День пролетел как во сне, Витька что-то делал, гулял, общался с друзьями, но всё было как будто не по-настоящему, словно не с ним, а с каким-то другим мальчиком. Он ждал вечера. И вот солнце скрылось за пятиэтажками, и они с мальчишками разошлись по домам. Папа сегодня дежурил, мама уже спала, а бабушка, накормив его ужином, поцеловала в лоб и попросила тихонько поиграть до сна и не шуметь, не тревожить маму. Витька на цыпочках выскользнул из квартиры, сбегал на первый этаж и тут же вернулся обратно в квартиру. Бабушка, занятая своими мыслями, даже и не заметила его недолгого отсутствия. Витька выдохнул и пошёл к себе, занявшись машинками, чтобы бабушка ничего не заподозрила, а после лёг спать. Ночью он проснулся оттого, что услышал, как ему показалось, какой-то шёпот, который звал его по имени.

– Ви-и-итя-я…. Ви-и-итя-я….

Витя поднялся с постели и подошёл к двери, прислушался, звук доносился из коридора. Он вышел из спальни. В квартире было темно и тихо, бабушка с мамой спали. Шёпот звал и звал, монотонно, беспрерывно, настойчиво… Витька подошёл ко входной двери, постоял так немного и повернул замок – раз, два, три. Открыл.

– Ви-и-итя-я…. Ви-и-итя-я, – казалось, сами стены подъезда шептали его имя, и шёпот этот расползался по потолку, ступеням и дверям других квартир.

– Ви-и-итя-я…. Ви-и-итя-я, иди сюда-а-а-а…

Витька вышел на лестничную площадку. Голос продолжал звать. Как во сне он медленно стал спускаться вниз, ступенька за ступенькой, всё ближе и ближе к тому, кто его звал. Лампы отчего-то не загорались, и было темно, он шёл на ощупь. Наконец, он оказался на первом этаже, здесь горела тусклая жёлтая лампа, свет её падал на почтовые ящики, на которых застыл взгляд Витьки. Внезапно внимание его приковало небольшое отверстие вверху, над ящиками, под самым потолком. Что это было за отверстие Витька не знал, то ли там когда-то была вентиляция, то ли ход для каких-то проводов или коммуникаций, сейчас оно зияло чёрной пастью в свете лампы и манило своей пустотой. Шёпот не прекращался.

– Ви-и-итя-я…. Ви-и-итя-я, ты зде-е-ес-с-сь…

Внезапно из отверстия показались кончики пальцев, они копошились и ощупывали стену, как слепые котята. Пальцы стали выбираться наружу, всё больше и больше, шёпот нарастал, а Витька, как заворожённый стоял и смотрел на них, не в силах отвести взгляд. Ему казалось, что пальцам этим – чёрным, кривым, похожим на сухие сучья в осеннем парке – не будет конца, такие они были тонкие и длинные. Но вот показалась ладонь, такая же чёрная, как и пальцы, кожа на ней была сухой и такой тонкой, что, казалось, треснет сейчас в тех местах, где сквозь неё выпирали острые кости. Вот показалось и запястье, рука медленно поползла вниз по стене, всё вытягиваясь и вытягиваясь, будто резиновая. Всё ближе и ближе к ящику, к его почтовому ящику, где лежало заветное письмо, всё громче и громче сухой шипящий шёпот:

– Ви-и-итя-я…. Ви-и-итя-я….

Витька не дышал от ужаса, слёзы текли ручьём по его щекам, но какая-то неведомая сила заставляла его смотреть на стену, не отводя глаз. Рука доползла до ящика, заползла в узкую щель для писем и, пошарив внутри, выволокла наружу за уголок его письмо. Застыв на миг, рука поползла обратно вверх по стене. Шёпот стал невыносимым, от него звенело в мозгу и закладывало уши, Витька схватился за голову. И вдруг всё смолкло. Наступила звенящая тишина. Витька отвёл руки, посмотрел наверх. Рука исчезла в отверстии вместе с письмом. Послышалось шуршание бумаги. И вдруг вновь раздался шёпот – тихий, вкрадчивый, свистящий:

– Витя-я-я-я, твоё желание слишком серьёзное, я смогу исполнить его, но за это ты тоже должен будешь сделать кое-что для меня. Ты сделаешь?

Витя, весь дрожа, кивнул и икнул.

– Твоя мама поправится Витя-я-я, но ты должен будешь отдать мне за неё своего товарища. К примеру Сашку, а? Ведь мама-то роднее, чем друг, правда? Тем более, Саша оказался злым мальчиком, он пожелал, чтобы я наказал Алину, и с ней случилась беда. Мы ведь накажем теперь за это Сашу, правда?

Витя кивнул больше по инерции, так как думать он не мог совершенно из-за парализующего его ужаса.

– Вот и славно, Витя. Тогда завтра ты должен будешь привести Сашу туда, где заканчивается посадка и начинается кладбище. Там, у первого креста ты должен оставить его, и отойти. Не переживай, я заберу его быстро. Никто ничего не узнает, и он не успеет закричать и позвать на помощь. А ты можешь сразу же возвращаться домой. Никому не рассказывай об этом и всё будет хорошо. А теперь иди домой, Витя-я-я, иди-и-и-и…

Витька снова икнул и поднял глаза наверх, и вдруг там, внутри отверстия, он увидел два жёлтых глаза, похожих на ромбики, а в их середине две чёрных палочки зрачков, как у змеи. Глаза сощурились и исчезли, и тут Витька почувствовал, что может двигаться. Он сорвался с места и мигом оказался на своём этаже. Вбежав в квартиру, он запер дверь и ринулся в кровать. Забравшись с головой под одеяло, он долго плакал, дрожа всем телом и зажимая себе рот, чтобы не разбудить маму.

Он очнулся, когда за окном уже вновь сияло солнце. Со двора неслись смех и скрип качелей. Витька вскочил на ноги и выбежал в коридор, и тут же его подхватили чьи-то руки. Это был папа, а позади него стояла смеющаяся бабушка:

– Витя, посмотри, какое чудо! Посмотри!

Витя поглядел в сторону кухни и увидел маму, которая в своём нарядном фпртуке стояла у плиты и варила его любимую рисовую кашу с курагой.

– Мама! – закричал во весь голос Витька и, вырвавшись из папиных рук, бросился к ней. Мама смеялась и обнимала его, плакала и снова смеялась. И все плакали и смеялись, а потом сели есть кашу.

Обследования показали, что мама совершенно здорова. Куда делась страшная болезнь последней стадии, врачи не могли понять и лишь разводили руками и твердили о чуде. Витька же так и не смог исполнить слово, данное «гномику», отвести Саньку на могилу и оставить его там. Он позвал его на следующий день в берёзовую посадку, но, уже дойдя до кладбищенской ограды, вдруг чётко вспомнил ту чёрную руку и заорал во всё горло: «Санька, бежим!», и перепуганный Санька, ничего толком не понимая, рванул за ним следом в сторону домов. Витька всё ждал, что теперь рука придёт за ним однажды ночью и отомстит за то, что он обманул её. Но ничего не происходило и он со времнем успокоился, а после и вовсе забыл об этом. Ему казалось, что всё это просто приснилось ему однажды, в детстве, очень давно.

Витька вырос, стал Виктором Егоровичем, он женился и у них с женой скоро должен был родиться ребёнок. Недавно они купили жильё в новом элитном доме и наслаждались просторной и светлой квартирой, обустраивая своё семейное гнёздышко. Этим вечером Витька возвращался с работы поздно, когда он вошёл в подъезд свет почему-то не горел. Странно, здесь такого никогда не бывало, всё работало исправно в этом новом комфортабельном и красивом жилом комплексе. Витька пожал плечами, сделал шаг, и тут вдруг услышал шелестящий, сухой шёпот:

– Витя-я-я… Ты забыл про своё обещание… Я пришёл, чтобы напомнить тебе о нём, Витя-я-я… Скоро у тебя родится сын… Выбирай, или он, или кто-то другой… Место встречи всё то же… Я жду, Витя-я-я…

– Эй, да что вы творите? – Лера отскочила в сторону, но было уже поздно. Проезжавшая мимо машина, пронеслась, не сбавляя скорости, по дороге, и окатила девушку грязью с головы до ног. Лера, чуть не плача, тщетно пыталась смахнуть влажные капли с одежды, но они мгновенно впитывались, и уже через несколько секунд она бросила это бесполезное занятие, и, погрозив кулаком вдаль, зашагала торопливо по улице. Она всё же не выдержала и расплакалась. Весь её новый светлый плащ бежевого цвета был покрыт тёмными пятнами воды из огромной лужи, что заполнила собою всю проезжую часть в этом месте улицы.

– Проезжая часть, – хмыкнула сквозь слёзы девушка, – Слишком громко сказано для такого захолустья.