Ответ на этот вопрос нам дает народная деревянная стройка с ее двускатными кровлями, треугольными фронтонами и стремлением к остроконечным завершениям[1414].

За два с половиной столетия до того, как один из вариантов деревянного зодчества дал увековеченную в камне церковь Вознесения в Коломенском, другой вариант деревянной стройки овеществился в каменной кладке таких новгородских церквей, как церковь Николы на Липне, Спаса на Ильине улице, церковь Федора Стратилата и т. п. Новый стиль сложился как-то сразу, выбрав такую форму, которая удержалась в своей основе два столетия. Законченность и сформированность нового типа здания могут быть объяснены тем, что за долгий промежуток между первым и вторым строительными периодами Новгорода были утрачены все навыки, все традиции старой стройки.

Первый период отражал тесное вхождение Новгорода в систему остальных русских земель, общность культурной жизни Новгорода, Киева, Владимира, Смоленска. Второй период говорит о сложении самостоятельной обособленной культуры.

Эпоха депрессии, наступившая после татарских походов, порвала старые связи и уничтожила традиции. Длительное время новгородцы должны были довольствоваться только деревянными постройками. Вот этот промежуточный «деревянный» период в истории новгородского зодчества и совершил важный переворот в стиле.

Когда в конце XIII в. вновь приступили к каменной стройке (и приступили жадно, торопливо, как показывают приведенные выше выборки из летописей), зодчие, воспитанные на легких и остроконечных деревянных конструкциях прославленных новгородских плотников, перенесли эти принципы и на камень, заставив закомары вытянуться вверх, устранив необычное для деревянных построек вертикальное членение (пилястры). Каждый фасад нового здания напоминал фронтон деревянной избы высокой добротной северной стройки. Мастера не порвали совершенно с полу византийской традицией (образцы старой стройки существовали перед глазами новых зодчих), они заставили старую схему подчиниться новому построению. Конструктивные элементы XII в. превратились в XIV в. в декоративные[1415].

Зодчество второго периода, получившее от деревянных форм готовую схему, не оставалось неподвижным на протяжении двух столетий: в 60-е, 70-е годы XIV в. в Новгороде создается несколько зданий (церковь Федора Стратилата 1361–1362 гг., Спасо-Преображенский собор на Ильине улице — 1374 г.), дающих ряд новых декоративных деталей и представляющих «роскошный стиль» новгородского зодчества, говорящий о расцвете стиля, но не о его изменении.

В середине XV в. при архиепископе Евфимии строится несколько зданий гражданского характера с участием немецких мастеров (в этом выборе сказалась западная антимосковская ориентация Евфимия), но все эти постройки не меняли основного типа новгородских церквей, периодизацию которых мы сейчас устанавливаем[1416].

В итоге этого крайне беглого обзора общих вопросов новгородского строительного мастерства мы можем сделать несколько выводов, совпадающих с результатами рассмотрения других элементов русской культуры:

1) новгородское зодчество домонгольского времени отражало культурные связи Новгорода с остальной Русью;

2) в XIII в., в эпоху монгольского нашествия и агрессии западных соседей, каменное строительство в Новгороде совершенно прекратилось;

3) возобновившееся в конце XIII в. каменное зодчество основывалось на новых принципах, совершенно отличных от домонгольских;

4) расцвет новгородской архитектуры происходит во второй половине XIV в.

Строительная техника новгородских каменщиков была не особенно высокой. Характерной чертой являлась смешанная кладка из кирпича, известковых плит и булыжника. Такая кладка могла быть прочной только при условии хорошего цементирующего раствора. Бывали случаи быстрого разрушения зданий вскоре после постройки[1417].

Непрочность отдельных строек не может быть истолкована как показатель низкого уровня строительной техники вообще. Многие здания стройки XIV в. выдержали шестисотлетнее испытание и стоят до сих пор без всяких подпор и починок. Конструктивной особенностью новгородских церквей второй половины XIV–XV вв. является наличие подклетов — вместительных полуподвальных помещений, служивших складами боярского имущества[1418].

Второй, более мелкой, особенностью новгородского зодчества было применение голосников, широко употреблявшихся московскими мастерами[1419].

Псковская архитектура, так же как и новгородская, не знает построек второй половины XIII в. и также переживает свой расцвет в 60-е — 80-е годы XIV в.[1420].

Планировка церквей сохранила старую домонгольскую схему (трехапсидность), но в XIV в. этот архаичный план совмещается с восьмискатной крышей и треугольными фронтонами новгородского типа. В XV в. под влиянием московского зодчества появляются ступенчатые арки в сочетании с архаичным позакомарным покрытием[1421].

Псковское строительное мастерство стоит несколько особняком от остальной архитектуры русских областей; не оказав влияния на соседей, оно восприняло элементы новгородского и московского зодчества.

В XV в. псковские архитекторы, внимательно приглядывавшиеся к строительным новинкам Москвы, Новгорода и Западной Европы, пользовались славой хороших зодчих: Иван III, задумав строить в новь Успенский собор (после того, как недостроенное Мышкиным и Кривцовым здание погибло от «труса»), посылает за мастерами одновременно в Рим и во Псков, так как псковичи «навыкше каменносѣчной хитрости»[1422].

Псковские летописи единственные из всех сообщают нам сведения о мастерах, о стоимости построек и длительности работ. Известны мастера-строители: Кирилл, построивший на свой счет церковь (1371)[1423]; Еремей, построивший каменную церковь для купеческой корпорации[1424]; Федор с дружиной, крывшие Троицкий собор свинцом[1425].

В «низовской земле», как и в Новгороде и Пскове, строительство возобновилось также только к концу XIII в. До этого лишь ремонтировали церкви, крыли их новым оловом, выкладывали мрамором пол[1426].

В Твери строительство началось после сильного пожара, уничтожившего весь город, кроме одной церкви. В 1287 г. на месте Кузьмадемьянской церкви (очевидно разрушившейся)[1427] строится каменная Спасская церковь. В 1297 г. в Твери же была поставлена церковь Афанасия[1428].

В 1290 г. поставлена церковь в Устюге Великом[1429]. Материал двух последних построек нам неизвестен; по всей вероятности, они были деревянные.

В Московском и Владимирском княжествах архитектура развивалась особыми путями. Материалом здесь служил белый камень, но обрабатывался он несравненно тщательнее, чем во Пскове. Здания Москвы, Звенигорода, Сергиева монастыря, Александровской слободы дают нам резные белокаменные фризы, резные порталы и гладкие стены из крупных квадратов[1430]. Предполагать непосредственную преемственность московской архитектуры XIV–XV вв. от владимирской XII–XIII вв. нет основании. Послемонгольское время я здесь не заполнено никакими стройками. Одиноко стоит упоминание о постройке в 1262 г. Даниилом Александровичем каменной церкви в Даниловском монастыре[1431].