Джиджамата немедленно послала за своим внуком и тотчас же стала упрекать его:

— Нам стыдно за тебя, — говорила она, — ты порочишь великое имя своего отца. Позор тебе! Скажи мне, кто эта девушка, которую ты терзаешь?

Самбхаджи стоял, опустив голову, и молчал. А Шиваджи, сидевший рядом с матерью, сказал скорее с болью, нежели с гневом:

— Я зовусь «Покровителем Матери коровы и брахманов», а мой сын, будущий махараджа маратхов, пытается отнять у жены брахмана ее добродетель! Уйди с глаз моих долой.

Однако Самбхаджи не двинулся с места.

На следующий день Шиваджи послал двух приближенных в пещеру, и они доставили Годавари в крепость. Когда ее привели во дворец, то оба — Джиджамата и Шиваджи — поклонились ей, а Шиваджи прикоснулся к ее ногам[97].

Увидев великого махараджу и его мать, которые хотя и были значительно старше ее, но выказали ей уважение, Годавари смутилась. Она была потрясена. Заметив ее состояние, Джиджамата сказала:

— Дочь моя, это царство Шиваджи, который дал обет защищать священную корову и брахманов. И брахманское сати пользуется нашим уважением, хотя ты еще совсем юна.

Затем Джиджамата позвала Самбхаджи и приказала ему поклониться Годавари.

— Это единственный способ искупить твои грехи, — еказал Шиваджи.

А когда Самбхаджи после некоторого колебания поклонился ей в ноги, лицо Годавари просветлело. Она сказала:

— Вот теперь-то ты мой брат.

На следующее утро Годавари неожиданно сказала Джиджамате:

— О царица-мать, у меня к вам просьба. Начните, пожалуйста, приготовления для моего погребального костра. Я хочу совершить сати.

Джиджамата воспротивилась этому. Она созвала Шиваджи, Самбхаджи и других и рассказала им о желании Годавари. Все были поражены. Ведь Шиваджи собирался отправить ее к мужу. И он сказал Годавари:

— Дочь моя, мы готовимся отвезти тебя домой. Скажи нам, куда желаешь отправиться — к своему отцу или мужу? Мы стремимся искупить нашу вину перед тобой. Мы попытаемся убедить свекра и мужа в твоем целомудрии и добродетели и скажем им, что ты так же чиста, как воды Ганга.

— Но как это возможно теперь? — ответила Годавари. — Что говорили о Сите[98], которая прошла сквозь огонь, чтобы доказать свою невинность? Я же — простая смертная, а не богиня. Я не знаю другого способа доказать свое целомудрие, кроме как сжечь себя. Пожалуйста, готовьте погребальный костер.

Пока она говорила это, лицо Годавари озарилось неземной красотой, и все поняли, что ее решимость принести себя в жертву была тверда и непоколебима.

Тогда Шиваджи послал слуг искать место для погребального костра. Другие же начали приготовления к религиозному обряду. Джиджамата вместе с Годавари и другими женщинами царской семьи отправились в паланкине к Вади — месту, где обычно устраивалось сати. Сам Самбхаджи был одним из носильщиков.

Погребальный костер был готов. Годавари стояла на скале, вблизи него, и раздавала свои украшения замужним женщинам. Затем все они склонились перед нею. Она благословила каждую, пожелав всех благ царству маратхов, и, поднимаясь по ступеням на погребальный костер, сложенный из сандалового дерева, сказала:

— Через три дня воды Ганга хлынут из-под этой скалы. Это и будет свидетельством моей непорочности.

Костер был зажжен. Красное пламя поднималось высоко в небо, и вместе с ним уносилась чистая душа Годавари, совершившей сати…

Черный камень — самадхи, поставленный около трехсот лет назад у Вади, можно увидеть и сегодня. Люди называют его «Сати Годавари Самадхи».

Раджа Рисал и его красавица рани правили небольшим царством. Однажды, гуляя в саду, находившемся в некотором отдалении от дворца, они заметили двух птиц, сидящих на ветвях дерева.

— Что это за птицы? — воскликнули они.

Раджа сказал:

— Это — орлы!

— Нет, это гуси, — возразила рани.

Долго они приводили доказательства своей правоты, но так и не пришли к согласию. Ни один из них не согласился с мнением другого. В конце концов раджа сказал в сердцах:

— Если окажется, что эти птицы — не орлы, тогда я обойду двенадцать деревень, соберу лоскуты ткани, сделаю из них одежду и навсегда покину царство.

А рани также упрямо отвечала на это:

— Если птицы — не гуси, я соберу лохмотья в двенадцати деревнях, сошью из них сари и оставлю царство.

А на следующий день четверо дворцовых слуг, двое из них — слуги раджи, а еще двое — рани, отправились в сад. И там они узнали правду. Слуги спросили птиц:

— Братья, к какому семейству птиц вы принадлежите?

На это птицы отвечали:

— Мы — гуси.

Рани победила в споре. Ее слуги обрадовались и отправились в обратный путь в приподнятом настроении, в то время как люди раджи пришли в уныние.

В пути слуги рани очень проголодались и обнаружили, что все их припасы кончились. Не в силах совладать с голодом, они попросили слуг раджи поделиться с ними едой. Те же ответили на это:

— Мы готовы накормить вас, но только при одном условии. Если вы скажете в царском дворце, что птицы оказались орлами, а не гусями, то получите всю нашу снедь.

— Мы сделаем все, что вы скажете, — ответили слуги рани.

А потом все четверо пришли к радже и рассказали ему, что птицы оказались орлами. Итак, раджа «победил». Он попросил жену выполнить ее обещание. И рани, верная своему слову, покинула дворец, собрала лохмотья в двенадцати деревнях и, надев сари, сделанное из лоскутов, ушла жить в джунгли.

В то время, когда рани покинула дворец, она была беременна. По прошествии положенного времени она родила сына. С появлением ребенка ее жизнь в джунглях стала еще тяжелее. Но она мужественно переносила свое горе. И так прошло двенадцать лет.

Но однажды в той части леса, где они жили, появился охотник. Он очень хотел пить, но не мог найти поблизости ни родника, ни ручья. Когда он случайно увидел рани, сидящую под деревом, ему показалось странным, что такая красивая женщина живет одна в джунглях. А когда он попросил у нее воды, она указала на свою хижину и сказала:

— Иди к моему сыну, он даст тебе пить.

Охотник подошел к хижине, где встретил сына рани, и попросил у него утолить жажду. Но сын ответил:

— У нас никого нет. Мы живем здесь одни. Я дам вам воды, но только если вы согласитесь взять нас с собой отсюда.

Охотник с готовностью согласился, потому что он был богат и почувствовал жалость к матери и ее сыну.

Тогда мальчик громко произнес несколько слов и топнул правой ногой. И тут же из земли забил ключ. Утолив жажду, охотник отвел их обоих в свою деревню. Когда деревенские жители увидели своего господина в сопровождении красивой женщины н мальчика, они сказали:

— Хозяин привел из леса настоящую богиню, — и приветствовали ее с большим почетом.

А земиндар построил новый дворец для рани и ее сына. Но она недолго прожила после того, как судьба ее изменилась к лучшему. Вскоре она тяжело заболела и, умирая, послала проклятие всем птицам:

— Вы были виновны в том, что меня выгнали из дома, из-за вас я бродила, не имея пристанища, и вы тоже никогда не будете жить в домах, а будете странствовать с места на место.

С тех пор у птиц нет домов, и они никогда долго не остаются на одном месте. Бедные птицы, сказавшие правду, несут на себе проклятие рани, в то время как слуги, которые солгали, остались безнаказанными.

Вот такие-то дела происходят в мире.

В городе Аат-Пат-Нагар[99] жил-был брахман. Однажды он отправился к радже, чтобы попросить у него милостыню. Раджа предложил ему сотню рупий как подаяние. Но брахман отказался взять деньги и сказал:

— Мне не надо ста рупий. Дайте мне что угодно, хотя бы пайсу, но заработанную вами в поте лица.