу. Кстати, поздравляю со свадьбой, — продолжает он, пока я замираю на месте. — Я полагаю, свадьба была совсем недавно?

Глаза Николая прищурены, голос смертельно мягок. — Не твое гребаное дело. А теперь уходи, пока я не раскрасил землю твоими мозгами. Поскольку мы кажемся семьей и все такое, я позволю тебе уйти до того, как сюда прибудут охранники.

— Какие охранники? В острой улыбке Алексея сплошь белые зубы и жестокость. — Сейчас здесь только я и мои люди. И ты чертовски под кайфом, если думаешь, что я уйду без того, за чем пришел. Отдай сына моей сестры и Алину — и, может быть, только может быть, я оставлю тебя и твою хорошенькую невесту в живых. Учитывая, что мы собираемся стать еще более близкой семьей и все такое».

Я моргаю. Алина? Какое она имеет отношение к чему-либо? И что он имеет в виду по поводу более близкой семьи?

Голос Николая становится еще мягче, в каждом плавно произнесенном слоге звучит смертельная угроза. — У тебя есть ровно тридцать секунд, чтобы заткнуться и отступить, прежде чем я открою огонь.

— Когда она и ребенок здесь? Я так не думаю». Его глаза скользнули по мне еще на миллисекунду. — Кроме того, мои снайперы держат вас обоих на прицеле.

У меня сжимается живот, но Николай только скалит зубы. "Фигня. У них нет четкого выстрела».

"Нет? Хотите поспорить?» Алексей злобно усмехается. — В любом случае, все, что мне нужно сделать, — это подождать, и мои люди прикончат стрелка на вашей крыше — и в этот момент вы будете полностью окружены, а я возьму то, за чем пришел.