— Вот это да, — покачала головой Йогоаи. — Лю, скажи мне, тебе их дал Учитель?

— Не-эт, — удивился мальчик. — Он вообще про них не знает!

— А кто тебе их дал?

— Да никто! Никто не дал! Я сам взя... сам нашёл!

Йогоаи хитро прищурилась:

— Хорошо! А у кого ты их сам нашёл?

Лю решительно сдвинул брови к переносице, стараясь убедить то ли маму, то ли себя самого:

— Да они ему всё равно не нужны! И всё равно я нашёл его, а значит, и их тоже нашёл! Сам! Вот!

— Хорошо... — задумчиво протянула Йогоаи.

Всё встало на свои места.

Пару недель назад Лю нашёл под вишней у входа на земли клана младенца. Там оставляли детей красавицы, которые родили от палачей... или красавицы, которым в силу каких-то причин не хотелось оставлять себе именно этого ребёнка.

Лю нашёл мальчика, оттащил его Учителю и ходил гордый, как павлин, почти неделю. Алая Лента ему подарила новые сапожки, так одаривают первого, кто увидит младенца, но не имеет кровного родства с ним.

Найдёныша нарекли Йи Дэй, что значит «яркий прямой», за не по-детски спокойный взгляд чёрных глаз. Сама Йогоаи ещё не видела малыша, то тем, кто рассказывал, верила.

— Значит, это клинки в косу Йи, — она не спрашивала, утверждала, но Лю не смог промолчать:

— Да у него никакой косы и в помине нет! Ты о чём, мама! Вплети их лучше мне, если умеешь! Раз я нашёл, то я и буду носить!

«вплети, вплети, вплети ему, так нам проще будет, проще будет его зарезать»

Йогоаи вздрогнула, хоть с первой секунды признала Живой Металл.

Не всякому Мастеру Оружия давалась работа с ним, не у каждого из тех, кому он подчинялся, рождались Стальные Женщины — разумные клинки, сами выбирающие себе хозяев.

«он же вас нашёл, зачем вы вредите ему?» — осторожно спросила Йогоаи клинки.

«мы не принадлежим ему, никогда не будем принадлежать ему, ни слова не скажем ему, мы убьём его, убьём, убьём»

Голоса звучали в унисон.

— Но со мною вы говорите! — улыбнулась Йогоаи, отвечая клинкам вслух.

«ты родственная нам сущность А с ним мы говорить не будем И пусть не думает вплетать нас в косу, если не хочет быть зарезанным»

— Кто?.. Кто говорят?.. — испуганно присел Лю. — Мама? Мама, ты с кем?!..

— Я с ними, — указала ресницами на клинки Йогоаи. — Это Стальные Женщины.

— Ого, кого я нашёл! — тут же забыл и о боли, и о злости Лю.

Страха тоже не осталось:

— Они ж теперь мои! Ну, я знаю, что, раз я их не слышу, то не мои, но я же могу теперь их продать! Они ж дорогущие!..

Йогоаи покачала головой:

— Подставляй руки, о будущий воин. И ступай плести себе косу, но к этим Стальным Женщинам прикасаться не смей. Они хотят тебя убить.

— Уговорила, — сделал одолжение Лю. — Я возьму тогда салфетку и спрячу их... вырасту — разберёмся!

1

Éguǐ - «демон»

До шестого полнолуния Йи Дэй добрался, изрядно прибавив и в росте, и в весе, хотя накормить его оказалось той ещё проблемой: первым делом он научился шустро убегать на четвереньках, мастерски прятаться от заботливых рук следящих за малышами красавиц, уворачиваться от бутылочек с молоком. Спал помалу, все шутили, что выспался на всё младенчество вперёд за первые два месяца жизни. По-прежнему не плакал, даже не пытался издавать звуки.

Учитель сам осмотрел его по просьбе обеспокоенных немотой малыша красавиц. Сказал, что с голосом должно быть всё в порядке и надо подождать — мальчики не всегда начинают говорить рано.

Выворачиваясь из рук красавиц и уползая от всех желающих поиграть с ним, он мог часами сидеть рядом с Учителем, даже когда тот проводил занятия со старшими ребятами. Не мешал, просто сидел. Учитель только следил, чтобы Йи усаживался не прямиком на камни или землю, и постоянно давал подержать ему то одно, то другое, всё, что попадало под руки. Учил уходу за оружием — в маленькие ручки Йи Дея попадали громадные для него метательные ножи, дротики, иглы, иногда и большие ножи, иногда и боевые мечи. Их Учитель просто клал рядом с малышом. Учил основам пыточного ремесла — и рядом с Йи оказывались крюки, крючки, крючочки, иглы, ремни, верёвки, ленты, цепи...

Красавицы не приходили к Учителю — шли прямиком к Алой Ленте, выяснять, что за странная метода такая, у полугодовалого мальчика все руки и ноги изрезаны, исколоты, исцарапаны! Да он, наверняка, потому и спать перестал, что у него болит всё тело! Алая Лента в ответ могла только ссылаться на волю Небесной Императрицы, согласно которой Учитель растит палача, а палач от рождения должен знать, что такое боль, и должен знать границы собственного терпения.

Красавицы разворачивались и уходили. Не пристало перечить воле Небесной Императрицы, но как же не возвращаться раз за разом за пояснениями, принося Алой Ленте мальчика со свежими порезами на руках, на ногах, на лице... Глава Клана брала малыша на руки и уносила в лазарет, объясняя, что, конечно, и она умеет лечить царапины, но всё же каждый должен исполнять то, что начертано ему в свитках Небесной Канцелярии. Пусть лечат — целители. А учить Йи Дэя будет — Учитель. На вопрос, не желают ли красавицы поговорить с ним лично, они неизменно отвечали отказом.

Да, Учитель Клана — человек, отрешившийся от всех имён и званий ради того, чтобы учить детей, но ведь начинал он свой путь палачом. Палачи — не те, к кому можно просто так подойти с разговором.

Йогоаи подошла.

Она часто делала то, что неспособны были сделать другие, решалась говорить о том, о чём молчали все прочие.

— Я чувствую, что заканчивается срок моего пребывания в Поднебесной Империи. Потусторонняя Контора призывает вернуться в Тёмные Палаты.

Учитель мягко улыбнулся:

— Начиги1говорил мне, что ваша любовь ночами затмевает сияние Холодного Дворца на небе. Я и верил, и не верил, но то, что ты оставалась рядом с вашим сыном семь лет...

Тёмные Палаты иногда отпускали в мир людей своих жителей — демонов. Если их вела похоть, они обретали плоть лишь на время, которое требуется для удовлетворения желания. Если вела страсть — о, похоть и страсть демонов различались сильнее, чем людские.

Люди называли страсть жителей Потусторонней Конторы любовью.

Страсть дарила силы демонам и демоницам удерживать в Поднебесной Империи божественно прекрасные тела и лики всё то время, что человек, на которого нацеливался демон, продолжал любить и хотеть его.

Крайне редко демонов обуревала страсть к людским красавицам. Зато демоницы приходили в мир людей сопровождать по жизни избранных ими мужчин то там, то здесь. Это считалось обычным делом.

Идеальные, прекрасные во всех отношениях, демоницы, если страсть их была сильна, способны были даже дарить мужчинам детей. Полудемоны всегда рождались мальчиками, красивыми, не слишком умными, зато сильными, здоровыми, редко-редко предлагали себя в мужья красавицам, когда вырастали, и никогда не оставляли потомства.

Когда умирал или погибал мужчина, на которого была обращена страсть демоницы, создание Тёмных Палат истаивало в считанные часы, не умея больше удерживать необходимое для жизни тело.

Начиги погиб от ран, полученных в бою, когда их с Йогоаи сыну не было ещё и года. Перед смертью воин просил Учителя взять в ученики Лю — и Учитель принял на себя обязательство помогать сыну демоницы. Готовился искать для него кормилицу, подбирал дом, в котором не откажутся растить полудемона, но час шёл за часом, день за днём, умирала и вновь рождалась Луна... казалось, Тёмные Палаты забыли о Йогоаи, позволили ей растить плод страсти с человеком.

— Семь лет и два дня, — прошептала Йогоаи. — Я знаю, сыну исполнится семь, ты наречёшь его своим учеником, и я даже порадуюсь за него день и ещё один, а потом... потом обо мне даже памяти не останется... разве что ты будешь помнить.

— И Лю, — тихо подсказал Учитель.