— Нет!

— Ты не понимаешь, Таисия…

— Извини, Николас, но сгорать заживо мне не хочется. Не те ощущения, которые стремишься испытывать часто.

— Ты мне это говоришь? Я не сплю ночами, стараюсь не оставаться один, на случай если приступ накроет. Здесь не Лоринтар, можно замёрзнуть, а у меня достаточно незавершённых дел.

— Николас, ты просишь меня не просто разделить с тобой боль, но полностью забрать её, подвергнув себя опасности.

— Таисия, если мы не найдём преступника, погибнут люди. Много мужчин, женщин и детей окажутся мертвы.

— Не надо, пожалуйста, — он манипулировал, а у меня не хватало сил противостоять. Сразу стало стыдно за себя, собственное упрямство. В конце концов, кто я, в чём моя ценность? Обыкновенная женщина.

— Помоги спасти их всех. Обещаю, с тобой ничего не случится. Ты знаешь, как было в тот раз и сможешь это контролировать.

— Я не буду ночевать у тебя, — в своей комнате можно хоть немного чувствовать себя в безопасности.

— Хорошо. Только вещи возьму. Спасибо.

«Спасибо» не такое весомое слово, чтобы ради него идти на риск, и всё же я не смогла отказать. Теперь сижу на краю широкой, но не двуспальной кровати и думаю. Понимаю, стоило сделать это раньше, к сожалению, Николас Арвейн знает, как давить на жалость. А я недостаточно сильная, чтобы сопротивляться. Инквизитор вернулся через десять минут. Постучал, прежде чем войти, замер на пороге.

— Проходи располагайся, — присутствие Николаса смущало. Как ни крути, он посторонний для меня, и не должен здесь находиться.

— Не против, если приму душ? — и взгляд внимательный, пристальный. У него что, вода в трубах замёрзла? Глупости. Тогда почему нельзя было сделать это в своей комнате? Или в доме, где живут инквизиторы все удобства на улице? И как отказать вежливо? Хотя, почему я вообще должна заботиться о его душевном комфорте? Сам ведь ночевать напросился.

— Против, элистер. Нечего мне здесь типичные сериальные сюжеты воспроизводить. Ложись, если ночью случится приступ, я буду рядом.

По слегка потемневшему взгляду инквизитора стало понятно, что на такой ответ он не рассчитывал, а я, высказав свою позицию, забралась под одеяло. Арвейну предстояло спать под тонким покрывалом, которым днём застилалась кровать.

Зашелестела простынь, а меня окутало ощущением человека за спиной, даже волосы на затылке приподнялись. А ещё этот тревожащий аромат восточных специй, пропитывающий воздух бередил что-то тёмное внутри. Хотелось приникнуть к инквизитору и вдыхать, впитывать, изучать причудливый парфюм. Лёшка пользовался классическими мужскими ароматами — морской бриз. Что-то лёгкое, идеально ему подходившее. Инквизитору одеколон тоже соответствовал, но я бы предпочла не ощущать вообще никаких запахов.

Меня разбудил глухой мужской стон. Так, откуда здесь мужчина? Лёшка мёртв, Геран в Лоринтаре. А, точно, инквизитор. С трудом разлепила глаза и заставила себя сесть. Тело хотело вернуться в уютную темноту сна и беззаботности. Но я обещала помочь, если приступ произойдёт. Произошёл. И руки сами тянутся к тяжело вздымающейся груди, в глубине которой я вижу свет.

— Не делай этого, сестра, — голос точно не принадлежал хозяйке дома. Тогда кто со мной разговаривает среди ночи в запертой спальне? Шизофрения? Очень на то похоже. Галлюцинации в наличие. Хрупкая девчонка лет шестнадцати. Босая, в бесформенной белой рубахе и с волосами цвета гречишного мёда, струящимися до самой талии. — Богиня сама отмерила наказание, Тасилена, не тебе его оспаривать. В день Обретения Равновесия инквизитор сгорит, как я когда-то.

Моя рука замерла над грудью, от которой ощутимо тянуло жаром, как при сильной лихорадке. Николасу становилось хуже.

— Ты та ведьма, которую он отправил на костёр. Но разве твоя вина не была доказана? — не хотелось думать, что мы правда сёстры. Девочка такая хрупкая, такая реальная смотрела на меня выразительным взглядом. Словно безмолвно спрашивала, не сошла ли я с ума сомневаться. Помню, смотрела один сериал про симпатичного профессора-шизофреника. Его галлюцинации частенько служили подсказками от нездорового мозга.

— Меня подставили, оговорили. И сделали это так тщательно, что даже непогрешимый Арвейн ошибся. Умирать больно, Тасилена. Страшно. Обидно. Особенно когда знаешь, что предназначенный тебе судьбой мужчина даже не попытался поверить и помочь. Тебе рассказали, что прародители инквизиторов — драконы? Хитрые, бесчувственные, могущественные древние существа. Каждый из них носит внутри частичку изначального пламени. И Николаса Арвейна сожжёт его же кровь. Мать просила о справедливости, богиня отмерила. Инквизитор погиб бы раньше, только вот на мне не закончилась древняя кровь. Ты оттянула развязку своим появлением, но, сестра, этот человек несёт заслуженную кару. Пощади себя, позволь ему сгинуть в пламени.

— Понимаю, с тобой поступили несправедливо, но мне Николас не сделал зла.

— Предал мучительной смерти твою сестру.

— Прости, для меня ты чужой человек. Незнакомка. По-человечески мне жаль тебя, но он страдает!

Откуда взялась уверенность, что поступаю правильно? Не знаю, просто закрыла глаза и легла щекой на грудь инквизитора, крепко прижимая ледяную ладонь к обнажённой коже. Вдохнула пряный аромат разогретых солнцем специй. Интересный парфюм. Призрак говорил ещё что-то, но я слышала гул ревущего внутри пламени и проваливалась в его плен. В чужую боль. Сгорала заживо и кричала, но не разрывала контакта, пока огонь не сдался, не утих, укрылся в таких глубинах, до которых мне было не дотянуться. Только тогда позволила себе заплакать. Глупая, глупая Тася, по какой-то неясной причине идущая наперекор воле богов. И терзающая ради этого саму себя.

К тому моменту, когда слёзы иссякли, призрак уже исчез. В комнате слышалось только наше дыхание, да размеренный стук сердца Николаса. Я аккуратно перебралась на свою подушку. Внутри стояла оглушительная пустота, ни чувств, ни эмоций. Заснуть получилось ближе к рассвету и там, во сне, Николас Арвейн в образе дракона пытался меня сжечь. Я бегала от страшной зверюги кругами, чудом уворачивалась от струй зелёного пламени. А потом дракону надоело летать, и он рухнул сверху, придавив меня к земле, и раздавил, заставляя проснуться.

Николас спал, согревая дыханием мою шею, закинув на мои бёдра ногу, а правой рукой сжимая в объятиях. Теперь понятно, к чему сон нездоровый приснился, и дышать тяжело.

— Арвейн! Николас, отпусти меня, — тяжёлый, зараза. В качестве ответа невнятное бормотание, объятия стали крепче, а губы прижались к шее. Так, всё, пора восстанавливать личные границы. — Элистер инквизитор, тебя люди ждут, слезь с меня уже! — попыталась рявкнуть зло, но получилось придушенно прошипеть. К счастью, в этот раз Арвейн проснулся. Резко откатился на край кровати, чуть с неё не навернувшись. Правильно, это я помню, что ширины на такие манёвры не хватит. А вот он завис в опасной близости к полу, аккуратно подвинулся, сел, поджав к груди колени, и не моргая смотрел перед собой. Словно загружался, как старый телефон. Помигал глазами-экранами и ожил:

— Прости. И спасибо.

— На здоровье. Что такое день Обретения Равновесия?

— Праздник.

— Когда?

— Скоро. Через двадцать девять дней. А что? Хочешь вернуться в столицу на празднование?

— Нет. Мёртвая ведьма обещала, что это последний для тебя день. Мне жаль.

Тишина. Немигающий взгляд в пустоту и напряжённые плечи. А мне и правда его почему-то жалко, хотя и не должно быть. Арвейн отвис. Поднялся с постели и скрылся в моей уборной. Может он хочет скрыть свой страх от посторонних глаз? Тогда пусть. Мужчины не любят демонстрировать эмоции, а этот наверняка предпочтёт умереть прямо сейчас, чем дать увидеть себя ещё более слабым.

Я подошла к окну, открыла деревянный внутренний ставень, впуская свет солнца и немного свежего воздуха. Арвейн взрослый мальчик, он справится с неизбежностью. Нет у меня волшебных сил отменять божественные проклятья и спасать грустных мужчин, у которых зрачки от боли становятся вертикальными. Я не героиня сказок, и потомок древних драконов умрёт через четыре недели. А мне необходимо позаботиться о собственном будущем, чтобы всякие мимо проходящие перестали воровать, не интересуясь мнением случайной попаданки. А ещё разобраться с отсутствующей магией и понять назначение дурацкой серебряной руны, вновь проявившейся на ладони ненадолго. Кто я, ведьма или маг? Необходимо чуть больше эгоизма ради себя, иначе не получится выжить. И отомстить Дмитрию за разрушенное будущее.