– До свидания, – попрощалась сухо Лера.

– До встречи, Лерочка, – Галя развернулась и засеменила по улице, постепенно тая в сумерках.

На улице начали зажигаться фонари, Евочка закряхтела, и Лера решила, что пора бы им возвращаться домой. Она развернула коляску и сделала шаг по направлению к воротам, и тут вдруг взгляд её скользнул по чернеющей вдалеке полоске леса. Деревья уже были тёмными, почти весенними, да и сумерки уже сгущались, и это вполне мог быть обман зрения, но Лере показалось, что там, у самых крайних сосен стоит кто-то – высокий и чёрный, сам похожий на эти стволы деревьев, и пристально смотрит на неё. Ноги вдруг стали ватными. Лера стремительно влетела во двор, а затем в дом, и закрыла за собой дверь на все замки.

– Мне просто почудилось, я под впечатлением от альбома Симы, да ещё эта странная Галя тут крутится со своими соседскими разговорами, – успокоила себя Лера, тяжело переводя дыхание, и тут вдруг, внезапно налетевший ветер, донёс до неё то ли шёпот, то ли гул.

– Ам-у-у-у, – прозвучало за стенами дома, и тут же стихло.

Прошло три недели, и вот уже вовсю разгулялось кругом дыхание весны. Март ворвался в деревню радостно и бурно, сразу же размокли дороги, и в глубоких колеях разлились лужи на радость местной ребятне, что прыгали по ним и пускали щепочки, а изгваздавшись по самые уши, бежали домой за заслуженной выволочкой от матерей. Машины теперь то и дело застревали в снежной каше, и водители, громко ругаясь, помогали друг другу выталкивать железных коней к большой дороге. Снег стремительно таял, оседая и становясь бурым. В обед на улице уже пахло влажной землёй, солнцем и теплом.

– Скоро грачи прилетят, – думала Лера, с улыбкой глядя на сад за окном. Деревья в нём потемнели, оттаяли, и в них заиграл сок, заструившись по венам под корой, и пробуждая к жизни от глубокого сна.

В одно утро Лера услышала задорное весёлое щебетание, она выглянула во двор и увидела, что в старый скворечник на крыше сарая прилетели скворцы. Точнее, это был один скворец. Он громко пел, бравируя тем, что выгнал из своего законного жилища наглых воробьев, что зимовали тут в его отсутствие. Воробьи храбро пытались сражаться, но скворец одержал победу, и теперь громко чирикал, восседая на шестке, и готовясь к прилёту своей самочки.

– А-а, прилетел, – улыбнулась Лера, встав на крылечке, – Ну, здравствуй! Давай знакомиться, а мы вот новые хозяева. Теперь, стало быть, вместе тут жить будем.

Скворец слушал, склонив набок головку, а затем вспорхнул в воздух, сделал круг над двором, вновь уселся на шесток, важно глянул на Леру своим чёрным, блестящим глазом и залился трелью, время от времени прихорашивая клювом свои пёрышки.

– Хорош, хорош, просто красавец, – похвалила она его.

Евочка тоже росла и крепла с каждым днём, на радость обоим родителям. Гена, приезжая с работы, ложился рядом с дочкой на диван и разговаривал с нею, а малышка улыбалась, с любовью глядя на отца и складывая губки хоботком, словно тоже что-то силясь сказать, сучила ножками и кряхтела. Девочка была точной копией Гены, и Леру забавляло наблюдать за ней, ей казалось, что перед ней её маленький муж, совсем такой, как на его чёрно-белых старых фото. Фото… Лера старалась не думать последние три недели о своей находке на чердаке, она убрала альбом и фотографии в пакет, а затем спрятала его подальше, на самый верх шкафа, а вот блузку зачем-то постирала, отутюжила и даже примерила. Зачем ей это было нужно, она и сама не знала, просто некий порыв, озорство. Рубаха села на неё ладно, хотя и была скорее всего детской, либо на очень худенькую девушку, но Лера всегда была очень миниатюрной и потому вещь пришлась ей впору. После стирки рубаха побелела, а вышивка стала ярче. Лера с любопытством рассмотрела ещё раз непонятные знаки, вплетённые в кружево цветов, но так и не вспомнила ничего похожего, разве что руны или что-то в этом роде.

В тот момент, когда Лера, нарядившись, вертелась перед зеркалом, в дверь раздался стук.

– Кто бы это мог быть? – подумала Лера, – Может почтальонка Вера?

Вера приносила раз в неделю журнал «Рукоделие», который Лере захотелось выписать, по какой-то ностальгии из прошлых времён, когда каждая семья выписывала кучу журналов и газет, их семья тоже не была исключением. И потому, когда однажды к ним в дом заглянула местная почтальонша, румяная весёлая Вера, Лера не заставила себя долго уговаривать, и сразу выбрала журнал и оформила полугодовую подписку. Но обычно Вера просто оставляла журнал в почтовом ящике на воротах.

Лера распахнула с приветливой улыбкой, дверь и увидела на пороге Галю.

– Вот это гости, – внутренне поморщившись, подумала Лера, отметив, что уже давно, кстати, неприятная соседка не попадалась ей на глаза.

– Хм, и вновь на дворе сумерки, – отметила она.

– Здравствуйте! – поздоровалась Лера вслух, пожалуй не так жружелюбно, как следовало бы, но назойливую соседку, казалось, это нимало не смутило.

– Здравствуй, Лерочка, – расплылась она в улыбке, – Можно войти?

– Эм-м-м, мне не очень удобно, если честно, я собиралась купать дочку.

– Я не отниму у тебя много времени, – пообещала Галя.

– Проходите, – нехотя пригласила соседку в дом Лера и отошла в сторону, пропуская ту вперёд.

И тут произошло нечто необъяснимое и невероятное: в тот момент, когда Галя уже шагнула, было, через порог, она ненароком задела Леру о плечо, и тут же с такой силой отскочила в сторону, что с силой ударилась о косяк, затем перепрыгнула через порог в дом, отшатнулась к стене, и, тяжело дыша, встала, и вытаращилась на хозяйку. Та от удивления стояла, не говоря ни слова, и поражённая смотрела на соседку.

– С вами всё в порядке? – осторожно спросила она, наконец, Галю.

Та попыталась, не теряя лица, улыбнуться и сделать вид, что всё отлично, но видно было, с каким трудом ей это удаётся.

– Да, Лерочка, всё хорошо, меня что-то в жар бросило и голова закружилась резко, вот и повело.

– Странно, – прошептала она, переводя дух, и глядя внимательно на Леру, и тут взгляд её остановился на Лериной груди. Она глубоко вздохнула, вспыхнула, затем побледнела, и, указывая пальцем на хозяйку дома, проговорила:

– А… А что это у тебя?

– Где? – не поняла Лера.

Она шагнула к зеркалу, висевшему в прихожей, и глянула на себя с тревогой. Нет, лицо, шея, грудь, всё было в порядке.

– Что-то не так? Вам плохо? – вновь повернулась она к Гале.

Та уже стояла на пороге, метнувшись туда беззвучно, как тень.

– От-к-куда у тебя эта рубаха? – спросила она, заикаясь.

– Рубаха? – переспросила Лера, – А, рубаха. Да я нашла её на чердаке, видимо, осталась от бывших хозяев. Вот всё никак не соберусь им позвонить и передать эти вещи. А что с ней не так?

– Да нет-нет, детка, всё так, – затрясла головой Галя, – Очень красивая. Но ты бы лучше сняла её, всё-таки столько лет она на чердаке пролежала, мало ли. Микробы какие… А ты ведь ребёночка грудью кормишь.

– Да я же постирала её, – пожала плечами Лера.

– Я пойду, – неожиданно ответила Галя.

– Вы же что-то хотели, кажется? – удивилась Лера, внутренне только радуясь столь короткому визиту.

– Да ничего, так, ерунда, одним словом, – махнула рукой Галя, – Я в другой раз зайду. До свидания, Лерочка.

– До свидания, – ответила Лера.

Галя, крадучись вдоль стенки, быстро обошла Леру, и одним прыжком вылетела в сени, а затем и на крыльцо.

– Не провожай меня, не надо! Ещё грудь застудишь, обманная нынче погода-то! Я сама ворота прикрою! – крикнула она уже со двора, и тут же скрылась за воротами, громко хлопнув створкой.

– М-да, ну и дела, – произнесла вслух Лера, направляясь к умывальнику, чтобы вымыть руки перед тем, как вернуться к дочери, – Странно всё как-то.

Намыливая руки, Леру всё не покидала мысль о том, отчего вдруг Гале стало так плохо, что она даже зашипела, как кошка, в тот момент, когда отпрыгивала в сторону. И тут Леру осенило, так, что она застыла на месте: