— Хорошо, но я не отступлю от этого.

— Поняла.

Я закатываю глаза.

— Не будь упрямой, Харпер. У меня не будет проблем с тем, чтобы наклонить тебя… — Он останавливается и закрывает рот, отводя взгляд от экрана.

О, боже мой.

Он не просто так это сказал.

Или, скорее, собирался это сказать.

— Райан? — Мой голос звучит невинно. Я не знаю, что происходит, но мои вены внезапно наполняются кипящей лавой. — Что ты собирался сказать?

— Черт. Ничего.

Я поднимаю брови, подсказывая ему.

Ничего, черт возьми.

— Скажи мне. — Мой голос превратился в чистый мед, шелковисто-мягкий и сладкий. Дразня его. Желая, чтобы он потерял контроль, за который, кажется, держится.

— Чееееерт. — Он смотрит на меня, его карие глаза горят жаром, когда он наклоняется ближе к компьютеру. — Я собирался сказать, что у меня не будет проблем с тем, чтобы перегнуть тебя через колено и отшлепать твою прекрасную задницу.

Никаких извинений.

Никаких объяснений.

Только правда.

И если это не чертовски горячо, то как?

Я тоже наклоняюсь ближе, почти на автопилоте.

— Я бы хотела посмотреть, как ты попробуешь.

Я не знаю, что на меня нашло, но хочу сорвать с себя одежду прямо в эту секунду. У меня чувствительная кожа, и я вся горю изнутри. Шар похоти формируется в моем животе, перемещаясь на юг, жужжание распространяется между ног с такой интенсивностью, что я почти стону.

— Харпер. — Он рычит мое имя, и оно звучит незнакомо. Дико и эротично. Соблазнительно и собственнически.

Он говорил со мной таким же тоном в нашу первую ночь. Это была самая горячая вещь, которую я когда-либо слышала.

Это тот же тон, который я представляла, если бы он сказал мне доставлять себе удовольствие, думая о нем, вместо того, чтобы сообщать мне об этом в тексте сообщения. Мы больше никогда не говорили об этом. Я была взволнована и не стала поднимать эту тему, и он тоже.

Но было жарко, как в аду, точно так же, как сейчас. На этот раз мне удалось увидеть его, когда он говорил мне эти непристойные слова, и я в двух секундах от того, чтобы растаять в лужу.

Поговорим о том, что этот звонок принимает неожиданный оборот. Надеюсь, к лучшему.

Мое тело определенно так думает, «напевая» под моей кожей, как будто только Райан знает, как заставить его петь.

Неужели я единственная, кого затронул этот обмен фразами?

Я сжимаю ноги вместе, слишком обезумев, чтобы проверить.

Закрываю глаза, пытаясь прогнать картины, которые мой мозг подбрасывает мне со всех сторон. Образы Райана. На мне сверху. Подо мной. По всему моему телу. Пожирая меня своим ртом, руками, языком.

— Харпер, что ты делаешь? — В его голосе слышится дрожь, которая ни на йоту не помогает мне успокоиться.

Когда я открываю глаза, он смотрит на меня таким взглядом, которого я никогда не видела в глазах мужчины до того, как встретила его. Жар. Так много тепла. Желание. Каждое его прикосновение, каждый его поцелуй… Он хотел меня. Это было выражение, которым я была загипнотизирована в течение нескольких часов. И оно никогда не исчезало, ни когда мы вошли в его гостиничный номер, ни когда мы стояли друг перед другом, запыхавшись. И определенно не прямо перед тем, как мы набросились на одежду друг друга, потому что хотели быстрее раздеться. Потребность почувствовать чужую кожу, потребность оставить какой-то след была слишком сильной, чтобы игнорировать ее еще секунду.

И это было только начало. Это было до того, как у меня был лучший секс в моей жизни. В тот момент я почувствовала себя цельной.

— Ты иногда думаешь об этом? — Мой голос низкий, но ровный. — О нашей ночи?

Он проводит рукой по лицу, и мой взгляд на секунду останавливается на его щетине. Это усиливает его привлекательность. Он опускает руку и быстро кивает мне.

— Все время.

— Я тоже.

Воздух между нами плотный, несмотря на то, что нас разделяют тысячи миль. Почему этот момент кажется таким грандиозным? Как будто мы перешли черту, которую не должны переступать?

— Ты сожалеешь об этом? — Его слова подобны пощечине.

— Что? — Я почти визжу, мое сердце бешено колотится.

— Мне было интересно. Я уверен, ты не планировала, что это, — он машет рукой в мою сторону, — станет конечным результатом той единственной ночи.

Я глубоко вдыхаю, улучив момент, чтобы подумать об этом. Не то чтобы я раньше не задавала себе именно этот вопрос. И я всегда прихожу к одному и тому же выводу, поскольку в моем воображении есть только один правильный ответ. Я все еще не уверена, правильный он или ложный, хороший он или плохой, но это мой ответ.

— Нет.

Он кивает и глубоко вздыхает. Может быть, его тоже мучили сомнения, и именно поэтому он хотел знать? Или это был своего рода тест, прежде чем мы продолжим делать то, что мы делаем? Потому что было ощущение, что мы что-то делаем, как будто мы идем куда-то за пределы притяжения, которое явно присутствовало с самого начала. Может быть, даже за пределы дружбы, которая сложилась за последние несколько недель?

Райан Монро.

Любовник.

Папочка ребенка.

Друг.

Больше?

Основание моей шеи покалывает, когда потребность знать его ответ становится слишком сильной.

— А как насчет тебя?

Он качает головой, не задумываясь об этом.

— Я бы солгал, если бы сказал, что представлял себе, что мое будущее примет такой крутой поворот, но нет, я не жалею об этом. Я сказал тебе, что действительно хотел увидеть тебя снова, и я не шутил. Ты зацепила меня еще до того, как мы вышли из бара. Теперь, когда я узнал тебя лучше, ты нравишься мне еще больше. Я ненавижу, что наша ситуация не простая, но мы как-нибудь с этим разберемся.

Мои глаза на мгновение закрываются, когда его слова сжимают мое колотящееся сердце, сжимают его так сильно, что трудно дышать.

Может ли то, что происходит между нами, на самом деле быть реальным? Что, если я проснусь завтра и окажется, что все это просто сон?

Мой разговор с Харпер все еще стоит у меня в голове несколько дней спустя. На данный момент мой мозг, в значительной степени, загружен плаванием и Харпер. Эта женщина официально поселилась в моем сознании, и я ни о чем не жалею. Возможно, это не всегда уместно, когда я нахожусь в бассейне или в тренажерном зале, как сейчас, но что я могу сказать? Мне нравится думать о ней.

Я заканчиваю серию подтягиваний и замечаю Ноя в нескольких футах от себя.

Его взгляд остается на мне, когда я подхожу к нему.

— Привет. — Я снимаю утяжеленный жилет и глубоко вдыхаю.

— Привет. — Он протягивает мне полотенце и дает время отдышаться.

Подтягивания с десятками фунтов, привязанных к верхней части тела, просто убийственны. Но так чертовски эффективны для моей работы в воде. И вот к чему все сводится. Вот почему я здесь. Вот почему мы все здесь, даже несмотря на то, что Джейс и Хантер сегодня отсутствуют.

Когда я познакомился с ребятами в плавательном лагере, мне было чуть за двадцать, и все они были неуклюжими подростками. Несмотря на это, я сразу же узнал тот же огонь в их глазах, который всегда был и в моих. Не у всех это есть и не у всех это получается. В нашем случае, это помогло нам сформировать связь, которая все еще сильна, после более чем десятилетней дружбы и соревнований.

Ною было пятнадцать. Счастливый подросток. Самоуверенный и немного клоун. В следующий раз, когда я вернулся в лагерь несколько лет спустя, Хантер и Джейс были все теми же самоуверенными засранцами, но Ной изменился. Он никогда никому не говорил почему, и он ясно дал понять, что не хочет говорить об этом.

Поскольку я старше него, однажды я отвел его в сторону и сказал, что буду рядом, если ему понадобится поговорить. Он кивнул, поблагодарил меня, и все.