— Инквизитор, эта человечка слепая.

— Если учесть причину моего пребывания в вашем славном городке, то слепые вы все. Прохлопали ушами применение запрещённой магии. Син Саливан, верно?

Эльфа перекосило, не то от злости, не то от сдерживаемого зевка. Не разобрала.

— Вир Саливан, Син мой брат, — скрипнул зубами новый знакомец.

— Таисия, ты куда-то шла?

— Просто прогулялась, — постаралась придумать причину никуда не уходить мне же любопытно!

— Тогда гуляй осторожнее, эльфы и нож могут пустить в ход, если настроение плохое. Вир Саливан, а мы с вами пройдём к ратуше, побеседуем.

— Это оскорбление.

— Могу помочь смыть его кровью. Завещание уже составлено? — с нескрываемым ехидством уточнил Арвейн. Оказывается, он умеет быть неидеальным. А то я уже поверила в человека исключительных принципов.

— Я тоже хочу в ратушу. Дома с хозяйкой мне страшно, в городе ничего интересного. Могу, конечно, побродить по округе, возможно, найду что-нибудь, но это не точно.

Инквизитор вздохнул. Громко и с чувством. Однозначно на публику играет. Выспался вот и развлекается. Что-то не припомню за ним привычки актёрствовать, но я в принципе знаю об этом мужчине не так много.

— Хорошо. Только веди себя прилично.

— Эльфа руками не трогать, тебе мозг не клевать?

Инквизитор сначала кивнул, потом замер, рассматривая меня с подозрением.

— Ты умеешь клевать мозг? В тебе нет способностей к трансформации. Каким образом? Что-то из арсенала ведьм успела в клане почерпнуть?

Нет, Тася, смеяться ты не будешь. Иначе всё закончится плохо — инквизитор тебе голову оторвёт.

— Как и всякая женщина, элистер. Эта способность нам дана богом.

— Которым?

— Сам решишь, — растерянный инквизитор выглядел забавно, но смех я сдержала. Вир Саливан казался не слишком довольным.

— Вы уверены, что девицу можно отпускать в одиночестве? Она оставляет впечатление не совсем здоровой.

— А местные эльфы напоминают хамоватых бродяг, но я же не обвиняю лично вас в подобном! — изобразила милую улыбку, адресованную в большей степени инквизитору.

— Таисия, успокойся, пожалуйста.

Кажется, до Николаса дошло, что оскорблять я умею и прямым текстом. Да, не люблю. Я вообще человек неконфликтный и безгранично терпеливый. По крайней мере, раньше была. Но ведь всему должен быть предел. Почему этот … эльф меня пытается зацепить за живое? Людей не любит, или конкретно против женщин что-то имеет?

Вир поджал губы, отчего они практически исчезли, но не проронил ни слова. Развернулся и направился в противоположную от меня сторону.

— А я что? Я молчу, — спряталась от пронизывающего ветра в глубокий капюшон и поспешила следом за мужчинами.

Глава 26

В ратуше оказалось тепло и тихо. Избавившись от верхней одежды, я устроилась у красивого камина. Протянула озябшие руки к огню, отогреваясь понемногу. Мужчины моему примеру последовали лишь отчасти — сняли куртки и заняли простые кресла неподалёку. Стол между ними создавал некую границу, позволяя в полной мере оценить различия двух рас. Даже учитывая тот факт, что Арвейн по большей части человек, он всё равно оказался крупнее эльфа. Шире в плечах, мягче в чертах лица. Вир Саливан создавал впечатление жёсткости, словно каждая его часть создана причинять вред. Сходство с Джеки Чаном осталось только в характерном разрезе глаз и высоких скулах. Чёрные волосы Вира были заплетены в высокую косу, гребнем идущую почти ото лба и достигающей лопаток. Острые уши притягивали внимание обилием серёжек, а на горле над воротником вязаной кофты, змеилась татуировка. Тонкий, жилистый, с резким взглядом и недоброй усмешкой. Этот мужчина в какой-то момент начал пугать, и я отвернулась, вновь сосредоточившись на танцующем огне.

— Итак, элистер, о чём желаете беседовать?

— О нарушении закона.

— Эльфы чтут правила.

— Поэтому не сообщили о факте использования кровной магии?

— А зачем? Боевая тройка в городе. Мы народ честный, не лишаем других граждан заработка. А то ведь придётся награду просить из их зарплаты.

— Вир Саливан, не вынуждайте обращаться к старейшинам.

— Так они о том же скажут.

— После ритуала боевой тройки не стало. Сдаётся мне, эльфы собственный интерес преследовали молчанием.

— Доказательства?

— Найдутся. Что в таком случае делать станете? Кочевать?

Даже мне была ясна угроза в словах инквизитора. Интересно, что он в действительности сделает, если не окажется удовлетворён итогом беседы?

— Если придётся. Но причина какая-то несерьёзная получается, элистер. Мы, конечно, ваши запреты на некромантию соблюдаем, но исключительно из уважения и на территориях, подконтрольных инквизиторам. И кровная магия у эльфов так же не в чести.

— Тогда вопрос остаётся открытым — почему так получилось, и цитадель не была информирована.

Угроза в голосе Николаса заставила меня обернуться. Любопытно же, чем закончится беседа.

— Для этого есть боевая тройка, — эльф пожал плечом с непринуждённостью кота, искренне не подозревающего о своей вине в разбитии вазы. А мне показалось, что сейчас из одного раскосого нахала сделают десяток маленьких безобидных ушастиков. И лучше этого не допустить. Пламя, пожирающее моего инквизитора, вот-вот пробудится, спровоцированное злостью.

— Арвейн, — позвала негромко.

— Не сейчас, Таисия!

— Это срочно! — Даже закрыв глаза, я чувствовала как разгорается огонь внутри инквизитора. А этот упрямец ещё не осознал, насколько близок приступ.

— Да в чём твоя проблема, женщина! — рыкнул неблагодарный, и мне сразу расхотелось помогать. Пусть пострадает всласть, раз так хочется.

— В тупицах, которые буквально на каждом шагу, — пробормотала, отворачиваясь к камину.

— Таисия? — уже без раздражения, с подозрением и вкрадчивостью. А я что? Сижу, любуюсь и наслаждаюсь теплом. Меня ведьмы не проклинали. Смена места жительства к лучшему, в России я точно с ума сошла от горя и одиночества. Здесь как-то даже в депрессию уйти не получилось. Полудемон и его злой, но притягательный родственник, ухитрились не дать мне захлебнуться горем.

Инквизитор подошёл, присел на подлокотник. Его внимательный взгляд ощущался на коже как прикосновение, и я осторожно повела плечами, стараясь избавиться от этого. Эльф молчал, не мешая мне чудить. Наверняка убедился в глупости человеческой, я же ему сразу не понравилось. Но инквизитор тоже не проронил больше ни слова. А я вздохнула, смиряясь с нездоровой способностью заниматься самообманом. Не утерпела, взглянула на мужчину. Красивые у него глаза, вот неожиданность. Раньше казались колючими, как сталь, а сейчас стали чуть темнее и сразу напомнили чернёное серебро. Завораживает. Почти так же сильно, как струящийся в теле огонь проклятья.

— Скоро тебе будет безумно больно. Или мне, — произнесла то, ради чего вообще привлекла внимание.

— Не хотела говорить при постороннем? — кивнула, не озвучивая очевидное. — Спасибо, но напрасное усилие. Эльфы практически все некроманты. Проклятия они видят лучше, чем предмет в собственных руках. Верно, Вир Саливан?

— Абсолютная истина, элистер. Как и то, что ваше проклятье никто снимать не возьмётся.

— Что? Получается его всё же можно убрать, но вы все не хотите?

— Не имеем права, человечек. Спорить с волей богов можно не каждому, больно цена за подобное высокая. Временами вовсе неподъёмна. Одно дело, когда против бога идёшь ради кого-то, чья жизнь важнее твоей. Спорить из-за простой жалости самоубийственно глупо и чаще всего бессмысленно.

Чего я, собственно ожидала от целого народа, владеющего некромантией? Великой жертвенности? А сама способна на такой подвиг? Не уверена, если себе не врать. И всё же инквизитор сидит рядом, я ощущаю тепло его тела и вижу жар проклятья, пробуждающийся в груди. Не хочу видеть его страданий. За все дни, что мы знакомы, я не обнаружила в этом человеке склонности вредить окружающим ради собственной выгоды. О, конечно он высокомерен, и наглым может быть, но что я знаю о власти такого уровня, какой обладают элистеры? Крайне мало. И совсем ничего о степени ответственности.