Датирующими признаками пластины Русского музея являются тщательная отделка одежды многочисленными складками, спиральный орнамент на нимбе Луки и на ряде других предметов; все это указывает на XIII в.[644]

Пластина Исторического музея датируется более расплывчато: XII–XIII вв. Она, если и предназначалась для переплета, то лишь в качестве средника.

Эти матрицы для ложно-чеканных переплетов подводят нас вплотную к вопросу о басменном тиснении, сущность которого заключается в том, что большие листы серебра или меди многократно штампуются одной или несколькими матрицами, образующими сплошной ложно-чеканный узор на широкой площади.

Для домонгольского времени можно указать два предмета, выполненных техникой басменного тиснения. Оба они относятся к Новгороду Великому, где еще в XI в. была высоко развита чеканка. Естественно, что и механизация чеканки при посредстве матриц должна была здесь получить наибольшее развитие.

Первым случаем применения басменного тиснения (может быть, в сочетании с последующей частичной подчеканкой) нужно считать огромный оклад «Корсунской» иконы Петра и Павла из Софийского собора в Новгороде[645]. Икона и ее оклад датируются XII в. Одежда Петра и Павла, а также 15 фигур святых в боковых арках чеканной работы. При выполнении орнаментальных розеток одна и та же матрица употреблялась несколько раз. Орнамент в виде виноградной лозы близок к чеканному орнаменту на новгородских изделиях XI–XII вв.

Второй пример сочетания чеканки с басменным тиснением нам дает крест новгородского архиепископа Антония, сделанный после 1211 г. и варварски уничтоженный ревнителями церковного благолепия в 1848 г.[646] Деревянный крест был украшен самоцветами и обложен серебряными пластинками с растительным орнаментом, тисненным на специальных матрицах. Здесь мастер заранее заготавливал орнаментированные листы и из них компоновал нужные ему части. По серебру вычеканена надпись, говорящая о том, что крест был вкладом архиепископа Антония (Добрыни Ядрейковича) и может быть датирован 1211–1238 гг.

Сохранившись от монгольского разорения в Новгороде, искусство басменного тиснения стало излюбленным орнаментальным приемом русских мастеров XIV–XVII вв.

Подведу некоторые итоги обзору техники тиснения:

1. В X в. появляется тиснение серебра для изделий с зернью. Тиснение серебра под чернь на специальных медных штампах-матрицах явилось заменой более кропотливой плоско-чеканной работы и возникло на Руси в XI в. Применялось преимущественно для колтов и других видов личных украшений.

2. В XII в. усложняется рисунок матриц для тиснения колтов (появляется элемент плетения). К концу столетия посредством тиснения имитируется уже не чеканка, а гравировка. Появляется тиснение сложных композиций (для книжных окладов), заменяющее рельефную чеканку. Возникает басменное тиснение больших листов посредством нескольких многократно применяемых матриц.

3. В XIII в. подражание плоской чеканке (распространенное в Черниговском княжестве) окончательно вытесняется подражанием рельефной чеканке (Новгород) и гравировке (Чернигов и Киев). В это время налаживается производство тисненных прорезных бляшек для нашивания на ткань.

4. Тиснение на матрицах, являясь производством массовым, позволяет определить вещи, сделанные одним мастером. В этом отношении тиснение сходно с литьем металла в формах.

Древнейшими русскими орнаментальными приемами следует считать искусство чернения и золочения ювелирных изделий, оружия, кровельных листов, седел и др. вещей.

Уже в X в. мы встречаемся с серебряными изделиями, украшенными Черневым узором. В.И. Сизовым среди гнездовских материалов были выделены бляшки русской работы, с фоном, заполненным чернью[647]. Прекрасный черневой орнамент украшает турий рог из Черной Могилы.

В XI в. любовь к черневому узору и контрасту серебряных фигур на фоне черни породила, как мы видели выше, особую отрасль ювелирной техники — тиснение серебряных листов для получения рельефа.

В состав черневой массы входят: серебро, свинец, красная медь, сера, поташ, бура, соль. Обычно эта смесь хранится в порошке. Серебряная пластинка под чернь должна быть подготовлена или чеканкой, или же тиснением, или литьем таким образом, чтобы фон был углублен по сравнению с рисунком. Фон еще дополнительно процарапывался резцом для лучшего сцепления черни с серебром. После этого порошок разводили водой, и полученную кашицу размазывали по углублениям пластинки. Затем пластинку ставили на жаровню, и чернь плотно соединялась с серебром. Получив черневой фон, мастер подправлял края его резцом и дорабатывал резцом же выступающие части узора.

До конца XII в. в черневом искусстве господствовал черный фон и светлые рельефные фигуры на нем. Образцы такой черни дают многочисленные колты, широкие браслеты, перстни, поясные бляшки и другие вещи. При этом контуры рельефных изображений очерчивали резцом; резцом же разделывали и внутренний контур.

Постепенно появляются все более и более глубокие контурные линии. Тонкий лист тисненного серебра не позволял слишком углублять контур; с появлением же более массивных литых вещей это стало возможно, причем мастера для этой цели выскребывали в металле узкие канальцы. С углублением контура появляется возможность заполнить его чернью наряду с фоном (рис. 83).

На примере колтов из Териховского клада мы видим, как между чернью и серебром наступает некоторое равновесие: исчезает прежний контраст между густочерным фоном и яркосеребряным рельефом; рельеф становится более плоским, чернь освобождает часть фона, но зато вторгается внутрь светлых серебряных изображений, заполняя углубления контуров.

Насечки на фоновой площади, которые ранее имели техническое значение, усиливая сцепление черневой массы с предметом, теперь приобретают орнаментальный характер и остаются непокрытыми чернью.

Реформаторами черневого дела были, возможно, мастера Владимирской Руси. Даже на широких литых браслетах они отказываются от сплошного черневого фона, может быть, находя его слишком грубым. Возможно, что тонкий вкус, воспитанный в духе продуманного и утонченного искусства Владимира, Боголюбова и Юрьева, подсказывал им замену резких контрастов более мягкими переходами. На некоторых браслетах из Владимира фон оставался светлым, а фигуры зверей в арках позолочены[648]. На ряде очень сходных между собой оплечных блях и других предметов, находимых в кладах XIII в., мы видим совершенно новый принцип применения черни: весь фон остается гладким, блестящим (или слегка насеченным), а рисунок наводится жирным черневым контуром[649].

Во Владимиро-Суздальской Руси эта техника встречается и в вещах из курганов. Таковы, например, перстни XIII в. с изображениями зверей, аналогичных архитектурных рельефов курганов близ Никонова в Подольском районе (рис 84)[650].

Наблюдается эта техника и на киевских вещах (несколько отличных от владимирских)[651], но с особенной тонкостью ее применяли мастера Галицкого княжества. Колты из с. Залесцы близ Каменец Подольского дают серебряный фон, покрытый орнаментальной насечкой. Изображения сирина обильно расчерчены черненым контуром, который здесь приобрел самодовлеющее значение[652]. Такой же характер имеют и два широких браслета, подражающие в общей композиции киевским[653]. Не находится ли эта техника в связи с влиянием Владимиро-Суздальской Руси на Галич, которое прослеживается по архитектуре?[654] Возможно, что изменения, происшедшие в технике черни, находились в какой-то связи с развитием техники инкрустации. В качестве фона для инкрустации служили или железо, или медь (с последующей искусственной оксидировкой). Инкрустация производилась золотом и серебром.