Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Забыв, что я монстр.

Когда мы добираемся до небольшого луга, усеянного полевыми цветами, я опускаю ее, чтобы она могла собрать цветы. Несмотря на перевязь, она быстро и эффективно справляется со своей задачей, ее проворные пальцы вырывают разрозненные растения и укладывают их во что-то красивое. К тому времени, когда она закончила, я должен признать, что это была хорошая идея для подарка — моей сестре понравится этот необычный букет с запахом леса.

«Я готова ехать домой», — говорит она с притворным высокомерием, и я смеюсь, поднимая ее, стараясь не раздавить цветы, которые она держит. Их аромат смешивается со свежим, опьяняющим ароматом ее волос, и мое тело вспыхивает волной возбуждения, мой член твердеет, когда она кладет голову мне на плечо, ее нос касается моей шеи.

— Сложнее в гору, не так ли? — радостно говорит она, когда я иду по тропинке, ведущей обратно к дому. Подняв голову, она кладет ладонь мне на грудь и ухмыляется. — Твое сердце уже бьется быстрее.

Так оно и есть, но не по той причине, о которой она думает. Все, что я могу сделать, это не прижать ее к ближайшему дереву и не вонзить глубоко в ее тугое маленькое тело. Ощущение ее, ее запах, этот озорной блеск в ее глазах — все это подливает масла в огонь, горящий во мне, в неистовый голод, который я так старался подавить.

Мой темп замедляется, когда мой взгляд падает на ее губы, такие красивые и плюшевые, так соблазнительно изогнутые в этой яркой, дразнящей улыбке.

Не делай этого.

Мое глухое сердцебиение усиливается до рева в ушах.

Не делай этого, черт возьми.

Мое зрение становится похожим на туннель, мир вокруг нас расплывается. Я вижу только ее улыбку, сияющую и теплую, как солнце; все, что я чувствую, это плотский жар, обжигающий мои вены.

Ни хрена этого не делай.

Ее улыбка исчезает, в ее мягких карих глазах появляется настороженный взгляд, когда я полностью останавливаюсь, глядя на нее. — Николай, я не имел в виду…

Мои губы накрывают ее, проглатывая остальные слова. Бля, она вкусная . Как яблоки, ягоды и цветы, что-то полезное, дикое и свежее. Пьянящий вкус утоляет темный голод внутри меня, добавляя к свирепой потребности, пульсирующей под моей кожей.

Ее губы раздвигаются под давлением моих, и мой язык вторгается в гладкую, теплую глубину ее рта, ища каждую частичку этого аромата, ее сладкой, чистой сущности. Я жадно вдыхаю ее тяжело дышащие выдохи, наслаждаясь стоном, который сотрясает ее горло, когда я тяну зубами ее нижнюю губу, чуть не разрывая при этом хрупкую кожу.

Мой. Она чертовски моя. Я хочу поглотить ее, сожрать ее, заклеймить ее… взять ее, растерзать ее, уничтожить ее. Нет, не уничтожать — обладать, хотя с моим Молотовым это, в принципе, одно и то же. Моя потребность в ней навязчива и темна, опасна для нее и для меня. Но я отказываюсь думать об этом сейчас, отказываюсь вспоминать ссоры родителей и предостережения бабушки. Судьба свела со мной Хлою, и судьба определит наш путь. На данный момент она моя, чтобы претендовать на нее, моя собственность.

Я жадно углубляю поцелуй, и она отвечает с таким же пылом, ее язык сражается с моим, а ее левая рука обвивает мою шею. Мои руки сжимаются вокруг нее, прижимая ее к своей груди и вырывая из ее горла болезненный крик.

Блядь. Ее слинг.

Что я делаю?

С нечеловеческим усилием я отрываю рот и ставлю ее на ноги. Тяжело дыша, я отступаю назад, когда она смотрит на меня широко раскрытыми глазами и приоткрытыми распухшими от поцелуев губами.

Потрясенный. Она в шоке от случившегося, и я тоже. В шоке от того, что я ее отпустила, что я нашла в себе силы отпустить ее, когда зверь во мне воет и бушует, требуя, чтобы я взял ее здесь и сейчас, как бы ни было больно и хрупкая она.

— Николай, я… — Она тяжело сглатывает, прижимая левую руку к груди. Букет, который она держит, поврежден, некоторые цветы порваны и согнуты пополам. «Я не думаю, что это хорошая идея. Я имею в виду, ты и я…

"Я знаю, что ты имеешь ввиду." Мой тон такой же резкий, как лезвие голода, скручивающееся внутри меня, сводя на нет мой самоконтроль.

Я был так близок к тому, чтобы трахнуть ее. Еще минута, и я погрузился бы глубоко в ее тугое, влажное тепло, совершенно забыв о ее травмах.

Это официально. Я чертов дикарь.

В моем сознании больше нет никаких сомнений.

Она кусает свою пухлую нижнюю губу, и мне хочется сделать то же самое. "Я не-"

— Ты должен это исправить. На ее пустой взгляд я рычу: «Цветы. Они раздавлены».

Она моргает и смотрит вниз, как будто только сейчас понимая, что они все еще в ее руке. "Верно." Она неуверенно отступает. «Позволь мне сделать это».

Она становится на колени, чтобы собрать немногочисленные бесформенные цветы, растущие вдоль этой дорожки, и я отворачиваюсь, глубоко вздыхая. К тому времени, когда она снова зовет меня по имени, я беру себя в руки. В основном.

Повернувшись к ней лицом, я разглаживаю выражение лица. "Пойдем."

Она, прихрамывая, направляется ко мне, и я, стиснув зубы, налетаю, поднимая ее с ног. Проблемы с самоконтролем или нет, но я не позволю ей вернуться назад одной.

Крепко прижимая ее к груди, я удлиняю шаг, почти бегом. Она молчит, хотя должна слышать, как мое дыхание участилось от напряжения. Больше никаких поддразниваний мачо, никаких протестов по поводу того, что она может ходить одна. Она не хочет привлекать к себе внимание, и это к лучшему.

Моя сдержанность висит на волоске.

Только когда мы подходим к дому, она говорит. — Спасибо, — тихо говорит она, заставляя меня встретиться с ней взглядом — чего я избегал всю обратную дорогу. "Я действительно ценю это."

"Конечно. Рад помочь." Мой тон непринужденный, спокойный, как будто мы обсуждаем, как взять ее за цветы. Но мы оба знаем, что это не так.

За что она благодарна, так это за то, что я ее не трахнул — за то, что пока она может держать свои стены поднятыми и притворяться.

14

Хлоя

Как только Николай проводит меня в мою комнату, я иду искать Алину. Я нахожу ее на кухне, болтающей с Людмилой, и дарю ей цветы вместе с поздравлением с днем рождения.

"Спасибо." Она принимает букет с сияющей улыбкой. «Где, черт возьми, ты взял это? Они такие красивые».

Я улыбаюсь в ответ. — О, прямо здесь.

"Действительно? С твоей лодыжкой вот так?

Мои щеки горят при воспоминании о том, что чуть не произошло в лесу. — Николай мог бы помочь.

Ее улыбка слегка потускнела, но она ничего мне не говорит. Вместо этого она поворачивается к Людмиле, которая шинкует овощи у раковины, и говорит ей несколько слов по-русски. Блондинка суетится, чтобы наполнить красивую вазу водой, и Алина расставляет в ней цветы, прежде чем отнести ее в столовую, где она присоединяется к другому букету, украшающему стол.

"Как ты себя чувствуешь?" — спрашиваю я, следуя за ней туда. Стол уже сервирован разнообразными закусками; похоже, сегодня будет очень изысканный обед. «Есть головные боли?»

— Я должна спросить тебя об этом. Она смотрит на меня, ее нефритовые глаза блестят. «Как твоя рука? Твоя лодыжка?

«Все лучше». С лодыжкой сейчас не очень — сегодня я определенно переборщил, — но об этом я молчу.

"Я рада." Она колеблется, потом тихо спрашивает: «Вы говорили с Николаем?»

Мой пульс учащается. — Он мне рассказывал про Славу и Леоновых. Она собирается рассказать мне больше? Она все-таки решила раскрыть всю историю?

Ее лицо приобретает сфинксообразное выражение. "Я понимаю."

Думаю, нет. У меня возникает соблазн надавить на нее, но я не хочу поднимать травмирующую тему в ее день рождения — хотя можно утверждать, что она только что подняла ее сама.

— Хочешь потусить сегодня вечером после ужина? — импульсивно спрашиваю я. «Может, поиграем в настольные игры, выпьем пива? Очевидно, Людмила тоже приветствуется».

17
{"b":"868463","o":1}