В одной из боковых галерей внимание привлёк, как ему показалось, звук. А после движение. Это был слабенький язычок сквозняка, под которым нежно трепетала алая кисточка на рукояти дагъен1. По ребру лезвия мёдом текли капли солнечного света.

Подмастерье повёл всех дальше, Йи сделал вид, что идёт вместе со всеми, а сам вернулся и до окончания праздника любовался, как меняется цвет клинка, колышется кисточка — не решался коснуться, просто смотрел, опустившись на колени рядом.

Праздник в тот раз продолжался меньше суток. Дэй загрустил: он до этого только единожды говорил со Стальной Женщиной — цепным ножом Гэнгти Тшу, — был уверен, что вновь встретил одну из них, знал, что должен первым заговорить, но не решался. Ему же было на тот момент меньше одиннадцать вёсен! Кто позволит забрать себе меч из Оружейной палаты? Но, когда настала пора возвращаться в клан, тихонько пообещал дагъен:

— Я через год вернусь, я очень-очень постараюсь...

И не решился попросить вслух: дождись меня, пожалуйста!

буду ждать

Он вздрогнул. Наверное, померещилось.

Но и год, и два спустя дагъен — мысленно Йи называл её Ша, Смертью, — ждала его всё на том же месте. Дождалась ли теперь?

Помочь успокоиться мог всего один человек в Поднебесной.

— Учитель! Скажи, можно ли мне заработать денег, переписывая тексты для библиотеки? Или работая писарем на почте...

К тринадцати годам Йи не только выглядел очень взросло, но практически в совершенстве научился скрывать свои эмоции от окружающих.

Не от Учителя.

Едва заметно подрагивающие рукава, слишком прямая спина — Йи нервничал, и Учитель не мог разобрать причину. Так он начинал себя вести, когда рядом появлялись Гэнгти Тшу или Чинь Хуа, но ни той, ни другой поблизости не наблюдалось.

— Переписывать книги — хорошее дело. Письма — тоже. Почему ты не говоришь о работе дворником или помощником лекаря?

— Но... — рядом с Учителем Йи даже не старался прятать смущение. — Но я...

Учитель понимающе улыбнулся.

Мальчик так и не заставил себя выговорить оправдание: он и так помогал и лекарям, и садовникам, и дворникам, и красавицам на кухне, и мастерам в оружейной, и много кому ещё — бесплатно. Все ученики проходили этот путь. Клан давал кров и питание, обувь и одежду. Клан учил ремеслу, а дети, едва вступив в сознательные годы, вносили посильный вклад в обустройство быта. Деньги же полагались только мастерам, за работу.

— Для чего тебе понадобились деньги?

Йи вздрогнул и почти не покраснел, но ответил сразу же:

— Выкупить меч.

Учитель с самого первого слова этой беседы понимал: Йи не просто так впервые в жизни заговорил о деньгах. И наверняка не просто так сказал «выкупить» — так полагалось говорить только о чём-то своём, по праву или по стечению обстоятельств оказавшемся в чужих руках.

Учитель повёл бровью:

— Выкупить.

— Выкупить у Мастера Оружия в Циньдаре!

— В Циньдаре, — кивнул Учитель.

— Да. В Оружейной палате.

— Боюсь, переписыванием книг ты заработаешь на меч из столичной Оружейной палаты годам к семидесяти...

Йи отшатнулся:

— Но как же тогда быть!..

— Ждать. Пять лет — и клан подарит тебе меч из Оружейной палаты. В пятнадцать и три года Небесная Императрица подберёт тебе оружие.

— Но Ша...

Так-так. Слово Древнего диалекта, означающее «Смерть».

— Ша, — кивнул Учитель. — Очень хорошо. Уже придумал имя будущему мечу.

Йи задохнулся от обиды:

— Я ничего не придумывал! Я уверен, что она сама так назвалась, и просто хочу её выкупить у Мастера! Учитель, если б ты её видел! — в голосе мальчика зазвучали какие-то совершенно новые ноты. — Она дагъен4, она... О, она прекрасна... — Йи закрыл глаза, чтобы убедиться, все ли подробности вида Ша хранит память. — Я... я пройду мимо неё третий раз, я каждый год жду встречи с ней... я...

Ему не хватало слов и он даже не замечал, как, забыв приличия, взмахивает рукавами, словно впервые пытающийся взлететь стрижонок.

Учитель всматривался в дрожащие ресницы любимого ученика.

Вот он, весь как на ладони: прямой, как лезвие бритвы, честный, как последний выдох.

Три года терпел и ждал, отлично зная, что с десятилеткой никто не станет разговаривать на подобную тему — но, получив право тренировок с парнями, достигшими возраста получения личного оружия, набрался смелости.

А уж когда доверили самому вести дознание...

— Хорошо, — вновь кивнул Учитель. — Хорошо. Видимо, это твоя судьба, начинать многое в жизни раньше, чем это предписано другим. Идём. Сначала к Алой Ленте, после... я уверен, она согласится, что ты можешь испросить у Небесной Императрицы совета в выборе оружия — сейчас.

Йи просиял такой счастливой улыбкой, что ею можно было бы освещать путь в ночи:

— Учитель, скажи мне, Учитель! Небесная Императрица может одобрить решение Стальной Женщины?..

— Намекаешь, что это она тебя выбрала?

— Нет. Я в этом просто уверен!

Алая Лента думала недолго.

В её глазах ещё в начале разговора заискрилась зелень тайной беседы с Небесной Императрицей.

— В следующее новолуние ты везёшь к Мастеру Оружия созревшие ростки — возьми с собой Йи.

Учитель понимал: даже если он ошибается, отменить решение Небесной Канцелярии он не в силах.

1

Дагъен, иск. «дан гьен» — узкий прямолезвийный обоюдоострый меч с гибким клинком

Иногда Йи снились странные сны: он сказал Гэнгти Тшу правду. В этих странных снах он словно прорезáл себе окошко в крыше мира и наблюдал за происходящим с высоты птичьего полëта, а чей-то тёплый и родной, как у Учителя или Яшмовой Тёти, голос рассказывал о том, что было очень давно — или не очень давно. Или учил, как всё называется словами другого диалекта...

Иногда снились странные не совсем сны: в них Йи становился главным героем происходящего, смотрел своими глазами, но не из своего тела. То есть, как раз из своего, но такого чужого! Страшные, покрытые чëрной чешуëй лапы, непонятное, отчасти даже неприятное повышение уровня ловкости и силы — и каждый такой не совсем сон повторялся до тех пор, пока Йи не проживал его наяву, просто в своëм привычном теле…

Редко-редко Йи видел совсем не сны. Семь и две категории духов приходили к нему и уводили не в Хрустальный Дворец Нефритового Кролика, а показывать то, что случится вскоре или происходит прямо сейчас, но очень далеко и без участия Йи.

Он просыпался после таких не-снов, подолгу не понимая, кто он, где он, и неужели всё увиденное уложилось в срок, отведённый всего одному зверю! Чаще всего не-сны показывали духи-подчинённые Тигра1.

Так вышло и в этот раз.

До новолуния оставались ещё девять и два дня, наверное, Йи устал за день и мысли путались, не вывязываясь в стройные узлы, а закручиваясь в мохнатый клубок. Гэнгти Тшу, фигурка из корня ясеня. Чинь Хуа, ручеёк, бодро стекающий по гладким камням у вершины — и сбивающий с ног у подножия горы. Маомао, пушистый и резвый...

И — Ша.

Дождалась ли?

Отдадут ли?..

Йи подгонял вола, напитывая багровым сиянием узоры на кольцах на рогах. Сегодня он будет брать во Тьму сразу много людей. А что? Ждущих пробуждения — горстка. Заклинателей — две горстки. Это разве армия?!

Но ведь есть, есть, есть настоящая армия, сотни, тысячи обученных воинов!

Любой, даже самой гигантской армией, по итогу, командует всего один человек.

Йи необязательно быть этим человеком.

Верховная главнокомандующая — красавица, и Йи достаточно взять под контроль её. И всё!

Под контроль. Ха! Это же так ненадёжно... ежесекундно думать о том, что приказывать ещё одной кукле... нет.

Сделать так, чтобы она сама, по доброй воле, всю свою кровь отцедила для него!

Демон Йи или нет...