В X в. расширяется сеть русских городов, а такие крупные центры, как Киев, привлекают к себе значительные массы нового населения[997].

В это время к транзитной торговле Киева присоединяется экспорт русских ремесленных изделий (скань, серебро с чернью, эмаль и др.) в Чехию, Польшу и к балтийским славянам. В результате этого экспорта устанавливается влияние Киева, «соперника Константинополя», на ряд западнославянских областей. К этому времени относится и знакомство Германии с продукцией русских эмальеров и мастеров черни.

В XI в. русское городское ремесло вступило с богатым запасом технических навыков. Деревня и город были до того времени еще совершенно разобщены. В деревнях существовали кузнецы, литейщики-ювелиры и гончары; обслуживаемая этими ремесленниками деревня жила небольшим замкнутым мирком. Район сбыта продукции был крайне мал: 10–15 километров в радиусе.

Несмотря на это, ремесло было уже достаточно развито — гончары клеймили свои изделия клеймами и передавали мастерство по наследству; кузнецы, старейшие из всех ремесленников, выделившиеся еще на высшей ступени варварства, были окружены космогоническими легендами и мифами, приоткрывающими интереснейшую страницу славянского язычества (миф о Святогоре-Гефесте и о Свароге-Прометее).

В XI в. первоначальная полная замкнутость начинает нарушаться. В Киевском княжестве возникает в ряде селений под Овручем промысел по изготовлению пряслиц из розового шифера; в это же время в самом Киеве начинают работать мастерские по выделке стеклянных браслетов и мастерские выемчатых эмалей, налаживается серийное производство замков. Вся продукция этих производств расходилась по самым дальним и глухим углам Русской земли. Продукция городских мастеров оказалась на рынке, — и притом на рынке настолько широком, что он предполагает наличие специалистов-торговцев, «гостебников» и, может быть, даже скупщиков, известных в это время в Западной Европе.

Часть ремесленной продукции (шиферные пряслица) в XI–XII вв. вывозилась за границу (Польша, Волжская Болгария, Херсонес). Продукция киевских эмальеров и керамистов часто встречается в Швеции.

Под влиянием установившихся связей с рынком русские ремесленники XI–XII вв. совершенствуют свою технику, стараясь обеспечить массовый выпуск продукции (напр., каменные литейные формы, замена чеканки штамповкой и т. д.). Количество специальностей городских ремесленников неуклонно возрастает, превышая к XII–XIII вв. в некоторых городах 60.

В XII в. развитие ремесла продолжается. В художественном отношении мир образов, созданных русскими мастерами, представляет интереснейшую и своеобразную страницу в истории общеевропейского ремесленного искусства. В камне, в эмали, на серебре и кости русские мастера воплотили причудливую смесь христианских и архаичных языческих образов, сочетав все это с местными русскими мотивами и сюжетами.

В технике ремесла продолжаются усовершенствования, направленные на увеличение массовости продукции. Посадские мастера, подражая изделиям придворных мастеров, создают имитационные литейные формы, позволяющие быстро отливать большое количество украшений.

В XIII в. создается ряд новых ремесленных центров со своими особенностями в технике и стиле. Но никакого упадка ремесла со второй половины XII в., как это иногда утверждается, мы не наблюдаем ни в Киеве, ни в других местах. Наоборот, культура растет, охватывая новые области и изобретая новые технические приемы.

Жизнеспособность и полнокровность русской культуры и, в частности, ремесла сказались в том, что во второй половине XII в. и в XIII в., несмотря на неблагоприятные условия феодальной раздробленности, русское ремесло достигло наиболее полного технического и художественного расцвета, а сами ремесленники, после ряда восстаний, завоевали себе видное место в системе феодального города, участвуя в ополчении, ставя своих представителей рядом с высшими органами власти.

В технике эмали, в золотой росписи по меди, в технике зерни и скани и в изготовлении тончайших литейных форм русские мастера опередили своих западноевропейских собратьев.

Перед русским ремеслом открывалась такая же широкая дорога дальнейшего развития, как перед ремеслом североитальянских городов этой же эпохи. Монгольские завоеватели растоптали и расхитили эту цветущую культуру в момент ее наивысшего подъема.

В развитии русского ремесла татарское нашествие сыграло такую же печальную роль, как и во всех остальных областях культуры.

Особенности монгольской политики в завоеванных областях сильнее всего сказались на ремесленниках. Разрушением покоренных городов монголы наносили особенно чувствительный удар русской ремесленной промышленности и именно наиболее важной и ценной ее части — городскому ремеслу.

Если земледельческое население татарам иногда было выгодно оставлять в деревнях «…да имъ орють пшеницю и проса»[998], то в отношении к ремесленникам действовал иной расчет: мастеров нужно было изъять из завоеванных городов, так как они составляли силу более опасную, чем золото и деньги в руках князей. Дальновидные монголы хорошо понимали, что во время войны побеждает тот из противников, который располагает не только армией воинов, но и армией ремесленников, умеющих ковать оружие, строить города, создавать хитроумные машины. Поэтому везде, где им приходилось воевать, монголы старались овладеть ремесленниками. Об этом подробно рассказывает Плано Карпини. Предлагая жителям осажденного города сдаться, татары говорят им: «Выйдите, чтобы сосчитать вас согласно нашему обычаю, а когда те выйдут к ним, то татары спрашивают, кто из них ремесленники и их оставляют, а других, исключая тех, кого захотят иметь рабами, убивают топоромъ»[999].

То же самое сообщает иранский историк Рашид-эд-дин; когда после семимесячной осады монголы взяли Хорезм, то они «выгнали жителей разом в поле, отделили около 100 000 человек из ремесленников и искусников и отправили в восточные страны»[1000].

Плано Карпини еще раз возвращается в своей истории к положению ремесленников, взятых в плен татарами: «В земле Сарацинов и других, в среде которых они (татары) являются как бы господами, они забирают всех лучших ремесленников и приставляют их ко всем своим делам. Другие же ремесленники платят им дань от своего занятия… другим же каждому они дают хлеба на вес, но очень немного, а также не уделяют им ничего другого, как небольшую порцию мяса трижды в неделю. И они делают это только для тех ремесленников, которые пребывают в городах»[1001].

Из слов Плано Карпини мы можем сделать вывод, что татары превращали ремесленников в рабов, лишенных, разумеется, рынка и вынужденных существовать на голодную норму хлеба и мяса, выдаваемую татарами. Это применялось к городским ремесленникам, т. е. к категории наиболее связанной в прошлом с рынком[1002].

Полоненных ремесленников татары вели за собой в походы, держали впроголодь, посылали разведывать опасные переправы в трясинах и броды. «Говоря кратко, они [ремесленники] мало что едят, мало пьют и очень скверно одеваются, если только они не могут что-нибудь заработать в качестве золотых дел мастеров и других хороших ремесленников». Далее Плано Карпини передает трагические подробности скитаний массы мастеров вслед за татарскими полчищами: «Мы видим также, что иные от сильной стужи теряли пальцы на ногах и руках; слышали мы также, что другие умирали [от мороза]».