— … — Чу Ваньнин потерял дар речи.

Мо Жань до сих пор не мог прийти в себя. В голове все перемешалось, он ошалело перевел взгляд с Четвертого Призрачного Князя на человека в своих объятьях. И тут до него вдруг дошло, что он обнимает Учителя совсем неподобающим образом и счел за лучшее спешно убрать руки. В этот момент Чу Ваньнин видимо тоже пришел в себя и торопливо отвернулся, так что Мо Жань так и не смог понять, что за выражение было у него на лице.

Спустя минуту его учитель, так и не сказав ни слова, поправил свое одеяние и встал рядом с ним.

Чтобы как-то прервать неловкое молчание, Мо Жань вскинул голову и с вызовом обратился к Четвертому Призрачному Князю:

— Ну вот, как видите, мы не обманывали ваше высочество.

— Нет, конечно нет, — Четвертый Князь с нечитаемой улыбкой покачал головой. — Сколько же дней прошло с тех пор, как этот князь так хорошо веселился. Ладно, в оплату за отличное представление, что вы устроили на потеху моему высочеству, идите с миром. У этого князя так много красавиц, что обойдемся как-нибудь без этой замужней души.

На радостях Мо Жань тут же просветлел сердцем и подумал:

«А этот Четвертый Призрачный Князь, по сравнению с Девятым, которого повстречал Чу Сюнь, умеет быть по-царски великодушным. Конечно, он весьма развратный демон, но слово держит, как настоящий князь».

Пока он обдумывал эту мысль, Чу Ваньнин уже потащил его в сторону, намереваясь уйти как можно скорее.

В этот момент тучи на небе расступились, и лунный свет выхватил из полумрака фигуру Мо Жаня, которая отбросила на землю совершенно четкую черную тень.

Поначалу Четвертый Князь, находящийся под впечатлением разыгравшегося перед ним «спектакля», ничего не заметил. Он обернулся к красавице и жестом приказал ей положить ему в рот еще одну виноградинку. Изящными пальцами девушка очистила ягоду от фиолетовой шкурки и поднесла сочащуюся соком мякоть к губам Четвертого Князя. Тот уже собрался открыть рот, как вдруг понял, что было что-то неправильное в том, что только что случилось и, резко повернувшись, грозно крикнул:

— Стоять!

Его глаза тут же нашли тень на земле. От нее его взгляд медленно поднялся на лицо Мо Жаня.

— …По-твоему что же это такое там, на земле?

Мо Жань посмотрел вниз и только сейчас увидел, что от его ног на землю падает размытая тень!

Игривое настроение Четвертого Князя как рукой сняло. Прищурив свои узкие глаза, он уставился на юношу, как стервятник перед броском на добычу:

— Ты, живой человек из плоти и крови, в самом деле посмел спуститься в Ад?

Заметив, что в ладони Четвертого Князя собирается духовная энергия, Чу Ваньнин в тот же миг подтолкнул Мо Жаня и крикнул:

— Бежим скорее!

Мо Жаню не нужно было повторять дважды. Он схватил Чу Ваньнина за руку, и они помчались к воротам дворца, почти не касаясь ногами земли.

Раздраженный Мо Жань ворчал:

— Этот великий мастер Хуайцзуй выглядел таким предусмотрительным и заклятия накладывал так основательно, так как вышло, что он забыл про тень, которая может выдать меня?!

Услышав, как ученик ругает его учителя, Чу Ваньнин почему-то не выказал никакой реакции. Только искоса бросил на Мо Жаня странный взгляд, как будто хотел что-то сказать, но, в конечном итоге, все-таки промолчал.

— Надеетесь сбежать? – Четвертый Князь презрительно фыркнул им вслед. — Думаете, это так легко?

Оба заклинателя в совершенстве владели навыками цингуна: увидев, что дворцовые ворота вот-вот закроются, они со скоростью ветра взобрались на внутреннюю стену и буквально полетели к ним. Тем временем Четвертый Князь собрал в своей руке гром и молнии и одним взмахом с оглушительным грохотом обрушил небеса на землю. В одно мгновение стена высотой метров в пять[116.1] выросла так, что, казалось, достигла солнца.

Так же невероятно быстро захлопнулись главные ворота, запечатав их внутри дворцовых стен.

Мо Жань выругался и, развернувшись, потащил Чу Ваньнина в противоположную сторону. Пусть они не успели покинуть дворец, не могли же они дать Четвертому Князю схватить их.

В конце концов, сыграв с ними такую злую шутку, судьба все же дала им одно небольшое преимущество[116.2]. Каждый Призрачный Князь имел свои сильные и слабые стороны[116.3]. Хотя Четвертый был силен в боевой магии, тысячелетия чревоугодия и распутства изрядно потрепали его телесную оболочку. Так что во всем, что касалось физической выносливости, он значительно уступал любому другому Призрачному Князю, не говоря уж о том, что даже пройти пятьдесят метров на своих ногах для него было настоящим испытанием, после которого он начинал пыхтеть и задыхаться.

Железно придерживаясь принципа «если можешь сидеть, зачем ходить, а если можешь лежать, зачем сидеть», Четвертый Князь, наслаждаясь праздной жизнью на полную катушку, за тысячи лет совсем обленился и растолстел, превратившись в никчемного хиляка, неспособного пользоваться цингуном.

Когда Чу Ваньнин и Мо Жань вот так запросто сбежали у него из-под носа, он очень разозлился. Но из-за того, что этот лентяй в поисках красоты довольно часто без спросу крал привлекательных людей на территории других Призрачных Князей, остальные восемь правителей Ада его сильно недолюбливали и всерьез не воспринимали. По этой причине Четвертый Князь был не готов рассказать им о подробностях своего провала, хотя это и позволило бы, объединив усилия, устроить большую облаву.

— Думаете, вы хороши только потому, что быстро бегаете, а этот князь слишком упитан?! Но в любом случае вам не уйти из рук моей светлости!

Четвертый Князь погладил свой огромный живот, но чувство обиды продолжало распирать его изнутри. Оглянувшись, он заметил носильщиков. Эти восемь храбрецов, гордо расправив плечи, твердо стояли на земле[116.4] и выглядели очень мужественно. От одного их вида князь разозлился еще больше:

— Что встали? Ноги этого князя слишком благородны, чтобы бегать за кем-то, но вы-то почему их не преследуете?

— …

Поговаривали, что Четвертый Князь когда-то был стройным красавцем, но из-за того, что, будучи призраком, он долгое время был лишен изысканных лакомств смертного мира, то, как только ему удалось обрести телесную оболочку, он дни напролет только и делал, что пил да обжирался. Этот князь ел, когда сидел, когда лежал, когда шел и даже когда справлял большую нужду[116.5]. Даже когда он был так завален работой, что не успевал писать доклады Владыке Ада, рядом с ним всегда стояли два человека, один из которых растирал чернила и готовил бумагу, а другой нарезал фрукты и кормил его пирожными.

Вот так этот писаный красавец в расцвете сил, от рождения наделенный прекрасными внешними и духовными данными, превратил себя в заплывшего жиром толстяка[116.6]. И вроде при такой хорошей духовной основе он не должен был так растолстеть, тем не менее это случилось, и его несравненная красота была утрачена. Тогда Четвертый Князь приказал убрать из его резиденций все зеркала, чтобы они не отражали его истинную внешность, напоминая о том, что он потерял. С того дня появились два слова, которые этот Призрачный Князь ненавидел больше всего на свете: «жирный» и «полный»… Говорят, что некогда у него была прекрасная наложница, которая решила порадовать его песней. И начиналась эта песня с многократного повторения трех слов: «полный месяц изогнулся, полный месяц изогнулся, полный[116.7]...»

Она подавилась последним словом, потому что Четвертый Князь лягнул ее ногой в грудь и принялся бранить: