— Оставим это мужчинам, — сказала она, поставив кувшин у входа.

— Мужчины, — фыркнула Роза. — Каждое мгновение моей жизни они доставляли мне только неприятности. Таллийцы захватили мою страну, убили мою семью, насиловали меня, продали в рабство в Нкоран. А там было не лучше! Меня отдали в бордель, в возрасте тринадцати, мать его лет. А потом и на арену, мол, иди сражайся, а по вечерам будешь ублажать наших клиентов… тьфу! Я их ненавижу всем сердцем! Посмотри только!

Она подняла свой кафтан до груди, но Саннэфея все равно ничего не увидела.

— Что там?

— А… да хренова куча шрамов! Я два раза чуть не умерла на арене, а третий раз меня пырнули ножом, за то… а, не хочу даже вспоминать! Так что когда доберемся до мятежников, для меня будет несказанной радостью убивать мужчин! Я буду делать это до последнего вздоха!

— Серьезный настрой, — усмехнулась Саннэфея.

— Еще какой! Я… ой, что-то меня опять понесло… я тут разговорилась, все это вино… извини.

— Все в порядке. Я вот подумала… я бы хотела посетить Нкоран, что ты дума…

— Проклятое место! — выпалила Роза. — Я туда не вернусь! Я больше не смогу смотреть на этот сраный песок!

— Извини, я не подумала, — осторожно сказала принцесса. — У тебя плохие воспоминания.

Они обе замолчали, придумывая, что сказать дальше.

— Ради тебя я бы съездила туда снова, — сказала Колючка. — Да, если хочешь, можем поехать.

— Вот так сразу? — обнадежила себя принцесса. — Прямо сейчас?

— А тебе нужно прямо сейчас?

— Куда угодно, лишь бы не в плену.

— Я тебя понимаю, но все же…

— Все же что? — Саннэфея пристально всмотрелась в ее темный силуэт.

— Я не могу это сделать сейчас.

— Почему же?

— Столько всего! — Роза вскинула руки, а потом они безвольно упали. — Война, мятеж! Я так долго стремилась к возвращению домой, мне выпал шанс сражаться за мой дом… Я не могу вот так взять и предать свою страну.

Саннэфея поняла, что договориться с ней вновь не получится. Хотя она была уже близка. Еще немного, и Роза была уже готова вытащить ее отсюда, увезти подальше от алсогонцев. Доставить в Талл. Еще немного, и она могла бы согласиться.

— Может, в другой раз, — разочарованно сказала Саннэфея.

— Послушай! — взволнованно позвала Роза. — Я… знаешь, никогда еще раньше… я не дружила так близко с таллийцами. Правду говорят, что… а, не могу сформулировать мысль, демоново вино!

Она замолчала, прикидывая, что можно сказать. Принцесса сидела рядом, тоже думая, как уговорить девушку спасти ее от алсогонцев.

И вдруг Роза встрепенулась, пододвинулась к Саннэфее вплотную, схватила ее за руки.

— Я не могу тебя вытащить, потому, что ты уйдешь, я знаю.

— Уйду? — не поняла принцесса.

— Уйдешь, и я больше не смогу тебя увидеть. А я… боги простите меня!

Она придвинулась еще ближе и поцеловала принцессу. Тут же ей в нос ударил запах кислого вина и костра. Губы Розы были нежными, но все это было настолько безумным, что принцесса не сразу поняла, что нужно делать. Она просто размякла. Словно ее оглушили, как рыбу, когда ту вытаскивают из воды.

Воительница не отрывалась. Тишину нарушали тихие щелкающие звуки. Сердце принцессы билось как сумасшедшее. Она не заметила, как Колючка повалила ее на спальник, продолжая целовать. Невольно девушка вспоминала Вэлиана. Настолько нежным с ней был только он.

Секунды были вечностью. Саннэфея хотела вырваться, но в то же время у нее не было сил противостоять. В то же время она думала, что не стоит противится, потому что Роза была ее единственной надеждой, чтобы выбраться из плена алсогонцев. Отринув ее сейчас, она ничего не сможет сделать потом.

Спустя мгновение, воительница начала целовать ей шею. И, по правде говоря, ей это понравилось даже больше, чем поцелуи Вэлиана. Тело приятно дрожало, дыхание учащалось, мурашки бегали по ее коже. Вскоре поцелуи Колючки перенеслись на ее грудь, а потом на живот, и в конце концов, туда, где ей было не место. Настоящий взрыв прогремел в голове принцессы, перед глазами пробежали цветные звезды. Колючка для нее больше не была Колючкой. Дурное прозвище для такой нежности…

Вскоре лагерь алсогонцев обрел звучание в виде тихих чувственных звуков из палатки принцессы. Настоящая буря звенела в голове Саннэфеи, и она порой не могла сдерживать ее порывы. А в конце, когда все тело задрожало в диком блаженстве, она сорвалась на тихий крик.

После все было как в тумане. Только губы Розы, ее неприятный, но особый запах, нежные руки. Летняя тишина и тепло. Пышущее жаром тело, немного влажное от тепла.

Они не говорили. Не сказали друг другу ни слова. Когда страсть пошла на спад, они лишь тихо уснули, обнявшись.

Саннэфея не могла объяснить это даже самой себе.

Утром, когда принцесса проснулась, Розы уже не было в палатке. Ее разбудил солдат, сказав, что пора уже собирать вещи и двигаться дальше. Поесть ей дали, когда она уже села в лошадь. Тогда она первый раз за этот день увидела Колючку, идущую и разговаривающую с солдатами. Она старалась избегать взглядов принцессы, а когда все же ловила, то робко улыбалась.

Они продолжили путь. Им встречалось много людей, в основном крестьян, которые шли по одиночке и семьями. К обеду они встретили ликенов, идущих толпой. Их было около десяти. Саннэфея и раньше видела этих маленьких, жабоподобных существ, но никогда в таком количестве.

Завидев вооруженных людей, ликены бегом сошли с дороги, сбились в кучку и уставились на мятежников своими огромными глазами.

— Не будем мы вас трогать, — усмехнулся Маркар, проезжая мимо. — Топайте себе.

Ликены что-то пробубнили сами себе и неуклюжими широкими шагами потопали дальше.

К вечеру отряд снова расставил палатки, развели костер. Но на сей раз пить Маркар людям запретил, отчего большинство было очень недовольно.

Саннэфея заползла в свою палатку. На сей раз она решила, что если кто-то к ней зайдет, то она притворится спящей. Она волновалась, думала о том, что произошло прошлой ночью. Для нее это было крайне необычно, до безумия необычно, но, в то же время, это было очень приятно.

Роза не приходила. Все уже разошлись спать и наступила тишина. Но Саннэфея не засыпала, она все еще ждала, ловя себя на мысли, что хочет все-таки увидеть ее.

И вскоре она услышала шаги возле своей палатки. Тихие, но на фоне общей тишины, нарушаемой лишь стрекотанием сверчков, их было хорошо слышно. Шаги то отдалялись, то приближались, то пропадали. Это длилось довольно долго, и принцесса уже сама хотела выйти. Но наконец гость вошел. Как она и думала, это была Роза.

— Не спишь? — спросила она.

— Как видишь, — улыбнулась Саннэфея.

— Я думала, стоит заходить или нет… Я хотела извиниться, вино мне вчера снесло голову. Я понимаю, что это все настолько противозаконно… Да и тебе это не нужно.

— Из этого вряд ли получится что-то хорошее, — подтвердила Саннэфея. — Представь только, если твои товарищи узнают.

— Они начнут относиться ко мне с отвращением, как минимум, но их мнение меня не особо интересует.

— Скажу тебе, — начала неуверенно Саннэфея, — что хоть это все… необычно, но я не испытываю к тебе отвращение.

На самом же деле, она ощущала некое отвращение. В ее голове не укладывалось такое положение дел. Но отвергать ее она не собиралась. Очень скоро она может ей помочь, нужно лишь немного поднажать.

И тогда она решила сама ее поцеловать, быстро, без лишних усилий. Роза после этого лишь тихо хихикнула. Она нежно провела рукой по лицу принцессы.

— Если здесь так нельзя, — сказала принцесса, — то может есть места, где можно?

— Их полно, — радостно сказала Роза. — Сколько угодно!

— Быть бы сейчас там. Свободной и никому не обязанной.

— Вот что, — сказала Колючка. — Куда бы ты не пошла, я пойду с тобой.

Саннэфея начинала немного нервничать. Она откровенно намекает ей на побег, а она в упор этого не видит! Она думает, что принцесса хочет быть с ней. Ну дела! Ладно, не стоит говорить прямо, иначе она может все понять. Тогда помощи от нее уж точно не дождешься.