Дама вздохнула и посмотрела на свои руки, сложенные на коленях. А мне вдруг невыносимо жаль стало этих двух старушек с такой трудной судьбой, как же немилостива была к ним фортуна и насколько же они были добры, что всё вынесли, не сломались и к концу жизни оставались людьми. Даже Эммочка. Теперь я смотрела на неё совсем другими глазами. Большой ребёнок, дитя, навеки запертое в теле взрослого. О чём думала она? Что было в её голове? Осознавала ли она своё положение и те жертвы, которые были принесены ради неё? Ведь не только мать, но и сестра положила свою жизнь на алтарь ради неё.

– Что ж, давай спать, деточка, – сказала мне дама, – Я надеюсь ты ответишь мне завтра положительно на мою просьбу побыть няней для Эммочки, ведь ты всё равно не сможешь пока что выйти. Эммочка не зря тебя сюда привела. К тому же я отблагодарю тебя.

Дама встала и достала из шкатулки на полке камина несколько крупных купюр, которые превышали обычную зарплату няни раз в пять.

– Да что вы? Не надо столько! – отмахнулась я, – Это очень много.

– Деньги – это далеко не самое ценное в этом мире, – ответила дама.

– А вот это, – дама достала из шкатулки кулон на цепочке, выполненный в форме стеклянного шарика сиреневого цвета, – Это будет тебе особый подарок на память от Эммочки. И возражений я не приму. Это непростой кулон. Он будет помогать тебе.

– Спасибо вам, – ответила я.

– Не за что, а теперь давай-ка спать. Рано утром я уеду.

Так я осталась в доме с Эммочкой. Дама уехала рано утром. На кухне я нашла множество продуктов в шкафах, так что проблем с едой у нас не было. Я быстро освоилась в доме и мне было здесь даже уютно. Каждое утро я находила на крыльце свежий хлеб и молоко, но ни разу, сколько я не пыталась, мне не удалось подкараулить того, кто это всё приносил. Эммочка и правда не доставляла мне особых хлопот, даже наоборот, мы часто болтали с ней. Она была маленьким ребёнком в старом теле. Удивительной девочкой в теле старушки. За пределы двора мне так и не удалось выйти, хотя я пробовала каждый день. Уже не для того, чтобы сбежать, но ради интереса. Дом меня по-прежнему не отпускал. В принципе всё было хорошо, лишь одно тревожило меня, то, что ни Данил, ни мои близкие не знали, где я нахожусь.

– Ну ничего, думала я, ещё немного и я поеду домой, дамы нет уже почти месяц. Должна же она вернуться в скором времени.

В ту ночь я проснулась от запаха дыма. Всю комнату заволокло плотной пеленой.

– Господи, – перепугалась я, – Откуда дым? Мы что горим?

Я вскочила с кровати, голова гудела и кружилась, было трудно дышать. Я на ощупь вышла в коридор и сердце моё ухнуло – всё было объято пламенем. Куда бежать? На окнах решётки. И я даже не могу выйти со двора, дом меня не отпустит! Но как же Эммочка?

– Эмма! – закричала я во весь голос, и тут же закашлялась, подавившись густым дымом.

Я накинула на голову одеяло и поспешила к выходу. Мне это удалось. Выбежав в сени, я толкнула дверь и просто упала на траву.

– Надо спасать Эммочку! – стучала в голове одна мысль. Я подбежала к её окну и попыталась сорвать решётку. Внизу валялся камень, я подняла его и принялась колотить им, что есть мочи по металлу, но решётка не поддавалась.

– Надо звать на помощь, – подумала я, – Я сейчас потеряю сознание, голова едет, я не смогу вынести Эмму, даже если войду обратно в дом, там кругом пламя.

Я подбежала к воротам и с силой толкнула их, не ожидая что они откроются, и понимая, что мы скорее всего так и сгинем с Эммочкой обе в этом огне. Но тут произошло невероятное – ворота распахнулись, и я полетела кувырком наружу, расцарапав колени и локти. Сознание покидало меня.

– Надо добраться до соседей и вызвать пожарных, – было последнее, что промелькнуло в моей голове, и я рухнула на землю.

***

– Девушка! Девушка! Что с вами? Вам плохо?

Я открыла глаза. Надо мной склонилось лицо дедушки с белой бородой. Ничего не понимая, я села и огляделась. Я находилась на обочине дороге. Кругом было светло… Светло?! На дворе был день! Значит, я пролежала так всю ночь?! А что же с Эммой?

– Вам плохо? Может быть вызвать скорую? – продолжал спрашивать меня старичок, – Я тут шёл в магазин, вижу девушка лежит. Как вы здесь оказались?

– Я, – разлепила я пересохшие губы, голова моя страшно гудела, – Я работаю няней у Эммочки, вот в этом доме.

Я махнула рукой, показывая за свою спину. Эммочка! Где она? Удалось ли потушить пожар? Я боялась спросить об этом и оглянуться назад. Страшные мысли лезли в голову.

– Девонька, да ты что? Ты в себе ли? Какой ещё няней? Тут уж лет двадцать как никто не живёт.

– Что? – обомлела я.

– Да ты сама погляди.

Я обернулась. На том месте, где стоял домик, утопающий в зелени и цветах, рос Иван-чай и заросли лопухов и полыни. В их густых дебрях я разглядела чёрный разрушенный фундамент и остатки печной трубы.

– Тут и правда стоял дом двадцать лет назад, – сказал мне старичок, – Жили тут две сестры – Эмма и Жанна. Эммочка-то не в себе немного была. Но они славные были. Народ к ним приходил. Эммочка умела что-то. Людей лечила. А после случился у них пожар, неисправность какая-то, и обе они в том пожаре и погибли. Вот так, милая. Так тебе что, вызвать скорую-то? А ты им родственница, поди?

Я помотала головой, не в силах произнести ни слова. Я пребывала в прострации, мне казалось я сошла с ума. Я целый месяц жила в доме, которого нет? И беседовала с умершими двадцать лет назад старушками?!

– Простите, у меня просто голова закружилась, – ответила я старичку, – Видно солнце.

– Да, жарко нынче, – ответил старичок, – А куда вы шли-то?

– Да я вон в тот дом, – я махнула рукой куда-то вправо, – Я уже хорошо себя чувствую, спасибо вам, я пойду.

– Вот тут сумочка твоя рядом лежала, так я её взял, чтобы никто не украл – на-ко держи.

Старичок протянул мне мою сумку, невесть как тут оказавшуюся, но меня уже не могли удивить такие мелочи после того, что я только что услышала. Старичок ушёл, а я открыла свою сумку. В ней лежали те самые несколько крупных купюр, что дала мне в оплату труда дама, причём они были современными, действующими. На самом дне лежал кулон, отливающий сиреневым цветом, а ещё какой-то листок, сложенный вчетверо. Я раскрыла его. Это был рисунок Эммочки, который она нарисовала для меня. На нём мы с ней играем во дворе полном цветов и сирени.

– Но зачем всё это было? – думала я, вытирая слёзы, и бредя по улицам в сторону остановки…

***

– Как давно вы были с ним знакомы? – допрашивал меня следователь.

Я не стала говорить, что Данил был моим парнем, сказала, что мы просто были друзьями. После долгих опросов меня наконец отпустили. То, что я узнала, не укладывалось в моей голове. Пока меня не было, Данила задержали. Он оказался тем самым человеком, которого искали уже три года, и который нападал на богатых женщин в их собственных квартирах и лишал их жизни, перед тем всячески издеваясь, причём не брал ни денег, ни драгоценностей. Также на его счету оказались трое студенток, таких же, как я. Всего было восемь человек. После экспертизы Данил был признан психически больным и отправлен на пожизненное лечение. Меня трясло, когда я представила, что могло бы быть сейчас со мной.

– Так вот от чего ты уберегла меня, Эммочка, спасибо тебе, – прошептала я выйдя на крыльцо полиции и, заплакав прижала к губам сиреневый кулон, который сверкнул неземным светом под упавшим вдруг на него лучом солнца.

– Береги этот кулон, деточка, он принесёт тебе большое счастье, – услышала вдруг я голос.

Я посмотрела в сторону, откуда он доносился и увидела пожилую цыганку в пёстрых юбках, она улыбалась мне и кивала головой. Через всю её щёку шёл длинный узкий шрам, словно от пореза. Она показалась мне знакомой. Где я могла её видеть? Пока я думала, цыганка уже скрылась за углом. А я улыбнулась, вытерла слёзы с лица, и шагнула в тёплое июльское утро, навстречу новой жизни.